Барон унгерн биография. Безумный барон

Худой, с горящими глазами, склонностью к садизму и эзотерике , с манией величия - таким запечатлели его современники и дали соответствующие прозвища: Кровавый барон, Чёрный барон. В судьбах сподвижников он оставил тёмный след, многие плохо кончили, некоторые сошли с ума. Даже мимолётные короткие встречи с бароном имели последствия. Именно таковой была встреча Унгерна и Оссендовского в Монголии. Спустя много лет, после своей смерти, Чёрный барон явился к нему…

Потомок пиратов

Роман Фёдорович Унгерн фон Штернберг родился 29 декабря 1886 года в семье обедневшего аристократа. История его рода таинственна и очень интересна. В нём были авантюристы, солдаты, а также просто убийцы и грабители.

Предки Унгерна принимали участие в крестовых походах и сражались под стенами Иерусалима. В 12-м веке они числятся в ордене меченосцев, принимают участие в Грюнвальдской битве. Особым образом известен рыцарь Генрих Унгерн-Штернберг по прозванию Топор. Он странствовал по Европе и участвовал в турнирах во Франции, Англии, на одном из которых и погиб, встретив достойного противника. Барон Ральф Унгерн был прославленным пиратом в Балтийском море. Пётр Унгерн также был пиратом, имел замок на острове Даго - своеобразное разбойничье гнездо. Немалого внимания заслуживает Вильгельм Унгерн, которого называли Братом Сатаны за увлечение оккультизмом и тайными науками. Дед Романа Фёдоровича, пират , разбойничал в Индийском океане. До того как его схватили англичане, он успел принять в Индии буддизм.

Это был род рыцарей-пиратов, склонных к мистицизму. Можно по-разному относиться к подобной биографии, доверять ей или нет, но надо отметить, что в ней хорошо прослеживаются те черты, которыми особенно отличался Чёрный барон. Это склонность к воинской жизни, самовольству и интерес к восточным учениям и оккультизму.

Барон верил в реинкарнацию и считал, что он путешествует с древних времён. И, согласно его убеждениям, тот его предок - воин и маг - воплотился в нем. Ибо из века в век по истории странствует этот рыцарь-мистик Унгерн.

Первые шаги

Интересы юного барона лежали в русле устремлений его предков. Он решил посвятить себя войне. В 1908 году он окончил Павловское военное училище. Затем участвовал в Первой мировой войне в составе 34-го Донского казачьего полка и на фронте отличился самым положительным образом. Командуя кавалерийским эскадроном, совершил ряд подвигов. Все отмечали его храбрость, хладнокровие, выдержку - эти качества не раз спасали жизнь ему и однополчанам. Барон Врангель отметил, что Роман Фёдорович «жил войной, совершая столь же быстрые, сколь и дерзкие набеги в тыл германцев». За проявленное мужество был награждён рядом орденов. Неожиданно на карьере столь блестящего офицера появилось нелицеприятное пятно: драка с сослуживцем, которую барон устроил, находясь в нетрезвом состоянии. Тогда же было подмечено, что «его порок - постоянное пьянство и что он способен на поступки, роняющие честь офицерского мундира» .

В декабре 1917 года Роман Фёдорович подался в Забайкалье, где активно сражался с Красной армией. Ему сопутствовал успех, и в ноябре 1918 года он назначается генерал-майором, под командование ему отдаётся сформированная Азиатская конная дивизия. Но тут красные усилили натиск, и барон был вынужден отступить в Монголию .

Освободитель Монголии

Здесь его ожидали с нетерпением, уповая на то, что он поможет добиться независимости от Китая. Монголы настолько его превозносили, что объявили живым богом войны, кроме того, многие буддисты вполне серьёзно считали Унгерна реинкарнацией Чингисхана - у обоих были голубые глаза и рыжая борода.

На некоторое время его войска стали лагерем в Восточной Монголии, набираясь сил, собирая под свои знамёна людей. К нему охотно присоединялись и белые отряды, и монголы.

4 февраля 1921 года после долгих боёв была взята Урга, а отступившие китайские войска попытались прорваться в Китай. Барон Унгерн добил их, встретив у реки Толы. Таким образом, ожидания монголов оправдались - их страна стала свободной.

Садист и палач

В Монголии в полной мере проявились те особенности его натуры, за которые его прозвали Кровавым бароном. Открылась другая сторона «бога войны» - он был садистом.

Сохранилось множество свидетельств о его действиях в захваченной Урге. Многочисленные казни, пытки - причём страдали ни в чём не повинные люди. Отсутствовал всякий закон. Обвиняемых - часто в самых нелепых проступках - не отдавали под суд. Его попросту не было. Подозрительного или непонравившегося человека могли сразу забить палками на улице или зарубить. Кроме того, Унгерн окружил свою персону подобными себе личностями. Особенно среди них прославился подполковник Сипайлов, ставший комендантом в городе. Это был палач, сумасшедший, насильник и растлитель малолетних.

Сама взятая Урга представляла страшную картину. Полный разфом, повсюду трупы, по улицам слонялись пьяные казаки, отыскивая себе жертв. На столбах и фонарях качались повешенные, причём однажды барон собственноручно повесил женщину.

Это было страшно, и многие монголы уже мечтали о том дне, когда до Кровавого барона доберутся красные.

Родственные души

Всё это было поведано в доверительной беседе Фердинанду Оссендовскому, который изложил услышанное и описал свои монгольские приключения в книге «И звери, и люди, и боги».

Вера барона Унгерна в сверхъестественное иногда доходила до крайности. Так, ни одна подготовка к сражению не обходилась без гаданий. В штабе барона всегда толпилась масса ворожей и предсказателей, лам и простых цыганок. Также перед атакой нередко шаман творил обряды и читал заклинания, и это на глазах всего войска. Многие посмеивались про себя, но молчали: барон не любил, когда сомневались в подобных вещах.

Пророчество

Все, что рассказал барон поляку, он просил обнародовать после его смерти. Оссендовский засомневался, он был старше Унгерна, и резонно было предположить, что умрёт раньше. Но Роман Фёдорович уверил его, что всё будет иначе. В книге приведены его слова: «О нет! Ещё 130 дней, и все будет кончено, а потом… нирвана!».

Дело в том, что некий предсказатель нагадал барону, что жить ему осталось ровно 130 дней. В этот же день они вдвоём отправились в буддистский монастырь, где лама предсказал те же 130 дней, а также произнёс несколько слов относительно судьбы его спутника, поляка. Лама сказал, что «он умрёт, когда Унгерн ему напомнит, что пришло время расстаться с жизнью».

Спустя несколько дней барон попрощался с поляком. Каждый из них отправился своей дорогой.

Очень скоро под натиском Красной армии Унгерну пришлось оставить Ургу. Он отступил. К этому времени недовольство действиями барона и его палачей заметно усилилось, и против Романа Фёдоровича был составлен заговор. 20 августа 1921 года монголы связали его и сдали на руки отряду красных .

Барона Унгерна приговорили к смертной казни, и 15 сентября 1921 года приговор был приведён в исполнение. Это произошло ровно через 130 дней после предсказания.

Вестник смерти

Фердинанд Оссендовский благополучно вернулся в Польшу. Слова ламы давно были позабыты, и события прошлых лет также потеряли живость. Вторая мировая война застала его в Варшаве, и ему пришлось спасаться. Он нашёл убежище в пригороде.

И вот ночью 10 января 1945 года перед домом писателя остановился легковой автомобиль, пассажиром которого был некий лейтенант Доллерт из контрразведки нацистской армии. Его беседа с Оссендовским длилась долго, до самого утра. Когда он уходил, то унёс с собой экземпляр книги «И звери, и люди, и боги». Через день после его посещения поляк умер.

Вскоре после окончания войны Доллерта отчаянно искали, но он словно сквозь землю провалился. о нём ничего не удалось узнать, кроме того, что его на самом деле звали… барон фон Унгерн.

- Присоединяйтесь! Ваше имя:

Комментарий:

Как известно, трагедия Белого дела заключалась в первую очередь в том, что большая часть его руководства не принесла покаяние за клятвопреступление марта 1917 года — измену Государю Императору Николаю II. Не было в полной мере осознано и страшное Екатеринбургское злодеяние. В связи с этим идеология Белого дела продолжала оставаться большей частью непредрешенческой, а то и республиканской. При том, что подавляющая часть офицеров, солдат и казаков, воевавших в рядах Белой армии, оставались по убеждениям монархистами.

Еще летом 1918 года герой Первой мировой войны, генерал от кавалерии Ф. А. Келлер отказался от предложений посланцев А. И. Деникина вступать в Добровольческую армию, заявив, что он убежденный монархист и не согласен с деникинской политической платформой "непредрешенчества" и Учредительного собрания. При этом Келлер прямо заявил: "Пусть подождут, когда настанет время провозгласить Царя, тогда мы все выступим". Такое время наступило, увы, слишком поздно. Тем не менее нельзя не отметить, что монархическая составляющая становилась в Белой армии все сильнее, причем на фоне постоянно ухудшающейся обстановки на фронтах войны с красным Интернационалом. Уже осенью 1918 года генерал Ф. А. Келлер в Киеве начал формировать Северную Псковскую монархическую армию. В своем обращении к солдатам и офицерам генерал заявил:

За Веру, Царя и Отечество мы присягали сложить свои головы, настало время исполнить свой долг… Вспомните и прочтите молитву перед боем — ту молитву, которую мы читали перед славными нашими победами, осените себя Крестным Знамением и с Божьей помощью вперед за Веру, за Царя и за целую неделимую нашу родину Россию.

Святейший Патриарх Тихон благословил Келлера просфорой и иконой Божьей Матери Державная. Однако вскоре генерал Келлер был убит петлюровцами. Помимо Келлера, убежденными монархистами в рядах Белой армии были генерал-майор М. Г. Дроздовский, генерал М. К. Дитерихс, генерал В. О. Каппель, генерал-лейтенант К. В. Сахаров и другие.

Среди этих военачальников особое место занимает генерал Роман Фёдорович фон Унгерн-Штернберг. Это особое место определяется тем, что Унгерна, стопроцентного монархиста, трудно назвать лидером Белого движения. Ненавидя большевизм и ведя с ним непримиримую борьбу, Унгерн никогда не признавал ни власти верховного правителя адмирала А. В. Колчака, ни генерала А. И. Деникина. Воспринимая монархию как Богом данную власть, Унгерн видел ее и в русском Самодержце, и в китайском Богдыхане, и монгольском Великом хане. Его целью было воссоздание трех империй, которые стали бы щитом от богоборческого Запада и пришедшей от него революции. "Мы боремся не с политической партией, — говорил Унгерн, — а с сектой разрушителей современной культуры".

Для Унгерна Колчак и Деникин были такими же порождениями западной цивилизации, как и большевики. Поэтому от любых форм сотрудничества с ними он отказывался. Более того, колчаковцы были потенциальными противниками Унгерна. В случае успешных их действий и захвата Москвы к власти пришли бы республикански настроенные генералы.

Западная и большевистская пропаганда изображала Унгерна полупомешанным садистом. Современные биографы Р. Ф. Унгерна пишут, что плоды фантазий советских историков, а "также стремление выдать желаемое за действительное и показать противников Советской власти в самом неприглядном свете и легло в основу мифов о бароне Унгерне".

Как свидетельствовали уже в эмиграции соратники:

Барон Унгерн являлся исключительным человеком, не знавшим в своей жизни компромиссов, человеком кристальной честности и безумной храбрости. Он искренне болел душой за порабощаемую красным зверем Россию, болезненно воспринимал все, что таило в себе красную муть, и жестоко расправлялся с заподозренными. Будучи сам идеальным офицером, барон Унгерн с особой щепетильностью относился к офицерскому составу, который не миновала общая разруха, и который в некотором числе проявлял инстинкты, совершенно не соответствующие офицерскому званию. Таких людей барон карал с неумолимой строгостью, тогда как солдатской массы его рука касалась очень редко.

Р. Ф. Унгерн происходит из старинного немецко-балтийского (остзейского) графского и баронского рода. Семья баронов Унгерн-Штернбергов принадлежит роду, ведущему происхождение со времен Аттилы, один из Унгернов сражался вместе с Ричардом Львиное Сердце и был убит под стенами Иерусалима. Когда допрашивающий Унгерна большевик спросил издевательским тоном: "Чем отличился ваш род на русской службе?", барон спокойно ответил: "Семьдесят два убитых на войне".

С детства Роман Унгерн хотел быть похожим на своих предков. Он рос скрытным и нелюдимым мальчиком. Некоторое время он обучался в Николаевской ревельской гимназии, но из-за слабого здоровья его выгнали. Тогда родители решили отдать юношу в какое-нибудь военное училище. Роман был определен в Морское училище Петербурга. Но началась русско-японская война, Унгерн бросил учебу и изъявил желание принять участие в боях с японцами. Но опоздал, война завершилась.

После войны 1904-1905 годов Унгерн поступил в Павловское военное училище. Кроме военных дисциплин, которые изучались здесь особенно тщательно, преподавались общеобразовательные: закон Божий, химия, механика, литература, иностранные языки. В 1908 году Унгерн окончил училище подпоручиком. В этом же году он решил перевестись в Забайкальское казачье войско. Просьба его была удовлетворена, и барон был зачислен в 1-й Аргунский полк в казачье сословие в звании хорунжего. Во время службы на Дальнем Востоке Унгерн превратился в выносливого и лихого наездника. Сотник того же полка характеризовал его в аттестации: "Ездит хорошо и лихо, в седле очень вынослив".

По словам людей, знавших Унгерна лично, его отличали необыкновенная настойчивость, жестокость и инстинктивное чутье. В 1911 году хорунжий Унгерн Высочайшим указом был переведен в 1-й Амурский казачий полк, где он возглавил конную разведку. Вскоре старания энергичного офицера были замечены, и на четвертом году службы его произвели в сотники. По воспоминаниям однополчан, барон Унгерн "не был знаком с чувством утомления и мог подолгу обходиться без сна и пищи, как бы забывая о них. Он мог спать вповалку с казаками, питаясь из общего котла". Полковым командиром Унгерна был еще один барон — П. Н. Врангель. Впоследствии, уже в эмиграции, он писал про Унгерна:

Такие типы, созданные для войны и эпохи потрясений, с трудом могли ужиться в обстановке мирной полковой жизни. Худой и изможденный с виду, но железного здоровья и энергии, он живет войной. Это не офицер в общепринятом значении этого слова, ибо он не только совершенно не знает самых элементарных уставов и основных правил службы, но сплошь и рядом грешит и против внешней дисциплины, и против воинского воспитания — это тип партизана-любителя, охотника-следопыта из романов Майн Рида.

В 1913 году Унгерн подал в отставку, покинул армию и отправился в Монголию, объясняя свой поступок желанием поддержать монгольских националистов в борьбе с республиканским Китаем. Вполне возможно, что барон выполнял задание русской разведки. Монголы Унгерну не дали ни солдат, ни оружия; он был зачислен в конвой русского консульства.

Сразу же после начала Первой мировой войны Унгерн-Штернберг немедленно отправился на фронт в составе 34-й Донского казачьего полка, действовавшего на Австрийском фронте в Галиции. На войне барон проявил беспримерную отвагу. Один из сослуживцев Унгерна вспоминал: "Для того чтобы так драться, надо или искать смерти, или точно знать, что ты не умрешь". За время войны барон Унгерн был пять раз ранен, но возвращался в строй. За подвиги, храбрость и отвагу был награжден пятью орденами, в том числе Св. Георгия 4-й степени. До конца войны войсковой старшина (подполковник) Р. Ф. Унгерн фон Штернберг стал кавалером всех российских орденов, которые мог получить офицер подобного звания (включая Георгиевское оружие).

В конце 1916 года, после очередного нарушения воинской дисциплины, Унгерн был удален из полка и отправлен на Кавказ, а затем в Персию, где действовал корпус генерала Н. Н. Баратова. Там барон участвовал в организации добровольческих отрядов из ассирийцев, что снова наводит на мысль о принадлежности Унгерна к разведке. В ее же пользу говорит и то, что Унгерн свободно владел китайским и монгольским языками. Сомнения вызывает и "хулиганский" характер действий Унгерна. Вот, например, что говорилось в его аттестации: "В полку известен как хороший товарищ, любимый офицерами, как начальник, всегда пользовавшийся обожанием своих подчиненных, и как офицер — корректный, честный и выше всяких похвал… В военных действиях получил 5 ранений. В двух случаях, будучи раненым, оставался в строю. В остальных случаях лежал в госпитале, но каждый раз возвращался в полк с незажившими ранами". А генерал В. А. Кислицын утверждал: "Это был честный, бескорыстный человек, неописуемой храбрости офицер и очень интересный собеседник". Как-то эти слова расходятся с образом "хулигана" и "дебошира".

Февральский переворот Унгерн встретил крайне враждебно, тем не менее присягнув, как и большинство офицеров Императорской армии, Временному правительству. В июле 1917 года А. Ф. Керенский дал указание есаулу Г. М. Семенову, будущему атаману, сформировать в Забайкалье добровольческие части из монголов и бурят. Семенов взял с собой в Сибирь Унгерна, который в 1920 году сформировал подчиненную лично себе Азиатскую конную дивизию из русских, монголов, китайцев, бурят и японцев. Унгерн, зная, что многие крестьянские восстания в Сибири выдвигали своим лозунгом "За Царя Михаила", поднял штандарт с вензелем Императора Михаила II, не веря в убийство Великого князя Михаила Александровича большевиками. Также барон собирался вернуть престол монгольскому Богдо-гэгэну (священному правителю), который у него отняли китайцы в 1919 году. Унгерн утверждал:

Сейчас думать о восстановлении царей в Европе немыслимо… Пока возможно только начать восстановление Срединного Царства и народов, соприкасающихся с ним до Каспийского моря, и тогда только начать восстановление Российской монархии. Лично мне ничего не надо. Я рад умереть за восстановление монархии хотя бы и не своего государства, а другого.

Барон Унгерн провозгласил себя наследником Чингисхана. Он оделся в желтый монгольский халат, поверх которого носил русские генеральские погоны, а на груди у него был Георгиевский крест.

Унгерн никогда не признавал власти верховного правителя адмирала А. В. Колчака. Фото: ТАСС

В 1919 году красные разбили войска Колчака, в октябре 1920 года потерпел поражение атаман Семенов, и Унгерн со своей дивизией (1045 всадников, 6 орудий и 20 пулеметов) ушел в Монголию, где хозяйничали китайские революционеры (гоминьдановцы), которые в ту пору были союзниками большевиков, щедро снабжавших их военными советниками. Повсюду в Монголии китайские солдаты грабили русские и бурятские поселения. Китайцы отстранили от власти и арестовали духовного и светского повелителя Монголии Богдо-гэгэна Джабдзавандамбу (Джебцзундамбу) Хутухту. Арестовав монгольского "живого бога", китайские генералы хотели лишний раз продемонстрировать всю безраздельность своей власти над Монголией. 350 вооруженных до зубов китайцев охраняли Богдо-гэгэна, находившегося с супругой под арестом в своем Зеленом дворце.

Унгерн задумал освободить столицу Монголии Ургу и пленного Богдо-гэгэна. В то время в Урге находилось до 15 000 (по некоторым сведениям, даже до 18 000) китайских солдат, вооруженных до зубов, при 40 артиллерийских орудиях и более чем 100 пулеметах. В рядах наступавших на Ургу передовых частей барона Унгерна насчитывалось всего девять конных сотен при четырех орудиях и десяти пулеметах.

Штурм Урги начался 30 октября и продолжался до 4 ноября. Не сумев преодолеть отчаянного сопротивления китайцев, части барона остановились в 4 верстах от Урги. Унгерн организовал умелую агитацию среди монголов с целью убедить их подняться на борьбу за освобождение Богдо-гэгэна.

Генерал-лейтенант Михаил Дитерихс

Среди бела дня барон Унгерн в своем обычном монгольском одеянии — красно-вишневом халате с золотыми генеральскими погонами и орденом Св. Великомученика и Победоносца Георгия на груди, в белой папахе, с ташуром в руке, не обнажая шашки, беспрепятственно въехал в занятую китайцами Ургу. Он заехал во дворец Чен-И главного китайского чиновника в Урге, а затем, проехав через консульский городок, преспокойно вернулся в свой стан. Проезжая на обратном пути мимо ургинской тюрьмы, барон заметил китайского часового, уснувшего на посту. Возмущенный столь вопиющим нарушением дисциплины, Унгерн отхлестал заснувшего часового. Проснувшемуся и насмерть перепуганному солдату Унгерн по-китайски "довел до ума", что часовому на посту спать запрещено и что он, барон Унгерн, лично наказал его за проступок. После этого он спокойно поехал дальше.

Этот "необъявленный визит" барона Унгерна в змеиное гнездо произвел в осажденной Урге колоссальную сенсацию среди населения, а китайских оккупантов поверг в страх и уныние. Суеверные китайцы не сомневались, что за дерзким бароном стоят и помогают ему какие-то могущественные и сверхъестественные силы.

В конце января 1921 года Унгерн осуществил освобождение из плена Богдо-гэгэна. 60 тибетцев из казачьей сотни Унгерна перебили китайскую охрану, взяли на руки Богдо-гэгэна (он был слеп), его жену и бежали с ними на священную гору Богдо-Ула, а оттуда — в монастырь Маньчжушри. Дерзкий увоз Богдо-гэгэна с женой у них "из-под носа" окончательно привел китайских солдат в состояние паники. Призывы Унгерна к борьбе за независимость Монголии и изгнание "красных китайцев" были поддержаны широчайшими слоями монгольского общества. В войско барона валом повалили монгольские скотоводы-араты, настрадавшиеся в кабале у китайских ростовщиков. 3 февраля 1921 года барон Унгерн отобрал специальный Ударный отряд из забайкальских казаков, башкир и татар и лично повел его в наступление на предместье Урги. Ударный отряд, как таран, сокрушил сторожевые посты "красных китайцев" и очистил от них предместье города. Деморализованные "гамины" поспешно бросились отступать на север. Отступая к советской границе, китайская солдатня вырезала сотни русских, в том числе женщин и детей. Искусным маневром барону Унгерну, имевшему всего 66 сотен, т. е. около 5 000 штыков и сабель, удалось взять "в клещи" многократно превосходивших его численностью китайцев. Столица Монголии была освобождена.

Советские историки любили живописать ужасы расправ Унгерна над "мирным" населением Урги. Они действительно имели место и оправданий им нет. Однако, во-первых, как говорится, "чья бы корова мычала", а во-вторых, надо учитывать, чем эти расправы были вызваны.

Урга управлялась красной управой, во главе которой стояли русские и еврейские коммунисты: священник Парников — председатель и некто Шейнеман — его заместитель. По инициативе управы русские офицеры, их жены и дети, проживавшие в Урге, были заключены в тюрьму, где содержались в нечеловеческих условиях. Особенно страдали женщины и ни в чем не повинные дети. Один ребенок застыл от стужи и голода, и тюремная стража выбросила закоченевший детский трупик за тюрьму. Мертвого ребенка изгрызли собаки. Китайские заставы ловили бегущих из Урянхайского края от красных русских офицеров и конвоировали их в Ургу, где красная управа помещала их в тюрьму.

Узнав об этом после освобождения Урги, Унгерн приказал присутствовавшим старшим офицерам:

Я не делю людей по национальностям. Все — люди, но здесь я поступлю по-другому. Если еврей жестоко и трусливо, как подлая гиена, издевается над беззащитными русскими офицерами, их женами и детьми, я приказываю: при взятии Урги все евреи должны быть уничтожены, вырезаны. Кровь за кровь!

В результате были убиты не только евреи, входившие в красную управу, но и ни в чем не повинные мирные жители — в основном торговцы и их семьи. Справедливости ради, следует добавить, что число убитых евреев не превысило 50 человек.

В Урге Унгерн отдал следующие приказы: "За мародерство и насилие над жителями — смертная казнь. Всем мужчинам явиться на городскую площадь 8 февраля в 12 часов дня. Не исполнившие этого будут повешены".

Унгерну достались колоссальные трофеи, в том числе артиллерия, винтовки, пулеметы, миллионы патронов, лошадей и более 200 верблюдов, навьюченных добычей. Его войска стояли всего в 600 верстах от Пекина. Китайцы были в панике. Но Унгерн пока что не собирался переходить границу. Поход на Пекин с целью восстановления престола свергнутой династии Цин планировался им, но на более позднее время, уже после создания панмонгольской державы.

Барон Унгерн принял монгольское подданство, но он никогда не принимал буддизма, вопреки многочисленным легендам и слухам на этот счет! Доказательством этому, помимо всего прочего, служит женитьба Унгерна на цинской принцессе, которая перед свадьбой приняла равославие с именем Мария Павловна. Венчание состоялось в Харбине по православному обряду. На штандарте Унгерна было изображение Спасителя, надпись: "С нами Бог" и императорский вензель Михаила II. В благодарность за освобождение Урги Богдо-гэгэн присвоил Унгерну звание хана и княжеский титул дархан-цин-вана.

Под началом барона насчитывалось 10 550 солдат и офицеров, 21 артиллерийское орудие и 37 пулеметов. Тем временем на севере к границам Монголии подошла 5-я Красная армия. Генерал-лейтенант Унгерн решил нанести по ней превентивный удар и 21 мая 1921 года издал свой знаменитый приказ №15. В нем говорилось: "Пришли большевики, носители идеи уничтожения самобытных культур народных, и дело разрушения было доведено до конца. Россию надо строить заново, по частям. Но в народе мы видим разочарование, недоверие к людям. Ему нужны имена, имена всем известные, дорогие и чтимые. Такое имя лишь одно — законный хозяин Земли Русской ИМПЕРАТОР ВСЕРОССИЙСКИЙ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ".

1 августа 1921 года барон Унгерн одержал победу у Гусиноозерского дацана, взяв в плен 300 красноармейцев, 2 орудия, 6 пулеметов, 500 винтовок и обоз. Наступление белых вызвало большую обеспокоенность большевистских властей так называемой Дальневосточной республики. Обширные территории вокруг Верхнеудинска объявили на осадном положении, была проведена перегруппировка войск, прибывали подкрепления. Надежды Унгерна на всеобщее восстание не оправдались. Барон решил отступить в Монголию. Но монголы не хотели больше воевать, вся их "благодарность" быстро рассеялась. Утром 20 августа они связали Унгерна и повезли к белым. Однако вскоре на них наткнулась разведгруппа красных. Барон фон Унгерн попал в плен. Так же, как и судьба А. В. Колчака, участь барона была предрешена еще до начала суда телеграммой Ленина:

Советую обратить на это дело побольше внимания, добиться проверки солидности обвинения, и если доказанность полнейшая, в чем, по-видимому, нельзя сомневаться, то устроить публичный суд, провести его с максимальной скоростью и расстрелять.

15 сентября 1921 года в Новониколаевске состоялся показательный процесс над Унгерном. Главным обвинителем на процессе был назначен Е. М. Губельман (Ярославский), будущий глава "Союза воинствующих безбожников", один из главных гонителей Церкви. Все дело заняло 5 часов 20 минут. Унгерну предъявили обвинение по трем пунктам: действия в интересах Японии; вооруженная борьба против советской власти с целью реставрации династии Романовых; террор и зверства. В тот же день барон Роман Федорович Унгерн фон Штернберг был расстрелян.

Спустя годы стала гулять легенда о "проклятии Унгерна": якобы многие, кто имел отношение к его аресту, к суду, к допросам и его казни, погибли либо в годы гражданской войны, либо в ходе сталинских репрессий.

(При написании статьи использовались материалы Интернета).

Роман Федорович фон Унгерн-Штернберг, пожалуй, самая неординарная личность во всем Белом движении . Он принадлежал к древнему воинственному роду рыцарей, мистиков и пиратов, ведущих свою родословную еще со времен Крестовых походов. Однако семейные легенды гласят, что корни этой семьи уходят намного дальше, во времена Нибегунгов и Аттилы.
Его родители часто путешествовали по Европе, что-то постоянно манило их на историческую родину. Во время одного из таких путешествий, в 1885 году, в городе Граце, в Австрии родился будущий непримиримый борец с революцией. Противоречивый характер мальчика не позволил ему стать хорошим гимназистом. За бесчисленные проступки он был отчислен из гимназии. Мать, отчаявшись добиться от сына нормального поведения, отдает его в Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге . Ему оставался всего один год до окончания учебы, когда началась русско-японская война . Барон фон Унгерн-Штернберг бросает обучение и поступает рядовым в пехотный полк. Однако в действующую армию он не попал, вынужден был вернуться в Санкт-Петербург и поступить в элитное Павловское пехотное училище. По окончании, фон Унгерн-Штернбер зачисляется в казачье сословие и начинает службу офицером Забайкальского казачьего войска. Он вновь попадает на Дальний Восток. Об этом периоде жизни отчаянного барона ходят легенды. Его настойчивость, жестокость и чутье окружили его имя мистическим ореолом. Лихой наездник, отчаянный дуэлянт, он не имел верных товарищей.
Культура Востока давно манила родовитого тевтонца. Он выходит в отставку и уезжает в Монголию, где в это время вели военные действия отряды разбойника Джа-ламы. Но и здесь гордому барону не удалось добиться воинской славы.
Первую мировую войну барон встретил с восторгом. Он вновь оказывается в действующей армии. Сражаясь с отчаянной храбростью, он даже был награжден Георгиевским крестом. Но его командиры не стремились повышать его по службе. Отчаянный характер барона вызывал опасения. Вскоре отчисленный из действующей армии за избиение адъютанта, он примыкает к Корниловскому мятежу, а затем отправляется на Байкал. Здесь его застала сначала февральская , а потом и октябрьская революции . Ярый монархист, он попадает в близкое окружение атамана Семенова, ставшего его единственным другом и единомышленником. Барон фон Унгерн-Штернберг призывает к азиатскому походу на Европу, которую считал колыбелью всех революций.
"Дикий барон", которого Семенов произвел в генерал-майоры, создает свою азиатскую дивизию и "огнем и мечем" насаждает жестокий феодальный порядок. Мечта Романа Федоровича о Великой Азиатской державе была отодвинута на второй план. Ненависть к большевизму оказалась сильнее. Он начинает активные боевые действия, однако, силы его дивизии были уже ослаблены. Унгерн скрывается в монгольских степях и собирает новую армию. Теперь он занят покорением Урги, власть над которой держали китайцы. Ожесточенные бои шли с попеременным успехом, в итоге город был захвачен. Барон опять объявляет поход на Советскую Россию.
Летом 1922 года в результате заговора барон фон Унгерн-Штернберг попал в руки красного разъезда. 15 сентября 1922 года состоялся суд. Барон был признан виновным по всем пунктам предъявленного обвинения. Был вынесен смертный приговор, который вечером того же дня был приведен в исполнение. Ушел из жизни последний рыцарь Средневековья, непримиримый борец с революцией, противоречивая личность, но очень жестокий человек.

15.09.1921. – Расстрелян в Новониколаевске белый генерал барон Роман Федорович Унгерн фон Штернберг

Он пытался победить мiровую революцию ордами азиатов

(29.12.1885-15.09.1921) – один из вождей Белого движения в Сибири. Происходил из старинного тевтонского баронского рода, известного со времен Крестовых походов. Родился в Граце (Австрия), двумя годами позднее семья его переехала в Российскую империю – в Ревель (ныне Таллин). Из гимназии был исключен "из-за плохого прилежания и многочисленных школьных проступков". В 1896 г. был отдан в Морской корпус в Петербурге; за год до его окончания во время оставил учебу, чтобы отправиться на фронт рядовым в пехотный полк, но к его прибытию на Дальний Восток война уже закончилась.

В 1908 г. окончил Павловское пехотное училище, служил хорунжим в Забайкальском казачьем войске. Там он превратился в выносливого и лихого воина, отчаянного дуэлянта. По словам, людей, знавших Унгерна лично, его отличали необыкновенная настойчивость, почти восточная жестокость и инстинктивное чутье. В 1913 г. вышел в отставку и отправился в Монголию, где увлекся воинственным буддизмом, отряды которого сражались с войсками китайской республиканской армии.
С началом служил в полку 2-й армии А.В. Самсонова, был ранен, но плена избежал. За храбрость был награжден Георгиевским крестом и дослужился до есаула, однако так и остался командиром казачьей сотни: его начальники, генерал Крымов и полковник , боялись повышать непредсказуемого барона.

В начале 1917 г. он был делегирован в Петроград на слет Георгиевских кавалеров, где в пьяном виде избил комендантского адъютанта. От тюрьмы Унгерна фон Штернберга спасла . В августе 1917 г. Унгерн примкнул к , а осенью, после его подавления, вместе со своим фронтовым другом занимался формированием добровольческих частей из бурят и монголов в Забайкалье. С этого времени, в том числе после служил под началом Семенова, который в 1919 г. произвел барона в генерал-лейтенанты.

В конце сибирской эпопеи безуспешно пытался уговорить Семенова избрать плацдармом для дальнейшей борьбы не Дальний Восток, а Монголию, с которой связывал свои далеко идущие геополитические планы. Для их осуществления Унгерн заранее, в 1918-1919 гг. сформировал свою знаменитую Конно-Азиатскую дивизию из казаков, бурят, монголов и целого десятка других народов Востока – от башкир до корейцев; фактическими же командирами были русские офицеры. С этой же целью барон женился на маньчжурской принцессе династической крови, родственнице свергнутых императоров.

В конце 1920 г. Унгерн перешел монгольскую границу, в феврале 1921 г. осадой и штурмом отбил у вдесятеро превосходивших сил китайцев монгольскую столицу Ургу (с 1924 г. Улан-Батор), затем разбил китайцев еще в двух сражениях и стал русским диктатором Монголии. Дело облегчалось тем, что он захватил у китайцев огромное количество золота и серебра из кладовых двух располагавшихся в Урге банков. После освобождения столицы состоялась коронация как монарха монгольского религиозного вождя (Богдо-Гэгэна), от которого барон Унгерн получил наивысший, ханский титул со званием “Возродивший государство великий батор, командующий”. Тибетский вождь Далай-Лама ХIII объявил барона борцом за веру против китайских оккупантов и прислал ему группу своих воинов. Монголы окружили Унгерна почетом, называли его Цаган-Бурханом, “Богом Войны”, и считали воплощением Махакалы – ламаистского божества о шести руках, жестоко карающего врагов “желтой веры”.

Это был граничивший с чудом триумф Унгерна. Но белый барон, русский казачий генерал, мечтал о воссоздании державы Чингисхана не для господства азиатов, а для сокрушения западной экспансии как источника революции и тем самым для пресечения всей мiровой революции, большевики были лишь ее острием в России, которую (свою новую родину) Унгерн стремился освободить прежде всего. То есть Унгерн надеялся победить мiровую революцию ордами азиатов.

В мае 1921 г. всего лишь с шеститысячным отрядом Унгерн вторгся на советскую территорию, бросив вызов огромному жидобольшевицкому государству. Он рассчитывал поднять антибольшевистские восстания в Сибири, надеялся также на помощь атамана Семенова. Однако восстания не вспыхнули, Семенов никакой поддержки оказать не мог. Красная Армия нанесла белым войскам Унгерна тяжелое поражение и вместе с революционными монгольскими частями заняла Ургу.

Унгерн попытался уйти в Тибет, но «монголы его обезоружили и связали, отдали своему “Цаган-Бурхану” поклоны и оставили его в юрте, а сами умчались в степь. 22 августа связанного барона обнаружил красный разъезд. Конные разведчики доставили Унгерна в штаб советского Экспедиционного корпуса. Затем его переправили в Верхнеудинск, оттуда – в Иркутск, из Иркутска, он попал в столицу Сибири – Новониколаевск. Здесь, при огромном стечении публики, 15 сентября состоялся суд. Барон был признан виновным по всем пунктам обвинения и приговорен к смерти. Вечером того же дня стрелковый взвод привел приговор в исполнение...», – пишет Станислав Хатунцев. И завершает свою статью таким суждением:

«Личность барона Унгерна сложна и неоднозначна, она (и это не красное словцо) буквально соткана из противоречий. Чистопородный тевтон, он был наделен чертами типического русского самодержца, восточного сатрапа и ясновидца; “последний рыцарь”, выходец из Средневековья, отмечен неизгладимым клеймом “железного” ХХ века; реакционер-монархист, непримиримый борец с Революцией, сам являлся пассионарием – носителем революционной идеи, только с обратным знаком, и поднял восстание против современного мiра.

Унгерн фон Штернберг стал (не мог не стать) героем или антигероем сотен, если не тысяч, произведений: от стихотворных баллад и романов до театральных пьес и кинофильмов, от философских эссе и академических исследований до легкомысленных газетных заметок и сомнительных мемуаров; самые различные авторы – от Оссендовского, Несмелова и Хейдока до Юзефовича и Пелевина – обращались к образу “даурского крестоносца”. Но все, что о нем написано, является лишь частью Унгернианы. То, что пером не схвачено, составляет не менее значительный ее пласт, пополняемый новыми и новыми мифами…».

Использована статья С. Хатунцева

Обсуждение: 14 комментариев

Кажется, правильно писать название города через дефис - Ново-Николаевск (впоследствии и теперь - Новосибирск).

Очень интересная информация.Читал книгу Ф. Оссендовского "Люди. Боги. Звери". Хотелось бы найти еще какую-нибудь информацию о бароне Унгерне.

Я тоже читал об Унгерне,
Книг о нем написано много,
особенно в последнее время.
В основном книги о нем это воспоминания
его соратников, они наиболее достоверны и интересны.

Спасибо большое за интересную информацию! Для меня Генерал-лейтенант Барон Унгерн Фон Штернберг всегда был и остаётся загадкой...

Памяти Последнего Крестоносца

Цаган-Бурхан, Махакала!
Последний Белый Рыцарь!
Надеждо Верныхъ, Похвала
Спокойно ль ныне спится

Тебе, весь сотканный, Арслан,
Барон Страны почившей,
Из боли Русской, шрамов, ран
Арийцев? Се - убивший

Тебя - менейка губельман
Давно и присно проклят.
Барон, восстань, Великий Хан
....Не отвечают топи.....

"арслан" ("зверь" - тюркс.)

По прочтении замечательной статьи выплеснулось за 10 минут. Спасибо Вам, уважаемый Михаил Викторович!

Покорена личностью,воин от Бога, за убеждения стоит насмерть. Сильный дух прибывал в нем. Я потрясена.

Пентакль всегда побеждал свастику...

НЕ ОДИН РАЗ ПРОЧЕЛ ЗАМЕЧАТЕЛЬНУЮ КНИГУ ПОВЕЛИТЕЛЬ ПУСТЫНИ.НА МОЙ ВЗГЛЯД БАРОН ЭТО ОДИН ИЗ ПОСЛЕДНИХ ИДЕАЛИСТОВ ВОЕННОГО ПРЕОБРАЗОВАНИЯ ВСЕГО МИРА.ЧЕЛОВЕК АБСОЛЮТНО БЕЗ СТРАХА И УПРЕКА.ПЕЧАЛЬНО ЗАКОНЧИЛ А ЖАЛЬ.

Вот каким настоящим Героям надо ставить памятники в России.. А сегодня поставили в центре Москвы памятник певцу-азерботу Муслиму Магомаеву.. Непонятно почему в Москве

"Олегу" - Восторгаться кем? Психически больным человеком, присвоившим себе все мыслимые и немыслимые титулы, якобы его предков? Нет ни одного документа, подтверждающего его "аристократическое" происхождение. Более того, в царской России потомоку "баронов" - автоматом присваивалось офицерское звание - просто в силу его происхождения.Его патологическая кровожадность, и ярко выраженная шизоидная агрессия,а таке шизофреническая уверенность в том, что он "заговорён" от пуль - импонировала атаману Семёнову, у которого руки тоже были по локоть в крови русского народа.

"Минотавру" - поддерживаю.

Более того, посмотрите на этого Унгерна и Семенова. Они же НЕРУССКИЕ по крови: Унгерн - австриец, Семенов - полукровка-бурят.

Революция как бич Божий смела всю нерусскую аристократию, которая не хуже татар, поляков, грабила и издевалась над русским народом.

Правда, на смену немцам-узурпаторам пришла еврейская власть.

Бог ттогда даст русским победу, когда у нас будет любовь к СВОИМ. И у власти будут своять СВОИ, а не чужие.

«Минотавр» - вы совершенно невежественны в истории, поэтому лучше бы не показывали свою глупость. К вашему сведению, все титулы генерала, барона Российской империи, высшего князя и хана Монголии, мужа китайской принцессы – документированы. В этом даже большевики не сомневались… В Российской императорской армии «автоматом» никто чинов не присваивал даже членам императорской семьи. К примеру, государь-император Николай II при отце (императоре Александре III) дослужился только до чина полковника и не считал возможным производить себя в высшие чины, хотя с юности реально служил в гвардейском полку и закончил полный курс Академии Генштаба, с 1915 г. был Верховным главнокомандующим российской армии. Многие представители российских титулованных родов (в т.ч. князья-рюриковичи) поступали в армию простыми вольноопределяющимися во время войн и только после определённой выслуги или же за подвиги получали офицерский чин – если у них не было военного образования.
При своём патриотизме «rus» также невежествен в истории своей Родины, как и «Минотавр». Да и осознанный патриот подписывается русскими буквами, а не латиницей.

Занимаемся поиском следов или возможного места захоронения Унгерна в Новосибирске. Ежели кто-то обладает какой-либо информацией и готов помочь с поисками, включая материальную помощь (каждый запрос и скан-копия в архивах платные), просьба написать мне в Вконтакт. ссылка на анкету вк/mennr

Роман Унгерн верил в превосходство «желтой расы», но верил русским

В этом году исполняется 90 лет со дня казни самого загадочного и мистического героя гражданской войны в России барона Романа Федоровича фон Унгерн-Штернберга. Барон Роман (Роберт-Николай-Максимилиан) Федорович фон Унгерн-Штернберг принадлежал к одному из древнейших аристократических семейств Прибалтийского края, предки которого были рыцарями Ордена меченосцев и принимали активное участие в Крестовых походах. Род баронов фон Унгерн-Штернбергов был внесен в дворянские матрикулы всех трех прибалтийских губерний.

Официально его родоначальником был Ганс фон Унгерн, живший в XIII веке и являвшийся вассалом рижского архиепископа.

Родился Роман Федорович фон Унгерн-Штернберг в австрийском городе Граце 29 декабря 1885 года во время путешествия родителей по Европе. В Россию Роман Федорович попал лишь двумя годами позднее; семья его жила в Ревеле (ныне Таллинн).

В 1896 году, после смерти отца, Роман Федорович был зачислен в Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге. За год до выпуска, когда началась русско-японская война, Унгерн поступает вольноопределяющимся 1-го разряда в 91-й Двинский пехотный полк и отправляется в Маньчжурию. С японцами он сражался недолго, но все же успел получить чин ефрейтора и солдатскую светлобронзовую медаль, ставшую его первой боевой наградой. После окончания войны Роман Федорович поступает в элитное Павловское пехотное училище, по окончании которого в 1908 году становится офицером Забайкальского казачьего войска. На Дальнем Востоке барон превратился в выносливого и лихого наездника, отчаянного дуэлянта. По словам людей лично знавших Унгерна, его отличали редкостная настойчивость, инстинктивное чутье и жестокость.

Барон в возрасте семи лет

Имя барона быстро обросло легендами о его эксцентрических выходках. Так, однажды, заключив пари с товарищами по полку, Унгерн, не зная местности, верхом, без проводников, имея при себе лишь винтовку с патронами, проехал около шестисот верст по тайге от Даурии до Благовещенска, переправился на коне вплавь через полноводную Зею. При этом он уложился в оговоренный срок и выиграл пари. Это знаменитое путешествие было последствием пьяной ссоры, приведшей к дуэли, в ходе которой Роман Федорович получил серьезное ранение в голову, после чего барон был переведен на новое место службы - в Амурское казачье войско.

Еще до начала Первой мировой войны сотник Унгерн, с детства мечтавший о славе и увлекавшийся Востоком, пытался основать орден Военных буддистов для борьбы с надвигающейся революцией. Примерно тогда же Роман Федорович приобщился к буддизму. В 1913 году барон оказался в Западной Монголии, где действовали отряды легендарного разбойника и странствующего монаха, знатока тантрической магии Тибета Джа-ламы, сражавшиеся с войсками китайской республиканской армии за город Кобдо. Но начальство запретило сотнику Унгерну служить под освященным ритуальной человеческой кровью знаменем, и барону пришлось возвратиться к месту постоянной службы.

Начало Первой мировой войны было встречено бароном с восторгом и воодушевлением. На фронте сотник Унгерн-Штернберг получил пять орденов, в том числе офицерский Георгиевский крест 4-й степени за участие в трагическом для русской армии Восточнопрусском походе. В сентябре 1916-го за дерзкие вылазки во вражеские тылы был повышен в чине до есаула. При этом отчаянно отважный воин так и остался командиром казачьей сотни: его начальники, генерал Александр Крымов и полковник Петр Врангель, продвигать по службе неистового барона боялись.

22 ноября 1916 года имевшему пять нашивок за ранения и награжденному пятью орденами есаулу Унгерн-Штернбергу судом 8-й армии был вынесен приговор - «заключение в крепости в течение двух лет с отбытием наказания при своем полку» - за то, что он в городе Черновцы шашкой в ножнах ударил по голове дежурного военной комендатуры. Таким образом, урожденный немецкий барон и казачий есаул Унгерн-Штернберг был отчислен из действующей армии «в резерв чинов».

В августе 1917-го Роман Федорович примкнул к корниловскому мятежу, а после его подавления вместе с другими казачьими офицерами отправился на Восток, к Байкалу, а затем и в Маньчжурию, где к этому времени собирал свои силы фронтовой друг Семенов Григорий Михайлович, ставший впоследствии правителем восточных окраин России.

Атаман Семенов сделал барона генералом

В Маньчжурии Роман Федорович Унгерн-Штернберг был назначен комендантом Хайлара - крупной железнодорожной станции КВЖД, чуть позже барон стал военным советником монгольского князя Фушенги, служившего атаману Семенову. Его отряд насчитывал около 800 всадников из племени харачинов. Постепенно барон превратился в командира этой боевой единицы.

Именно в этот период у Унгерна окончательно созрела геополитическая доктрина превосходства желтой расы. Сущность доктрины - «крестовый поход» против Запада, источника революций, силами азиатских народов, не утративших, подобно народам белым, своих вековых устоев, для реставрации свергнутых монархий и утверждения на всем Евразийском континенте культуры Востока и «желтой» веры, буддизма ламаистского толка, призванного, по мнению барона, духовно обновить Старый Свет. С этой целью Роман Федорович хотел создать державу, которая объединила бы кочевников Востока от берегов Индийского и Тихого океанов до Казани и Астрахани. Ее ядром должна была стать Монголия, опорой и «центром тяжести» - Китай, править должна была Цинская династия, сметенная Синьхайской революцией 1911-1913 годов.

В сентябре 1918-го, после того как белые взяли столицу Забайкалья Читу, барон Унгерн на два года осел в Даурии. Здесь и сформировал он свою знаменитую Конную Азиатскую дивизию из казаков, бурят, монголов и целого десятка других народов Востока - от башкир до корейцев. К февралю 1921-го Азиатская дивизия барона Унгерна насчитывала около 10000 человек, причем 6000 из них были монголами. Среди ее офицеров почти не было кадровых военных. «Мои полковники в действительности являются только урядниками», - говорил впоследствии на допросе Роман Федорович.

Примечательно, что в созданной бароном дивизии использовалась система «двойного командования», как в колониальных подразделениях европейских армий типа сенегальских стрелков или сипаев. Так, азиатских солдат и офицеров курировали офицеры не только западной школы, но и происхождения, в данном случае русские. Таким образом, доктрина барона Унгерна была придумана в первую очередь для представителей «белой расы», и важнейшая ее цель - очищение и оздоровление именно «нордических» наций.

«Белый бог войны»

Практически вся Азиатская дивизия была посажена на коней, ибо, по мнению барона, «конница не боится пехоты, им хоть миллион пехоты». Ставка делалась на мобильность и подвижность. Причем отсутствие инженерных частей вынудило обратиться к «традиционным» методам: например, при переправе через реку артиллерия грузилась на своего рода «понтоны» - дохлых быков, предварительно вздувшихся на солнце, связанных затем по несколько штук вместе. Обоз - минимален. Полевые кухни отсутствуют. Большая часть дивизии существовала на «чингисхановский паек»: три барана в месяц, причем мясо шло в пищу, шкура - на приобретение предметов первой необходимости. Эта армия была настолько необычна, что своими действиями просто ставила в тупик командование Красной армии, привыкшей мыслить стереотипами «современной военной науки». Так, на вопрос следователя: «Почему вы действовали очень нерешительно и отходили по Селенге, почему-то без сопротивления?..» Роман Федорович дал весьма примечательный ответ: «Это корма. Из-за кормов. Просто кочевал». Несмотря на свою внешнюю архаичность, армия барона Унгерна могла выполнять серьезные военно-политические задачи.

Азиатская дивизия Унгерна

Так, опираясь на ее сабли, «неистовый барон», произведенный Семеновым в генерал-майоры, установил в Даурии суровый режим личной власти с системой жестоких наказаний и казней для всех, независимо от рода и звания. Эта территория, отгороженная от остального мира барьером суеверного, мистического страха перед ее хозяином, стала как бы первой провинцией будущей державы Востока «Срединного царства».

Нет оснований говорить и о какой-то особой, изощренной жестокости барона Унгерна в даурский период. Кровавые и неотвратимые расправы над пленными вошли в норму на всех фронтах гражданской войны. Не приходилось рассчитывать на пощаду и красным, представшим перед дивизионным военно-полевым судом. Впрочем, таких жертв «кровавого барона» было сравнительно немного, так как в течение первых лет войны дивизия имела считанные боевые столкновения с красными партизанами. Кстати, даже в 1921 году в дивизии Унгерна служили пленные красноармейцы - но только те, кто хорошо ездил верхом. Остальных известный своими «изощренными зверствами» барон нередко отпускал на все четыре стороны, к немалому удивлению советских исследователей барона Унгерна. Что же касается суровой атмосферы крайних форм дисциплины, при помощи которых Роман Федорович поддерживал порядок в войсках и подвластных ему населенных пунктах, то здесь правильнее говорить о некой эволюции методов барона Унгерна, становившихся все более жестокими год от года. Эта особенность хорошо прослеживается в приказах по Азиатской дивизии: проступки, за которые в 1919 году можно было получить лишь несколько суток ареста, в 1920-м году уже подлежали юрисдикции военно-полевого суда. При этом надо учитывать довольно низкий моральный уровень личного состава дивизии. Настоящим бичом стало пьянство среди офицеров, доходившее до совместных оргий с рядовым составом. Это неизменно встречало жестокое противодействие командира дивизии - вплоть до расстрела.

«Живой бог»

Под эгидой атамана Семенова и командира Азиатской дивизии барона Унгерна в Даурии проходили панмонголистские конференции, было создано правительство «Великой Монголии», которое возглавил Нейсегэгэн, «живой бог» одного из ламаистских монастырей.

В августе 1919 года, в очередной приезд в Харбин, барон Унгерн женился на маньчжурской принцессе, родственнице свергнутых императоров. Это усилило авторитет Унгерна в глазах азиатов: монгольская аристократия поднесла ему титул «ванна» - князя 2-й ступени. С осени того же 1919 года барон Унгерн и атаман Семенов начали готовить поход на Ургу, столицу Внешней, или Халха-Монголии, правительство которой от участия в панмонгольском движении уклонилось и призвало в страну китайскую оккупационную армию.

В августе 1920-го барон Унгерн перебазировал свою дивизию из Даурии на запад - в городок Акша, откуда открывался более короткий и прямой путь на Ургу. Однако успехи Красной армии заставили Романа Федоровича начать боевые действия против войск Дальневосточной республики, при этом соотношение сил было не в его пользу. В начале октября, теснимый численно превосходившим противником, барон Унгерн с несколькими сотнями всадников растворился в северомонгольских степях.

Отряд Унгерна объявился близ Урги к изумлению засевших в столице Халхи «гаминов» - солдат и офицеров китайской республиканской армии. Последовало два отчаянных штурма, но силы были слишком неравными: скудно экипированной дивизии унгерновцев, насчитывавшей менее тысячи всадников при четырех орудиях и десятке пулеметов, противостоял 12-тысячный хорошо вооруженный и снаряженный экспедиционный корпус с мобильной артиллерией и огромными запасами всего, что необходимо для крупной военной кампании: от патронов до продовольствия. Кроме того, под ружье было поставлено до трех тысяч ополченцев из числа китайских колонистов, живших в Урге. Понеся существенные потери, барон Унгерн отошел в восточную часть Монголии, туда, где уже весной 1920 года развернулась партизанская борьба с китайцами и где располагалось историческое ядро империи Чингисхана…

Под знамена барона Унгерна стали стекаться русские, буряты, монгольские князья со своими воинами и простые скотоводы-араты, буддийские священники и монахи. Даже владыка Тибета - Далай-лама XIII, объявивший барона борцом за веру (китайцы запретили ламаистские богослужения и арестовали «живого Будду» - ургинского первосвященника и правителя Монголии Богдо-Гэгэна), прислал ему группу своих гвардейцев. Монголы, окружившие Романа Федоровича почетом и поклонением, называли его Цаган-Бурханом, «Богом войны», и считали воплощением Махакалы - идама, ламаистского божества о шести руках, жестоко карающего врагов «желтой веры».

Таким его запомнили в Монголии на самом деле

Пополнив свои полки, неистовый барон вернулся к Угре и начал ее осаду, несмотря на почти десятикратное превосходство китайцев в живой силе и неисчислимый перевес в оснащенности тяжелым оружием. Казалось бы, при таких условиях об успехе нельзя было и думать, однако хорошее знание противника спасло барона и его войско. Воспользовавшись ошибками неприятеля, Унгерн провел образцовую кампанию психологической войны по-азиатски и за какие-нибудь два месяца сумел его деморализовать. Главной ошибкой было заключение под стражу Богдо-Гэгэна. Китайские солдаты восприняли его как кощунство и ждали за это кары сверхъестественных сил. Каждую ночь они смотрели на гигантские костры, разжигавшиеся казаками Унгерна на вершине священной горы Богдо-ула, находившейся к югу от монгольской столицы, полагая, что там приносятся жертвы могущественным духам, которые накажут обидчиков «ургинского Будды». Ламы и лазутчики барона распространяли по городу выгодные для него слухи.

Сильным потрясением для китайских солдат стал визит в Ургу самого барона Унгерна. В один из солнечных зимних дней он появился посреди осажденной столицы у дома китайского губернатора Чен И. Приказав одному из слуг держать за повод коня, барон обошел двор, тщательно его осмотрев, подтянул подпруги и выехал за ворота. Заметив спавшего на посту у тюрьмы китайского часового, он угостил его ударами своей камышовой трости - ташура, растолковал разбуженному солдату, что спать на карауле нельзя, и неспешно выехал из города в сторону Богдо-улы. Пораженные китайцы не посмели даже организовать погоню. Визит барона посчитали знамением, чудом, так же как и похищение - опять среди бела дня, на виду у всего города, агентами Романа Федоровича, бурятами и тибетцами, самого Богдо-Гэгэна прямо из-под носа целого батальона китайской стражи. После этого один из генералов противника, Го Сунлин, бежал из осажденной Урги, уведя с собой наиболее боеспособную часть гарнизона - трехтысячный отборный кавалерийский корпус.

Флаг одной из частей Унгерна

На рассвете 2 февраля 1921 года барон Унгерн пошел на штурм. Китайцы сопротивлялись яростно - так, как могут сопротивляться лишь обреченные, но нападавшие имели успех повсюду. На следующий день китайский гарнизон обратился в бегство. Победителю достались фантастические трофеи, в том числе огромное количество золота и серебра из кладовых двух располагавшихся в Урге банков. От Богдо-Гэгэна он получил титулы цин-вана, князя 1-го ранга, и наивысший, ханский, со званием «Возродивший государство великий батор, командующий», а также право носить монгольский халат-курму священного желтого цвета. Богдо-Гэгэн преподнес барону и еще один дар - перстень с рубином, принадлежавший самому Чингисхану.

После освобождения столицы состоялась коронация Богдо-Гэгэна - яркое, исполненное восточного колорита действо, ставшее триумфом Унгерна и Конной Азиатской дивизии. «Бог войны» фактически стал военным диктатором большей части Халха-Монголии.

Однако война была еще не окончена. На стороне китайцев был численный перевес и четкое понимание того, что лишь победа спасет их от гибели в голодных зимних пустынях. Тем не менее в ожесточенном сражении под Чойри-Сумэ и нескольких боях меньшего масштаба войска барона разгромили китайцев наголову. Бежать удалось немногим, оккупационная китайская армия перестала существовать. Унгерн опять получил большую военную добычу - винтовки, патроны, артиллерию, несколько тысяч пленных и прочее. После этого в Пекине начали всерьез опасаться, что барон двинется на штурм китайской столицы: до нее от рубежей Халхи, где остановился Унгерн со своими опьяненными победами всадниками, оставалось около 600 верст - несколько дневных переходов.

Азиатская дивизия в Урге: сурово, очень сурово…

Однако вместо этого в начале апреля барон вернулся в Ургу и приступил к подготовке своего последнего похода - в Советскую Россию, к Байкалу. К этому времени войска барона Унгерна составляли десять тысяч семьсот пятьдесят сабель и штыков, включая подчиненные ему отряды полковника Николая Казагранди, есаула Александра Кайгородова, атамана Казанцева и другие белопартизанские группы. С этими ничтожными силами барон бросил вызов огромному государству, режиму, одержавшему победу в гражданской войне: тотальное превосходство красных его, искавшего подвига и смерти, смущало меньше всего. Роман Федорович рассчитывал поднять антибольшевистские восстания на Алтае, в верховьях Енисея, в Иркутской губернии, в Забайкалье, надеялся на помощь Семенова и японцев.

Однако народ безмолвствовал, атаман и Токио никакой поддержки наступавшим не оказали. Красная армия вместе с революционными монгольскими частями заняла Ургу и другие важные пункты на территории Халхи, нанесла тяжелый удар по вторгшимся в Прибайкалье отрядам белых. Убедившись в бесперспективности своих планов, барон Унгерн вернулся в Монголию. Но и здесь его поджидало разочарование: он осознал, что скудные ресурсы страны не позволят ему сколько-нибудь долго сражаться с большевиками. Унгерн решился уйти в Тибет и вместе со своим войском поступить на службу к Далай-ламе. Для него Тибет был хранилищем священного знания, где-то там располагалась легендарная Шамбала, «подземное королевство» Агарти - страна древних магов, из глубины своих пещер правящих миром. Унгерн ощущал себя орудием их вселенской воли…

Однако замысел барона не воплотился в реальность. Узнав о его намерениях, группа офицеров Азиатской дивизии составила заговор. Ближайший помощник Унгерна, генерал Борис Резухин, был убит, ему самому удалось спастись, но власть над своими полками барон утратил. Возглавлявшие их заговорщики двинулись на восток, в Маньчжурию, Унгерн же отправился в Монгольский дивизион, единственное подразделение, на преданность которого еще можно было рассчитывать. Однако монголы его обезоружили и связали, отдав при этом своему «Богу войны» поклоны, и оставили его в юрте, а сами умчались в степь.

22 августа 1921 года связанного барона обнаружил красный разъезд. Конные разведчики доставили Унгерна в штаб Экспедиционного корпуса. Затем его переправили в Верхнеудинск, оттуда - в Иркутск, из Иркутска - в столицу Сибири Новониколаевск (ныне Новосибирск). Здесь при огромном стечении публики 15 сентября состоялся суд. Подсудимый был признан виновным по всем пунктам обвинения и приговорен к смертной казни. Вечером того же дня стрелковый взвод исполнил судебный приговор…

Эдуард БУРДА, АПН