Шевченко Максим Леонардович: краткая биография. Мой путь к богу Журнал смысл максим шевченко

Максим Шевченко - яркая и неоднозначная фигура в российской журналистике. Выходец из интеллигентной семьи убеждённых коммунистов, он имеет свои собственные взгляды на современное общество, которые активно пропагандирует в СМИ и с телеэкрана. У него масса приверженцев и противников. Как человек, сотрудничавший с христианскими печатными изданиями и изучавший во время учёбы арабский язык и восточный мир, он настойчиво отстаивает равноправие мусульманства на Земле. Жена Максима Шевченко - Надежда Кеворкова, полностью солидарна с ним в этом вопросе.

Они оба хорошо знакомы с образом жизни и укладом мусульманских стран, побывав в горячих точках Северного Кавказа и Ближнего Востока, и знают то, о чём пишут и говорят в СМИ не понаслышке. Надежда, получившая образование на истфаке МГУ, плодотворно сотрудничает со многими печатными изданиями. Она верующая православная христианка и нередко возвращается в своих статьях к теме христианского милосердия и справедливости, которых в современной России недостаточно.

Побывав в Иране, Ираке, Сирии, Афганистане и других воюющих ближневосточных странах, Кеворкова пришла к выводу, что сложившееся у многих европейских народов предвзятое мнение об исламе является причиной множества всеобщих бед и эту точку зрения необходимо поменять на стремление к взаимопониманию, мирному урегулированию межрелигиозных противоречий. Надежда активный пользователь интернета, где продолжает взятую на себя миссию свободного журналиста, раскрывающего людям правду.

Надежда Кеворкова является сотрудником канала «Russia todey» и регулярно пишет статьи в «Газету», «Огонёк», «Независимую газету», «Русский Newsweek” и другие печатные издания. Темы этих публикаций отличаются актуальностью и разнообразием: военные действия и терроризм, судьбы мусульманских женщин, история и современность религий, ислам, православие и христианство, любовь, народные традиции, Бог и вера.

У четы Шевченко - Кеворкова только один ребёнок - сын, которого, они, без сомнения, воспитывают в традициях христианства и сочувствия ко всем народам. Работа Надежды, так же как и деятельность её мужа, вызывает у людей самые противоположные эмоции: согласных с ней не меньше чем противников, но равнодушных, как правило, нет. И в этом, возможно, состоит основная особенность и ценность профессии журналиста.

В середине августа того же года региональная Центрально-Избирательная комиссия не зарегистрировал Шевченко из-за результатов экспертизы подписей.

С 7 декабря 2016 года Максим Леонардович являлся ведущим авторской программы «Один» на радиостанции «Эхо Москвы».

На февраль 2019 года популярностью пользуется ютуб-канал журналиста, на котором публикуются интервью с политическими и общественными деятелями, а также видеозаписи Шевченко, в которых высказывается относительно того или иного события в стране и мире. Кроме того, в интернет-сфере отмечен в качестве редактора сайта «Кавказская политика».

Награды Максима Шевченко

Высшая профессиональная награда Союза журналистов России «Золотое перо России» (2008).

Благодарность Президента Российской Федерации (23 апреля 2008 года) - «за информационное обеспечение и активную общественную деятельность по развитию гражданского общества в Российской Федерации».

Серебряная кнопка YouTube, которой награждают за достижения каналом отметки в 100 000 (сто тысяч) подписчиков или более (2017).

Максим Шевченко родился 22 февраля 1966 года в городе Москва. Отец работал геофизиком, много путешествовал по уголкам Советского Союза. Парень окончил специальную школу с углубленным изучением немецкого языка. Учился в одной школе со Станиславом Белковским. Далее, в 1990 году получил диплом Московского авиационного института по специальности «Проектирование и системный анализ микроэлектронных устройств». Также имеет неоконченное второе высшее образование по востоковедению: прослушал курс лекций Институте стран Азии и Африки Московского Государственного Университета по истории культуры и по арабскому языку.

В этот период Шевченко работал специальным корреспондентом в газете «Вестник христианской демократии», издававшейся Христианско-демократическим союзом России. Затем, до 1995 года преподавал историю России и историю Западной Европы в православной классической гимназии «Радонеж-Ясенево».

В 1995 году назначен редактором в педагогической газете «Первое сентября». Параллельно заведовал отделом поэзии литературного журнала «Твердый ЗнакЪ».

В «Независимой газете» с января 1996 года вел специализированную полосу, посвященную религиозным проблемам. Через год стал ответственным редактором приложения «НГ-религии». За время работы в «Независимой Газете» неоднократно выезжал в специальные командировки в «горячие точки»: Афганистан, Чечню и Дагестан.

Шевченко является автором большого числа публикаций, в которых высказывает свои взгляды на религиозную, общекультурную и военную тематику. Руководитель Центра стратегических исследований религии и политики современного мира.

Во время президентских выборов на Украине 2004 года работал в штабе Виктора Януковича. С октября 2005 по июнь 2011 года вел авторское общественно-политическое ток-шоу «Судите сами» на «Первом канале». За свою профессиональную деятельность в рамках этой телепередачи удостоен премии Союза журналистов России «Золотое перо России».

Также Шевченко являлся частым гостем утреннего шоу «Сергей Стиллавин и его друзья» на радиостанции «Маяк», высказывался в передаче «Особое мнение» на станции «Эхо Москвы».

Летом 2009 года совместно с окружной государственной телерадиокомпаней «Ямал-Регион» подготовил ток-шоу «Цивилизация-Север», которое выходило в вечернем эфире.

Максим Леонардович выступал автором проектов «НГ-Религии», политико-философского еженедельника «Смысл», пресс-клуба «Восточная политика»; экспертом по проблемам этнокультурной и религиозной тематики. Вместе с медиаидеологом Мариной Леско модерировал проект «Астана в виртуальном пространстве Second Life».

С 26 января 2012 года, до ее закрытия летом этого же года, вел программу «В контексте» на «Первом канале». В следующем году приглашался гостем программы «Позиция» на радиостанции «Русская служба новостей». С марта 2015 года стал колумнистом радиостанции Коммерсантъ FM в программе «Точка зрения». Являлся редактором интернет-издания «Кавказская политика».

В сентябре 2015 года Шевченко перешел на телеканал НТВ, где по декабря того же года вел авторскую информационно-аналитическую программу «Точка». Затем два месяца являлся соведущим Сергея Минаева в ток-шоу «Большинство».

На выборах в государственную думу 2016 года Максим Шевченко выдвинул свою кандидатуру в качестве самовыдвиженца в южном округе Дагестана, куда входят двадцать пять районов, часть Цунтинского района, а также города Буйнакск и Хасавюрт. В августе предоставил в ЦИК для проверки и дальнейшей регистрации 17 500 подписей.

В издании "Совершенно секретно" препарировали большого друга ХАМАСа, бывшего члена президентского совета РФ по правам человека, пламенного сталиниста Максима Шевченко

"Тайные политические и денежные смыслы "правозащитника" Максима Шевченко, успевшего поработать на либералов, националистов, коммунистов, православную церковь, ваххабитов и католиков".

Собирая воедино добытые факты, обозреватель издания "Совершенно секретно" рисует образ Максима Леонардовича во всей красе. В самом начале он пишет:

"На глаза попалась фотография: узнаваемое лицо "славянской национальности", этнический головной убор, напоминающий тюбетейку, указательный палец правой руки вытянут вверх — символический жест, означающий "Аллах един" и распространённый, как правило, среди ваххабитов-салафитов. Можно было подумать, что позирует русский исламист. Но на снимке был известный тележурналист Максим Шевченко, из года в год с жаром повторяющий, что он православный христианин. Публицисты и блогеры не менее упорно отказывались верить ему на слово, называя "криптомусульманином", "тайным исламистом" и т.п.".

И Челноков доказывает, что под влиянием известного исламиста и антисемита Гейдара Джемаля (кстати, официально признанного шизофреником) и прочих экстремистски настроенных мусульман Шевченко принял ислам.

Впервые заговорили всерьёз о том, что известный московский журналист тайно принял ислам, ещё в декабре 2011 года, после того как по Интернету широко разошлась видеосъёмка, сделанная на похоронах убитого учредителя дагестанской газеты "Черновик" Хаджимурада Камалова, пишет автор. На этой записи Шевченко произносит "Аллаху акбар!", "Иншалла!" и вместе со всеми читает мусульманскую молитву. А в одном из интервью журналист был не менее откровенен, говоря: "Я принимаю ислам всем сердцем как самую чистую религию в мире!"

Прослеживаются тесные связи Шевченко с одним из центров салафитов на территории РФ — Котровской мечетью в Махачкале, которую финансируют саудовские ваххабиты.

Для читателей еврейского издания представляет интерес та часть публикации, которая посвящена происхождению последовательного обличителя "сионистской военщины".

Максим Шевченко родился в семье советских технарей. Отец, Леонард Борисович Шевченко (1934-2010), происходил из еврейской семьи, геофизик по образованию, кандидат наук, последние годы жизни проработал председателем гаражного кооператива "Полёт".

Об отце Максим Шевченко почти не рассказывал, но воспоминаниями о своих предках по матери делился щедро.

"Мой дед Юськович Василий Фомич, чистейший белорус 1903 года рождения из деревни Щербово Каменецкого уезда Гродненской волости, — писал он на своей странице в Facebook. — Умер мой дед профессором Берлинского Гумбольдт университета (методика преподавания физики) и знал в конце жизни свободно семь языков, включая немецкий, английский, итальянский, эсперанто" (правописание оригинала сохранено).

В базе данных "Мемориала" фамилия деда обнаружилась в многомиллионном списке репрессированных. Реабилитирован в апреле 1992-го.

Обозреватель "Совсекретно" пишет:

"Имея еврейских предков по отцу и деда-орденоносца по матери, пострадавшего к тому же во время сталинских репрессий, вряд ли можно испытывать симпатию к Сталину и "подозрительность" к евреям. Но, как говорится, что-то пошло не так…"

Под влиянием Джемаля интересы Шевченко сосредоточились вокруг Кавказа и Ближнего Востока — он поддерживает российских ваххабитов и на чём свет стоит ругает сионизм и израильскую военщину.

Шевченко как-то даже приравнял террористическую организацию "Братья-мусульмане" к христианской демократии:

"Весна" вывела на историческую арену новые демократические организации, к примеру, "Братьев-мусульман". Сколько ни говори про них ерунды и клеветы, что это якобы террористы, они никакие не террористы, — сказал он в интервью ресурсу "Исламньюс". — Это аналог христианской демократии в исламском мире. В этом качестве они выступают за парламентские методы политической борьбы, за президентскую республику, за некое сочетание европейских ценностей с исламской ментальностью и исламским культурным кодом".

Максима Шевченко называли даже "неофициальным послом ХАМАС в России". Первыми публично возмутились представители Российского еврейского конгресса (РЕК), официально потребовавшие исключить Шевченко из состава Общественной палаты РФ. Во-первых, общественник и тележурналист сравнивал политику израильских поселенцев в отношении коренного населения Палестины с политикой нацистов в отношении евреев, проживавших в странах Европы. Во-вторых, Шевченко заявлял, что норвежский неонацист Брейвик, убивший десятки людей, якобы выражал симпатию к Израилю. Письмо, надо сказать, возымело действие, и Шевченко не вошёл в следующий состав Общественной палаты.

На сегодняшний день Максим Шевченко является одной из самых противоречивых фигур на фоне происходящего в России, поэтому его биографией и национальностью живо интересуются все мало-мальски активные слои населения. Рьяное неприятие политики Израиля привело к обвинению в антисемитизме, а поддержка исламистского движения «Хамас» сделали журналиста скандально популярным. Так кто же он такой, Максим Шевченко – юдофоб или сторонник справедливости для всех национальностей без исключения? Попробуем разобраться, проанализировав его биографию и основные этапы жизненного и трудового пути.

Родился будущий журналист 22 февраля 1966 года в Москве. О его детстве информации нет – Шевченко на эту тему интервью не дает. Известно только, что от репрессий в свое время пострадал его дед по отцовской линии. Выходца из Западной Белоруссии обвинили в шпионаже в пользу капиталистической Польши в далеком 1939 году. Якобы по заданию своих «хозяев» профессор Ульяновского университета, знающий пять иностранных языков, должен был взорвать мост через Волгу, который является стратегически важным объектом.

По такому обвинению мужчина мог вполне отправиться в ссылку или быть расстрелянным, однако, через год он оказался на свободе и власти отнеслись к бывшему узнику более, чем благосклонно.

После переезда в Москву дед журналиста женился на уроженке из Сибири, в результате чего на свет появился их единственный сын Леонард. Потомок опального профессора физики занялся изучением явлений в толще земной коры, что позволило мужчине впоследствии объездить все республики бывшего СССР.

Сведений о маме журналиста и ее родственниках в открытых источниках информации не обнаружено. Неизвестно также, насколько утверждение Максима Шевченко о том, что он украинец правдиво – в его биографии не все состыковывается должным образом, поэтому вопрос национальной принадлежности скандального репортера остается открытым.

Как утверждает мужчина, в многочисленных выступлениях на радио и телевидении, воспитали его в истинно коммунистическом духе, с любовью к православию и государственности.

Поэтому отец отправил его не в обычную общеобразовательную школу, а в специализированное учебное заведение с углубленным изучением немецкого языка. Примечательно, что здесь же в свое время получил аттестат зрелости не менее скандально известный политолог Станислав Белковский.

Учеба и карьера

Незадолго до распада СССР, в 1990 году будущий журналист получает диплом инженера в области конструирования микроэлектронной аппаратуры. Волнения в высших кругах власти заставили молодого человека обратить свое внимание на происходящее в странах Востока. Он принимает решение прослушать курс лекций по истории культуры и арабскому языку в ряде вузов столицы – МГУ и Институте стран Азии и Африки.

Перспектива проработать до самой старости в рядовом конструкторском бюро Максима Шевченко не прельщает, он упорно ищет другие возможности реализации собственной гражданской позиции. Такой ступенькой к вершине политической славы становится его сотрудничество с изданием «Вестник христианской демократии». Как ни странно, будущего инженера назначают главным редактором издания с явно религиозным уклоном.

Окончательно в сторону гуманитарной специализации Шевченко определился в период распада многомиллионного государства на отдельные независимые республики. С 1991 по 1994 год он работает в православной классической гимназии, помогая будущим священнослужителям освоить историю России и Западной Европы.

Опыт работы с учащимися позволил Максиму Леонардовичу возглавить в 1995 году педагогический ежемесячник «Первое сентября». Через год Шевченко перевелся в литературный журнал «Твердый знакъ», где пять лет возглавлял поэтический отдел.

Работа в «Независимой газете»

В 1996 году в биографии Максима Шевченко (фото смотрите ниже) происходят кардинальные изменения, сыгравшие огромную роль не только в становлении его карьеры, но и в отношении к национальностям и религиям на территории всей планеты. По приглашению издательства «Независимой газеты» бывший инженер, а в будущем скандальный журналист, получает возможность применить свои обширные познания в области религиоведения и занимается регулярными публикациями в авторской колонке издания.

Новая должность открыла перед Шевченко поистине гигантские перспективы. В качестве специального корреспондента журналист получает возможность бывать в многочисленных «горячих точках», где конфликты из межрасовых давно переросли в междоусобные и международные.

Большинство военных действий в этих местах были спровоцированы чужим влиянием извне, хотя убежденный коммунист Максим Леонардович подобные действия со стороны России всегда отрицал, утверждая, что исламский мир сродни христианскому.

После репортажей из Чечни, Афганистана, Дагестана и Ирана с комментариями журналиста, в СМИ появилась множество статей с негативным отношением к деятельности Максима Шевченко.

М. Шевчено считает, что исламский мир сродни христианскому

Работа на телевидении и радио

с 2005 по 2011 год Максим Шевченко являлся бессменным ведущим общественно-политической программы «Судите сами» по приглашению Первого канала. К этому времени деятельность журналиста была чрезвычайно популярна у властей – Максима Шевченко назначили руководителем Центра стратегических исследований религии и политики современного мира, он получил должность члена Общественной палаты РФ. Программа была ориентирована на полемику известных общественных и политических деятелей по поводу того или иного животрепещущего вопроса.

В конце 2011 года открытый Еврейский конгресс направил правительству гневное письмо с требованием о закрытии передачи, явно выражающей антисемитские настроения, как оскорбительной по отношению к иудеям всех стран. Реакция авторов обращения стала ответом на высказывания Максима Шевченко по поводу теракта в Норвегии.

В этом же письме предлагалось закрыть все эфиры с журналистом, работавшем по совместительству и на радио «Маяк» — Шевченко неоднократно позволял себе высказывания, в духе неонацизма, утверждая, что еврейская нация нуждается в защите только у входа в газовую камеру.

Личная жизнь журналиста

Как утверждает Максим Леонардович, он является отцом двоих сыновей. Первый родился в браке с гражданской женой – известной защитницей мусульманских женщин, отправившейся из благополучной и богатой российской столицы в глухую дагестанскую деревню воспитывать детей из горных поселений. Примечательно, что связь с внешним миром посредством современных гаджетов и телевидения или радио в мектебе – так называется эта закрытая школа-интернат – строго запрещена.

Максим Шевченко

О втором отпрыске такого знаменитого родителя узнать ничего не удалось. Сейчас все мысли и действия скандального журналиста-международника направлены на поддержку Павла Грудинина. Ко всему прочему, ярый сторонник исламского мира является доверенным лицом указанного кандидата в Президенты Российской Федерации. По утверждению репортера и ведущего, лучшим устройством в современном мире остается социалистическое общество.

Когда спрашиваешь мэтров религиозной журналистики о самом ярком и влиятельном издании за последние двадцать лет — слышишь практически неизменный ответ: «НГ-Религии» Максима Шевченко. Полемичная и яркая газета, ее читали, ее ждали, ее обсуждали. Тема религии в одночасье из узкой, второстепенной темы, задвинутой в глубины раздела «Общество», вышла на первые полосы федеральных СМИ. Оказалось, что религиозные проблемы, конфликты, события можно и нужно обсуждать, что они определяют многие политические и геополитические события, что религия может быть в сердце повестки дня. Успех «НГ-религий» на сегодняшний не повторен.

В надежде хоть отчасти разгадать секрет «НГР» я составила длинный список вопросов Максиму Шевченко. Я шла на интервью со слабой, но надеждой, услышать рассказ о секретах ремесла. Но с Шевченко оказалось невозможным говорить о теории журналистики . Задаешь вопросы про концепции, форматы, жанры, даты – а он рассказывает про Чечню, Сербию, басков и … Христа. Многие ли готовы писать так, пропуская через себя. Для него журналистика — это не ремесло, не подача темы и верстка — это жизнь, прожитая, прочувствованная, продуманная — без черновиков, сразу набело.

Максим Леонардович Шевченко

р. 1966

журналист, ведущий Первого канала, член Общественной палаты РФ, член комиссии по межнациональным отношениям и свободе совести. Эксперт по проблемам религии и политическим конфликтам.

Закончил МАИ по специальности «Конструирование микроэлектронной аппаратуры», слушал курс лекций в ИСАА МГУ по истории культуры и арабскому языку.

Работал в «Вестнике христианской демократии», православной классической гимназии «Радонеж», газете «Первое сентября». Заведовал отделом поэзии литературного журнала «Твёрдый ЗнакЪ». Автор политико-философского еженедельника «Смысл», пресс-клуба «Восточная политика».

С 1997 по 2002 - ответственный редактор приложения «НГ-религии».

В 2000 году создал «Центр стратегических исследований религии и политики современного мира». Работал спецкорром «Независимой газеты» в Афганистане, Чечне, Дагестане, Пакистане, Югославии, Израиле и Палестине.

В журналистику я пришел не через комсомольскую организацию

— Максим Леонардович, как, у кого вы учились журналистике, учились писать?

— Журналистике я учился у Александра Иоильевича Огородникова. Он вышел из тюрьмы в 87-м году, я познакомился с ним в 1988-м году зимой. Александр Иоильевич – настоящий исповедник. Он сразу произвел на меня огромное впечатление, можно сказать системообразующее. Под его влиянием я пришел в церковь. Он страдал за веру христианскую, подвергался пыткам, мучениям и не отказался от своего исповедания веры. Как и всякий человек, он страстен, грешен, я грешен, безусловно, гораздо больше чем он, но особая печать судьбы, которая лежала на нем, меня поразила…

У него брат — отец Рафаил — был монахом в Псково-Печерском монастыре, погиб в 89-м году. Он был автогонщиком до принятия сана, разбился насмерть, когда ехал из Москвы в Печеры Псковские.

Огородников сыграл огромную роль в моей жизни… Я тогда стал ездить по монастырям.

— это отец Адриан, отец Зинон (я с ним, правда, не встречался), вся эта атмосфера…

Тогда еще не было такого ажиотажа как сейчас, и в монастыри очень мало народа ездило. Была и интеллигенция, рафинированная, православно-патриотическая, а были простые русские крестьяне. Помню, как приходили к отцу Иоанну (Крестьянкину) с самыми бытовыми вопросами, например, спросить насчет коровы.

Я много путешествовал автостопом и просто ходил по стране от Москвы до Сибири, до Байкала, по Западной Европе, по северу очень любил тоже путешествовать.

— И так вы приходите работать к Александру Огородникову …

— Мы стали делать газету: из скучной партийной газетки — литературную культурно-содержательную газету. Как мне кажется, газета была неплохая.

Там я научился журналистике, научился писать. Съездил в 91-м году в Литву, встретился с архиепископом Хризостомом, сделал большое интервью с отцом Альфонсасом Сваринскасом, который 25 лет почти просидел в лагерях, он был тогда канцлер курии литовской. Съездил в литовские сельские районы, говорил с местными епископами, жившими в деревянных сельских домах. Помню, мужик корову доит, спрашиваю: «А где мне найти епископа?» Он говорит: «Сейчас, секундочку». И выходит уже в католическом епископском облачении. «Это вот я, здравствуйте!» Я так смутился…

— А интерес к Востоку, к арабской культуре – откуда? Вы слушали лекции на факультете МГУ Институт стран Азии и Африки – почему?

— Да, в 1990-м году я пошел на курсы «Практическое востоковедение» в Институт стран Азии и Африки. Почему? А у человека прямая линия судьбы разве?

Я часто ездил в Тутаев.

Очень любил храм (не на том берегу, а на нашем), где отец Николай служил. Там я однажды зашел в книжный магазинчик и купил томик (помните, академические издания в советское время были), Аль-Маари — слепого сирийского поэта, девятого века. Там были прекрасные переводы Арсения Тарковского.

Аль-Маари – один из самых великих поэтов в истории человечества, его труд «Послание о царстве прощения», как известно и доказано, вдохновлял Данте. Данте владел арабским языком и читал эту работу, и его структура «Божественной комедии» во многом восходит к Аль-Маари. Стихи поражали, и переводы Тарковского были прекрасными.

Проучился в ИСАА я примерно около года, но потом наступил 91-й год, хаос, развал. Это в СССР у нас было много времени на то, чтобы заниматься собой, но в 91-м году пришли другие законы, жесткие, жестокие.

В журналистику я пришел не через комсомольскую организацию журфака МГУ с рекомендацией райкома ВЛКСМ, а все-таки из андеграунда культурного и религиозного. Поэтому я теперь могу быть или не быть антисоветчиком с чистой совестью, в отличие от многих бывших партийных и комсомольских работников.

Максим Шевченко: Не менял свою жизнь от работы к работе

— Мы подходим к самому важному для нашего разговора периоду — НГ-религий. Что было такого в Вашем подходе, что позволило сделать тему религии столь обсуждаемой? Появление НГР- это революционное событие — почему?

— Мне кажется, что не революционным. Мне никогда не было интересно говорить о религии как о культурном феномене. Об этом прекрасно говорили такие люди, как, например, .

В политической газете надо писать о религии как о политике. Писать как о том, что это самое важное, с чем мы должны работать после крушения Советского Союза, когда мы уничтожили свою страну прекрасную, сложную, после всех тех ошибок, которые мы наделали.

Мы должны были искать новые смыслы.

Люди, которые обладали чувством собственного достоинства, на моих глазах превращались непонятно во что. В 90-м году я встретил майора, который мне преподавал на военной кафедре. Он меня еще строил, а в 1992-м в кожаной куртке он с другими бандитами бил старика около метро Сокол. Майор — офицер советской армии -стал уличным бандитом, он бил этого старика ногами из-за того, что старик стал торговать без разрешения этой уличной банды. И таких деградировавших было очень много. Люди теряли свое имя, свой облик, свое достоинство человеческое, люди растерялись, люди совершали страшные, чудовищные метафизические преступления.

— Как вы пришли в «Независимую газету»?

— Благодаря Олегу Давыдову, который тогда возглавлял в «Независимой » отдел «Культура», я попал в «Независимую газету» и благодаря ему во многом состоялись тоже НГ-религии.

Пришел я в «Независимую» случайно.

Я шел по Мясницкой и мой товарищ сказал, что «Независимой газете» требуются авторы, мол, у них там кризис. Там как раз какая-то очередная группа повстанцев была против Третьякова, они ушли. Я зашел — там тогда был свободный вход — Олег Давыдов сказал: «Да, напишите, приносите». Я через два дня написал статью.

Для меня было большой честью, когда они напечатали эту статью. Это была не журналистика, а культурологический текст про несколько типов революции: социалистическую, национал-социалистическую, постмодернистскую, лимоновскую.

Тексты, люди, эпохи

— О чем вы писали в Независимой, помните первые тексты?

Я помню, въехал в Косово в начале марта. До горизонта стояли столбы дыма: горели албанские дома, их были десятки, сотни. Помню здоровенного спецназовца -серба, перетянутого лентами с двумя автоматами, они ходили так, поджигали дома. Глаза закрываешь и видишь прямо как сейчас: мертвые собаки, два безумных старика албанских — старик и старуха. Глаза у них были как будто белые, пустые. Их остановили сербские полицейские, здоровенные, красивые, сильные парни, олицетворение жестокости этнической войны.

Потом я находил братские могилы расстрелянных людей, которые еще были заминированы. Помню фотографию: нашел ров, там расстреляли караван с албанскими беженцами. Собаки его разрыли. Помню, человеческая рука, объеденная до кости, а на ней часы дорогие висят. Впопыхах расстреливали, даже не ограбили. Фотографировал на берегу ручья человеческие головы отрубленные. В общем, там безумные были вещи. Пустые деревни албанские, некоторые еще были минированные. В нескольких домах лежит труп хозяина как бы лицом к телевизору. Телевизору в экран выстрелено, и труп убитый, наполовину сожженный. Таких я видел три или четыре дома в разных деревнях. Потом я понял, что они заходили, если у тебя была спутниковая тарелка, и ты смотрел иностранное ТВ. Убивали хозяина, плескали керосин, сжигали дома.

На Балканах было это безумие: каждый сильный там убивал слабого. Если бы у албанцев была такая же сила, они точно также могли действовать по отношению к сербам. Хорваты тоже были очень жестокие. Самые, на мой взгляд, смиренные и несчастные были боснийцы, боснийские мусульмане, потому что это самый миролюбивый, торговый народ. У них шансов не было ни малейших, если бы к ним на помощь не пришли. А хорваты с сербами это такие лютые звери: сильные и жестокие народы, которые имели в прошлом опыт этническо-гражданской войны. Очень воинственные, храбрые люди, и между ними непримиримая ненависть. Я был в Мостаре потом, там хорваты убивали: поставили, на западном берегу часовню, на которой написали, я своими глазами видел, «Здесь кончается Европа». Типа православные и мусульмане должны жить на восточном берегу этой реки, через которую мост.

Мост, построенный великим турецким архитектором Хайретдином– одно из чудес света, хорваты взорвали. Там ущелье глубиной метров двадцать, глубина быстротекущей воды метров семь-восемь. Быстро течет река и он без опор (!) через это ущелье длиной метров двадцать, а может и тридцать, построил мост. Хорватский спецназ взорвал этот мост в 94-м году, когда шли бои за Мостар. Много было жестокости и свирепости.

Был Афганистан, я побывал у талибов, что позволило мне утверждать, что не надо доверять СМИ и медиа. Пуштуны — один из самых прекрасных народов, который я видел в своей жизни. Народ-воины, храбрый народ. И талибы, конечно, это никакое не исламистское движение, это пуштунское движение, цели которого объединение и освобождение Афганистана. Очень много в руководстве Талибан было наших бывших фронтовых товарищей из фракции Хальк, которые в основном говорили по-русски. Танкисты, летчики, офицеры, все наши, все русскоговорящие. Вхожу в Министерство внутренних дел к одному мулле, который заведовал внутренними делами, он мне говорит: «О, шурави! Здравствуй, товарищ! Как там дела? Как Наташа Королева?» Потому что Наташа Королева в 89-м году или в 90-м приезжала в Афганистан, давала концерт, и очень запомнилась афганцам.

Афганистан – страна, которую просто нельзя забыть. Закрываешь глаза – четыре цвета: охра, черный, белый и лазурь, и еще огонь, если там идет какая-то война и что-то горит.

Вот так мы делали НГ-религии.

Вдруг стало ясно, что религия играет роль абсолютно иного мировоззрения, альтернативного, которое не понимают и не могут контролировать, не разбираются в этом.

Во всем ищите смысл!

— Как Вы показали значимость религиозного фактора во всех этих событиях?

— Когда мы в событиях и делах ищем отсвета Божественного замысла и промысла, тогда мы открываем совершенно другой взгляд на историю и на культуру этого мира.

Есть два типа описания. Первое – это такое разоблачение попов, какие они все гомосексуалисты, воры, торгуют табаком.

Другой тип это, наоборот, что все что ни есть -святое.

Наверное, первое, что я стал анализировать — документы разных организаций как политические документы. Я стал искать. Вот, говорю, здесь есть проектное направление. Да, религиозные организации не так охотно, как политические партии, говорят о своих целях и задачах земных, но все поддается анализу. Я стал это делать.

— Как освещали конфликтные ситуации?

Я никогда не осуждал никого, никогда не пытался никого разоблачать. И всегда мне хотелось показать, что церковь и религия — это не гробы накрашенные, показать человеческое содержание, серьезное. Поэтому, допустим, я защитил кочетковцев в том историческом конфликте. Они — либеральная интеллигенция — меня многим раздражали. Просто мне казалось, что решать какие-то вещи с помощью публичных доносов не могут себе позволить православные люди. Когда у них отобрали Сретенский монастырь, потом отобрали храм на Сретенских воротах и продолжали душить — для меня это была просто борьба за недвижимость, которая прикрывалась неким идеологическим конфликтом. Я видел не меньшее сектантство и в более ортодоксальных, якобы патриотических, православных сообществах.

Я с Бычковым вел войну, потому что мне так было мерзко, что он так мерзко писал о митрополите Кирилле. Мне казалось, что митрополит Кирилл является человеком исключительно значимым для истории русской церкви. Я впервые прочитал его выступление в сборнике, посвященном тысячелетию крещения Руси. И тогда уже это произвело впечатление, это был другой язык, другой разговор о Православии и о церкви, такой современный язык, человеческий.

Так я и делал НГ-религии. Поэтому газету обвиняли в излишней политизации, зачем, мол, политизировали религию.

Религия принадлежит, не жрецам, а людям, каждому человеку. Церковь без народа Божьего – это просто дрова, которые покрашены краской. А если народ Божий это овцы, которые просто пасомы пастырями, то это католицизм в самом худшем его выражении, тридентском, которое является просто ересью и антихристовым исповеданием. При этом я могу сказать, что католики это прекрасные люди, верующие христиане, священники, люди верующие.

— Что для вас было самым сложным в работе?

Как написать о религии так, чтобы верующих людей не оскорблять.

Как писать о католицизме? Мы же все помним монолог Мышкина? «Уж лучше бы ты стал атеистом, чем католиком» . Но я так не могу, я ж обижу многих людей: литовцев, поляков, искренне верующих людей. А ведь о религии говорят прагматики, циники, сумасшедшие и так далее. Мне хотелось создать новый способ разговора, анализа. Если мы это делать не будем, то просто мы не будем понимать, о чем идет речь.

Изменилась епархиальная пресса и пресса, так называемая конфессиональная в лучшую сторону. И я считаю, что это тоже наша заслуга, потому что я много ездил, выступал, встречался с журналистами, говорил им, что надо говорить просто человеческим языком.

Вы спрашиваете: «Что такое религиозная газета?» Вот ты пиши там о политике Америки, будь при этом верующим, и у тебя будет религиозная газета. А Вы полагаете, что религиозная газета это некое такое отражение специфического психологического восприятия мира, надо писать этим слащавым сусальным языком? Обо всем можно писать, будучи верующим, давая религиозный анализ, просто анализируя экономику, политику. Вот что я, собственно, в НГ-религии делал.

— А есть перспективы и религиоведческой журналистики?

— Я не верю, что религиовед может быть хорошим религиозным журналистом. Он может быть хорошим ученым, анализирующим проблематику. Хотя бы признавайте, что мы все умрем. Ведь основные просто светские журналисты пишут так, будто они, как куклы, будут жить вечно. Как у Стивена Кинга в его великолепном, великом романе «Темная башня» — там есть такой образ: Ролан — главный герой — попадает в иное измерение к одному из столпов, на которых луч, держащий нашу вселенную, а вокруг бродят обезумевшие роботы, которые должны были это охранять, но они уже давно сошли с ума и предназначение свое утратили.

А они бродят и как бы живут. Вот так же и вот это светское общество. Они тоже бродят, живут, как эти роботы Стивена Кинга, эти зверушки непонятные. .

— Сложилась ли сегодня православная журналистика?

— Вообще православная журналистика возникла и сложилась в конце XIX века. Православная журналистика занимается вопросами православного мироощущения, православного миросозерцания, развивая в публичном пространстве те взгляды, которые основаны на православном миросозерцании. Статьи А. Хомякова, И. Аксакова, «В тени монастырских стен» В. Розанова, «Дневник писателя» Ф. Достоевского, С. Нилус, Д. Мережковский, ранние работы — еще до революции — Сергия Страгородского, само «Религиозно-философское общество» – это были прекрасные образцы теологической журналистики.

Сегодня православная журналистика возродилась как область журналистики. Возникло несколько сильных центров публичной православной мысли, как консервативной, так и либеральной – и последователи Меня – Свято-Филаретовская школа, и консервативные – то, что происходит от Сретенского монастыря от Виталия Аверьянова: Православие.ру, Русская линия. Восходящий к Джорданвиллю «Русский паломник», труды Свято-Сергиевского института, о. Борис Бобринский, Оливье Клеман и франко-русское православие. То, что делали – это все православная журналистика. Не могу не вспомнить гонимого сегодня ярчайшего человека и журналиста Константина Душенова, несмотря на несогласие со многими его мыслями, — это еще одна линия, происходящая от митр. Иоанна Ладожского и Санкт-Петербургского. Это все православная журналистика. Это интерпретация события с православной точки зрения, как кажется авторам.

Такого разнообразия православной журналистики нет нигде – ни в Сербии, ни в Греции, ни в Америке.

Труды , о. Бориса Бобринского, – это религиозно-богословская журналистика. В эмиграции церковно-богословская журналистика была на очень высоком уровне – журналисты полемизировали друг с другом, искали ответы, ставили проблемы.

— Что такое христианская журналистика?

Журналистика разнообразна. Журналистика – это не нечто, что стоит над схваткой, она должна быть политической позицией, должна отражать политические взгляды – левые, правые — любые. В православную журналистику сегодня пришло много талантливых людей, много интеллектуальных. Что такое христианская журналистика? Она пишет только о жизни христианства или это то, что пишут о политике, экономике христиане? Если православные издания перестанут заниматься публицистикой, а станут заниматься анализом информационного потока, то только выиграют от этого. Если создастся группа анализа мира в ежедневном формате – это и будет православная журналистика актуальная и современная.

— Если бы вы сегодня создавали православное издание, о чем бы вы писали?

— Я бы освещал международную политику, внутреннюю политику, экономику, социальную жизнь, жизнь страны, скандал вокруг Лужкова, жизнь Президента, премьера, я бы постулировал мировоззрение, за которое я готов умереть.

Я старался бы постулировать то мировоззрение, которое для меня важно. Я бы писал то, что интересно читать не моим братьям по общине, по беседе, а чтобы это было массовое издание, которое интересно читать, чтобы люди воспринимали оценки, нюансы, акценты, как сам их вижу.

— Это очень сложный и непредсказуемый формат…

— Все хотят заниматься спокойными темами, благоприятными для сознания, для внутреннего мира. К сожалению, но так оно было всегда, церковь для человека становится способом некой сублимации общественной жизни.

Религия должна быть не способом спрятаться от мира. Религия — это вызов миру. Свеча зажженная не ставится под стол, она ставится на стол, чтобы светить всем. Многие приходят в религию, религиозную журналистику, в журналистику вообще, чтобы создать мир сублимированной веры, сублимированных человеческих отношений. Среди многих верующих господствует представление, что вот мы в Церкви, а за пределами границы – зло, грех, Вавилон, которые надо ненавидеть, презирать и игнорировать. Это глубокое заблуждение. Если свеча ставится под стол – в ней нет смысла, если соль теряет силу, зачем нужна эта соль? Это очень важно. Если вы верите в то, что ваша религия, то, что является светом вашей души – это истина, ради которой стоит умереть – то смотрите смело смотрите в глаза миру и преображайте этот мир, атакуйте! Позиция верующего – это всегда позиция священной войны. Нечего прятаться за то, что у мусульман есть джихад, а все остальные – лапочки такие. Верующий должен занимать наступательную позицию. Религиозная журналистика должна противостоять обществу потребления. Современный сатанизм – это общество потребления, превращающий человека в матрицу эмоций и психических состояний. Надо открыто выступать против ростовщичества, против ростовщического процента, который прямо запрещен в Библии. Когда православных журналист пишет об экономике, он об этом должен писать, о том, что греховно делать деньги не на труде, а на продаваемом воздухе, что это сатанизм.

Есть несколько очень важных принципов, которых надо придерживаться в публичной жизни – с кем нельзя вместе есть, что нельзя вместе пить, с кем нельзя вести бизнес – их никто не отменял. Но православные живут так, как будто этих правил нет. С одной стороны все ходят как начетчики, а с другой стороны, «надо понимать все в духе времени». Так и до браков между мужчинами дойти. Здесь должна быть борьба, постулирование своего взгляда – вот это и есть религиозная журналистика.

— Существуют ли в СМИ антицерковные кампании, провокации, мифы?

— Война против Церкви, конечно, ведется, но в информационном обществе информационные войны –повседневная реальность. Но я не понимаю, почему светские СМИ должны писать о Церкви хорошо? Не пытайтесь их перевоспитать, ведите войну не через прокуратуру, не через связи, не через марши хоругвеносцев. Создавайте медийные ресурсы. Какие массовые газеты сегодня принадлежат Церкви? Где Russian Christian Science Monitor, где Osservatore Moscovo? Что выгоднее — сражаться инструментами публичной борьбы или ходить в образе гонимого и преследуемого?

Выпуск передачи «Судите сами» памяти святейшего Патриарха Алексия

Выпуск передачи «Судите сами», посвященный восстановлению единства Русской Православной Церкви

Выдача российских казаков-коллаборационистов, членов Казачьего Стана и 15-го кавалерийского казачьего корпуса СС в мае 1945 с территории Австрии, занятой британскими оккупационными войсками, Советскому Союзу. Казачьи генералы были признаны советским судом военными преступниками и казнены, остальные вместе с семьями были приговорены к различным срокам заключения. В 1955 году, по указу Президиума Верховного совета «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупационными властями в период Великой Отечественной войны» от 17 сентября, казаки были амнистированы

Герника — исторический центр баскской нации. 26 апреля 1937 года была подвергнут разрушительной бомбардировке немецким «Легионом Кондор» в ходе гражданской войны в Испании. Бомбардировке посвящены картина Пикассо «Герника» и скульптура Рене Ише.

В 1991 года собор Сретения Владимирской иконы Божией Матери был передан Русской Православной Церкви, приходу братства «Сретение» во главе со священником Георгием Кочетковым. В 1993 году братство было переведено в соседний храм Успения в Печатниках (на Сретенских воротах); а в Сретенском же монастыре открыто подворье Псково-Печерского монастыря.

«- Как так это католичество вера нехристианская? — повернулся на стуле Иван Петрович; — а какая же?
— Нехристианская вера, во-первых! — в чрезвычайном волнении и не в меру резко заговорил опять князь: — это во-первых, а во-вторых, католичество римское даже хуже самого атеизма, таково мое мнение. Да! таково мое мнение! Атеизм только проповедует нуль, а католицизм идет дальше: он искаженного Христа проповедует, им же оболганного и поруганного, Христа противоположного! Он антихриста проповедует, клянусь вам, уверяю вас! Это мое личное и давнишнее убеждение, и оно меня самого измучило… Римский католицизм верует, что без всемирной государственной власти церковь не устоит на земле, и кричит: Non possumus! По-моему, римский католицизм даже и не вера, а решительно продолжение Западной Римской империи, и в нем все подчинено этой мысли, начиная с веры. Папа захватил землю, земной престол и взял меч; с тех пор все так и идет, только к мечу прибавили ложь, пронырство, обман, фанатизм, суеверие, злодейство, играли самыми святыми, правдивыми, простодушными, пламенными чувствами народа, все, все променяли за деньги, за низкую земную власть. И это не учение антихристово?! Как же было не выйти от них атеизму? Атеизм от них вышел, из самого римского католичества! Атеизм, прежде всего, с них самих начался: могли ли они веровать себе сами? Он укрепился из отвращения к ним; он порождение их лжи и бессилия духовного! Атеизм! у нас не веруют еще только сословия исключительные, как великолепно выразился намедни Евгений Павлович, корень потерявшие; а там уже страшные массы самого народа начинают не веровать, — прежде от тьмы и от лжи, а теперь уже из фанатизма, из ненависти к церкви и ко христианству!»

Ф.М. Достоевский. Идиот.

«Читали Апостол из послания к Солунянам, зачало 273, в котором сказано: непрестанно молитеся . Сие изречение особенно вперилось в ум мой, и начал я думать, как же можно беспрестанно молиться, когда необходимо нужно каждому человеку и в других делах упражняться для поддерживания своей жизни?» Откровенные рассказ странника духовному своему отцу.

Конфликт в Санкт-Петербургской семинарии в 2000 году. Студенты были против рукоположения во священный сан однокурсника, пребывавшего с ними в конфликте, и не примирившимся перед хиротонией. Во время совершения Таинства рукоположения в тот момент, когда хор поет «Аксиос» (Достоин!), студенты провозгласили «Анаксиос» (Недостоин!»). Конфликт получил широкую огласку в СМИ .