Партизанская война в африке. Война в Африке: список, причины, история и интересные факты

Первая мировая война явила всему цивилизованному миру невиданное до той поры кровопролитие, ужас газовых атак и тоскливый кошмар тысячекилометровых траншей, заполненных жидкой грязью. Одной же из главных и наиболее характерных особенностей той войны стала крайне низкая мобильность противоборствующих армий: ценой жизни сотен или даже тысяч солдат удавалось иногда продвинуться на считанные километры в глубь территории противника. Такое положение вводило профессиональных военных с обеих сторон в состояние бессильного бешенства, поскольку совершенно не походило на то, чему учили в военных академиях.

Окопная грязь не способна рождать героев, но без героев воюющий народ быть не может: идеологи государства обязаны регулярно поставлять образцы героизма и преданности своей стране, иначе у людей опускаются руки от лишений и исчезает агрессивность.

У французов таким национальным героем стал юный пилот-истребитель Жорж Гинемер, сбивший пятьдесят четыре вражеских самолета и героически погибший осенью 1917 года; у британцев символом военной романтики в конце войны неожиданно для себя оказался эксцентричный в поступках и ненавидевший военную форму профессиональный археолог и разведчик-любитель Лоуренс Аравийский, возглавивший партизанскую борьбу арабских племен в турецком тылу на Ближнем Востоке.
Германия явно проигрывала войну и потому нуждалась в героях еще острее. И в 1918 году такой герой появился – им стал полковник Пауль фон Леттов-Форбек. С именем этого офицера связана оборона наиболее ценной колонии Германской империи – Германской Восточной Африки (сегодня это территория Танзании).

Прибыв в страну в самом начале 1914 года, Леттов-Форбек еще не знал, что ему придется провести здесь несколько лет, ведя настоящую партизанскую войну. Неопытным он не был, штабным теоретиком-белоручкой его тоже назвать нельзя: еще в 1904-1906 годах он достаточно успешно воевал в Юго-Западной Африке (современной Намибии) с восставшими племенами гереро и готтентотов, а потому прекрасно знал все особенности ведения боя в условиях африканских кустарниковых пустошей. Еще раньше, на самой грани веков, в 1900-1901 годах, ему довелось участвовать в подавлении так называемого «боксерского восстания» в Китае.

Именно в этот период Леттов-Форбек успел хорошо изучить тактические качества британских войск – потом эти знания очень пригодились ему при организации партизанских рейдов по тылам англичан.
В августе 1914 года британские корабли обстреляли столицу колонии Дар-эс-Салам артиллерией главного калибра, продемонстрировав тем самым свои серьезные намерения и недвусмысленно намекнув на капитуляцию.
Немецкий губернатор не имел намерения вступать в боевые действия с англичанами, но был смещен со своего поста полковником Леттов-Форбеком, который, по сути, и принял на себя всю полноту власти в условиях военного времени. Полковник двинулся на север, проведя свои войска вдоль кенийской границы. При этом небольшие мобильные отряды Леттов-Форбека сумели нанести англичанам несколько поражений в боях местного значения.

В начале же ноября колониальные отряды германцев смогли даже отразить попытку высадки восьмитысячного англо-индийского десанта на стратегически важный порт Танга. Показательно, что под командой Леттов-Форбека в тот момент находилось чуть более тысячи человек, причем большинство из них составляли туземные солдаты-аскари.
Однако уже в следующем году полковник убедился в том, что явное количественное превосходство британских войск не оставляет германским отрядам ничего другого как вести классическую партизанскую войну и всячески избегать любых более-менее массовых операций, ведущихся классическими способами.

Основным составом в колониальных войсках немцев, как уже говорилось, были отряды солдат-туземцев, называвшихся аскари. Леттов-Форбек сумел даже организовать несколько постоянно действующих учебных лагерей по подготовке аскари.
Ведение длительной вооруженной борьбы в состоянии полной изоляции от метрополии представляло множество трудностей, в том числе и касающихся чисто местных особенностей. Например, немцам было очень трудно подготовить сразу большое количество аскари, поскольку местные жители-африканцы очень чутко реагировали на военную ситуацию и интуитивно становились на сторону более сильных. Аскари имели также свои обычаи и привычки, к которым поневоле нужно было приноравливаться европейцам.
Например, сам Леттов-Форбек упоминает в своих мемуарах такой случай: во время трудного ночного восхождения на гору Касигао, проходившего в крайне тяжелых условиях, один из аскари заметил, что германский офицер сильно расцарапал себе лицо, продираясь через колючий кустарник.
Реакция туземного солдата была своеобразной: он снял свой чулок, который не менял уже дней пять, и им заботливо отер лицо своего офицера. К чести немца, он лишь слегка удивился эксцентричному поступку подчиненного. Сам аскари тут же пояснил, что это древний военный обычай и что так делается только для истинных друзей.

Вообще это была несколько странная война, особенно если сравнить ее с тем, что в это время происходило на европейском театре боевых действий. Для обслуживания каждого европейца в условиях партизанских рейдов приходилось по пять-семь человек цветных слуг. Один человек готовил пищу и исполнял обязанности денщика, а остальные несли на себе запасы одежды, продукты, палатку, постель и другие вещи. Главное различие между мирным и военным временем для путешествующего по Восточной Африке германского офицера состояло в том, что в обычных, мирных условиях его сопровождало бы примерно в два раза большее количество цветных слуг.
Но несмотря ни на что немногочисленным кайзеровским офицерам удалось сформировать сильные и эффективные в бою колониальные войска, вполне способные вести активные партизанские действия в местных условиях.

Эмпирическим путем немцы пришли к выводу о том, что следует не распылять свои основные силы, а действовать преимущественно небольшими партрулями. «В дальнейшем эти патрули ценились очень высоко. Из Энгаре Нероби маленькие смешанные отряды численностью от 8 до 10 человек европейцев и аскари обходили лагеря противника, который продвинулся до Лонгидо, и действовали на его сообщениях с тылом.
Благодаря добыче, взятой у Танги, мы располагали телефонными аппаратами; эти отряды включали их в английские телефонные провода и выжидали, пока мимо не проходили большие или меньшие неприятельские отряды или транспорты, запряженные быками. Противник обстреливался из засады с расстояния 30 метров, брались пленные и добыча – и патруль исчезал снова в бесконечной степи» , - писал потом Леттов-Форбек.
Когда в результате нескольких налетов удалось получить некоторое количество лошадей и мулов, были образованы две конные роты, которые в виде довольно сильного партизанского отряда высылались в длительные поиски по обширным степным районам, находившимся к северу от горы Килиманджаро.

Этот отряд доходил до Угандийской и Магадской железных дорог, разрушая мосты, нападая на сторожевые посты, подрывая железнодорожное полотно и производя иного рода диверсии на путях сообщения между железной дорогой и вражескими лагерями.
В то же время пешие патрули, высылавшиеся в области к востоку от Килиманджаро, для выполнения тех же задач в течение многих дней должны были продвигаться пешком через густой кустарник и вражеское охранение. Обычно они состояли из одного или двух европейцев, трех-четырех аскари и пяти или семи носильщиков. Их рейды длились иногда более двух недель.

Леттов-Форбек вспоминал о действиях этих пеших патрулей так: «Им приходилось пробираться через неприятельское охранение, и их часто выдавали туземные шпионы. Несмотря на это, они большей частью достигали цели, иногда проводя в рейде более двух недель. Для такого небольшого числа людей одно убитое животное или незначительная добыча представляли существенную помощь. Несмотря на это, лишения и жажда при нестерпимой жаре были так велики, что много раз люди умирали от жажды. Плохо обстояло дело, когда кто-нибудь заболевал или был ранен; часто, несмотря на все желание, не было никакой возможности его транспортировать. Переноска тяжелораненых от Угандийской железной дороги через всю степь до немецкого лагеря, если это случалось, представляла неимоверные трудности. Это понимали и цветные, и бывали случаи, когда раненый аскари, вполне осознавая, что его оставляют на съедение многочисленным львам, не жаловался, когда его бросали в кустах, а, наоборот, отдавал товарищам оружие и патроны, чтобы, по крайней мере, не погибли они. Эта патрульная деятельность все более и более совершенствовалась. Росло знакомство со степью, и наряду с патрулями, которые действовали скрытно, избегали столкновений и занимались взрывами на железных дорогах, развивали деятельность боевые патрули. Они, состоя из 20-30 и больше аскари, иногда вооруженные одним или двумя пулеметами, искали неприятеля и старались нанести ему потери в бою. При этом в густом кустарнике дело доходило до таких неожиданных столкновений, что наши аскари иногда буквально перепрыгивали через лежащего противника и таким образом снова появлялись у него в тылу. Влияние этих предприятий на развитие предприимчивости и готовности к бою было у европейцев и цветных так велико, что после серии успехов трудно было бы найти армию с лучшим боевым духом» .

Организовывая такие диверсионные рейды, немецкие офицеры удачно использовали в своих целях прекрасные охотничьи способности и воинственный дух аскари. Помимо этого, активно использовалось и тщеславие африканцев: все отличившиеся в боях туземные солдаты оперативно получали награды или повышение в чине. Такой грамотный подход к работе с «человеческим материалом» не мог не дать своих плодов: в течение всей войны чернокожие солдаты отличались удивительным доверием и привязанностью к своим германским офицерам.

Постепенно тактика и техника немецких «партизан» совершенствовались. «Наша техника также не оставалась без дела. Ловкие фейерверкеры и оружейные мастера совместно с заводскими инженерами непрестанно изготавливали новые аппараты, годные для порчи железных дорог. Некоторые из этих механизмов взрывались лишь после того, как по ним проехало определенное число осей.

При помощи последнего устройства мы рассчитывали на разрушение паровозов, так как англичане ради безопасности начали ставить перед ними одну или две платформы, груженные песком. В качестве взрывчатого материала на плантациях имелся в большом количестве динамит, но гораздо более действенными оказались захваченные при Танге подрывные патроны».

Несколько удивленные столь упорным сопротивлением незначительных германских сил, англичане стали разрабатывать атаки немецких войск в районе горы Килиманджаро. Но Леттов-Форбек тем временем эвакуировал большую часть своих отрядов и наиболее ценное оборудование на юг и стал без спешки готовиться к продолжению партизанской войны.

Англичане вынуждены были вспомнить уроки англо-бурской войны и вырабатывать тактику противопартизанской борьбы, чтобы защитить стратегически важную Угандийскую железную дорогу. Проведение этой «спецоперации» британцы поручили специалисту – бывшему предводителю бурских повстанцев в период англо-бурской войны генералу Яну Смутсу.
«По обе стороны железной дороги англичане расчистили широкие полосы, которые с внешнего края были огорожены сплошной засекой из колючего кустарника. Затем примерно через каждые два километра были устроены крепкие, снабженные искусственными препятствиями блокгаузы, или укрепления, из которых патрули должны были постоянно обследовать железнодорожное полотно. Наготове держались особые отряды, силой в роту или больше - для немедленной переброски в специальных поездах при получении сообщения о нападении на какой-либо пункт железной дороги. Кроме того, в нашу сторону были выдвинуты прикрывающие отряды, которые пытались отрезать наши патрули при их возвращении с железной дороги - как только об этом сообщали шпионы или посты, расположенные на возвышенных пунктах», - вспоминал потом Леттов-Форбек.

Забегая вперед, скажем, что все эти мероприятия англичан не дали в конечном итоге утешительных результатов. И даже опыт бывшего партизана генерала Смутса не мог существенно изменить общую картину «малой войны» в Восточной Африке. Здесь мы видим, кстати, один из наиболее явных парадоксов партизанской войны: даже очень опытные вожди партизанского движения, став генералами регулярной армии, в борьбе с партизанами начинали допускать точно те же ошибки и промахи, как и их давние противники.

На высотах юго-восточнее Касигао и вплоть до берега моря и дальше в области прибрежных поселений также были расположены английские лагеря, против которых, в свою очередь, направлялись действия германских патрулей и «летучих отрядов». Леттов-Форбек стремился непрерывно вредить противнику, заставляя его принимать меры защиты и, таким образом, связать его силы именно здесь, в области Угандийской железной дороги.
С этой целью были созданы опорные пункты для немецких боевых патрулей; в первую очередь - от побережья до Мбуджуни (на дороге Тавета - Вой). Такая же работа проводилась и в более северном районе. Неприятельский лагерь у Мзимы в верховье реки Тсаво и его сообщения с тылом, шедшие вдоль этой реки, являлись постоянными объектами диверсий, осуществляемых как патрулями, так и более крупными отрядами немцев.

Тем не менее в марте 1916 года генерал Смутс при поддержке английских и бельгийских войск начал решительное наступление двумя колоннами от границы с Кенией в глубину немецких владений. К августу подразделения буров достигли гор Морогоро и перерезали железную дорогу, соединявшую порт Кигома на озере Танганьика с морским побережьем. Чтобы не попасть в окружение, немцы были вынуждены оставить противнику Дар-эс-Салам и отступить на юг, в долину реки Руфиджи.

Впрочем, на этом основные успехи буров и закончились: люди были вымотаны тяжелыми переходами, и кроме того, вряд ли все буры из недавних врагов Британской империи стали ее ярыми союзниками, готовыми отдать жизнь за английскую королеву. В скором времени сам генерал Смутс был отозван из Африки, а следом за ним уехали и большинство южноафриканцев.

Покидая Восточную Африку, Ян Смутс был искренне уверен, что Леттов-Форбек долго не продержится, однако все получилось совсем наоборот. После отъезда Смутса, главного специалиста англичан по борьбе с партизанами, у немцев остался только один основной противник – недостаток продуктов, боеприпасов и фуража.

Впрочем, со всеми этими трудностями немецкие «рейнджеры» уже научились справляться. Запасы продовольствия пополнялись с помощью охотничьих команд, добывавших в степи буйволов, слонов и антилоп. Сахар заменили большим количеством дикого меда, а соль смогли получать, выпаривая на берегу морскую воду. Африканские женщины пряли из местного хлопка ткань, которая шла на одежду, мастерские шили обувь из кожи убитых животных, и даже дизельное топливо местные умельцы научились гнать из кокосовых орехов.
Несколько немецких миссионерских госпиталей, находившихся на юге, были быстро и эффективно перепрофилированы, превратившись в полевые лазареты, оказавшие «партизанам» Леттов-Форбека неоценимую помощь. Показательно, что немцы сумели даже наладить поточное производство хинина – основного в то время средства для борьбы с тропической лихорадкой и малярией: редкий европеец мог в условиях тропиков не заболеть этими распространенными недугами.

Тактика и стратегия Леттов-Форбека полностью укладываются в каноны классической партизанской войны – организованно отступая перед превосходящими силами противника, германские отряды постоянно искали возможности нанести своему врагу ущерб. Впрочем, внутренняя закваска прусского офицера, воспитанного на теории «классической» войны Клаузевица, иногда давала себя знать, и тогда Леттов-Форбек отваживался на открытый бой.

Так, в октябре 1917 года, получив от своих разведчиков информацию, он закрепился на выгодной и хорошо приспособленной для обороны позиции возле поселка Махива. Ожидаемые немцами фронтальные атаки британцев не заставили себя ждать. Командовавший британскими частями в этом районе генерал Бивз обычно не баловал своих противников тактическими изысками, предпочитая бить врага в самое сильное место и ломиться вперед сквозь оборону, невзирая ни на какие потери.
Результат такой тактики не заставил себя ждать: за четыре дня боев англичане потеряли более полутора тысяч человек (четверть корпуса), в то время как у немцев число убитых и пропавших без вести составило всего около ста человек; были захвачены многочисленные трофеи, включая драгоценные для всякого партизана патроны и даже пулеметы.

Несмотря на явный успех, эти потери, совершенно мизерные по меркам большой войны, заставили полковника задуматься над тем, как ему воевать дальше, поскольку убыль в боеприпасах, оружии, живой силе и особенно в грамотном офицерском составе восполнить было крайне трудно.
Июль 1918 года ознаменовался еще одним оперативным успехом немцев и их чернокожих аскари, которые захватили один из наиболее важных железнодорожных узлов. Чтобы сбить со следа преследующие их британские части и избежать трудной переправы через большую реку Замбези, германцы резко изменили направление своего движения и быстрым маршем двинулись на север.

Однако здесь произошло непредвиденное: удар нанес враг невидимый и беспощадный – распространенный тогда грипп-«испанка». Большая часть немецких отрядов оказалась поражена этим инфекционным заболеванием. После эпидемии в распоряжении Леттов-Форбека осталось всего менее двух сотен немцев и около полутора тысяч аскари.

Стремясь всеми силами оторваться от врага и дать передышку ослабленным после эпидемии бойцам, полковник повел свои войска через северный берег озера Ньяса на территорию Британской Родезии. О том, что этот новый партизанский рейд проходил вполне успешно, говорит хотя бы такой факт: 11 ноября 1918 года, в тот самый день, когда обессиленная войной Германия вынуждена была пойти на перемирие, колониальные войска кайзера под командованием Леттов-Форбека с боем взяли населенный пункт Касама.

Но это уже был последний боевой успех немецких «партизан» - на следующий день британский генерал Девентер, главнокомандующий военными силами региона, официально уведомил Леттов-Форбека о прекращении боевых действий.
В Германии полковника встречали как национального героя. Уже здесь он узнал, что разработанная им стратегия блестяще себя оправдала. Такие классические приемы партизанской войны, как оперативная гибкость и тактическая импровизация, использование количественного превосходства противника против него самого и полная автономность в тыловом обеспечении своих войск, позволили удерживать на второстепенном театре военных действий непропорционально большое количество сил и средств союзнических войск.

В самом деле, в самые лучшие периоды численность солдат и офицеров у Леттов-Форбека не превышала четырнадцати тысяч человек, в то время как против них действовала более чем трехсоттысячная группировка английских, бельгийских, португальских и южноафриканских войск.

В стратегическом и геополитическом масштабе мировой войны деятельность Леттов-Форбека оказалась почти незаметной. В этом отношении сразу же напрашивается параллель с другим знаменитым современником – Томасом Лоуренсом Аравийским, партизанская стратегия которого, хотя и позволила британским войскам добиться оперативного успеха на территории Малой Азии, в конечном итоге не сыграла сколько-нибудь значимой роли в масштабе всей войны.

Послевоенная судьба полковника Леттов-Форбека вполне типична для прусского офицера старой кайзеровской закалки: сразу же после своего возвращения из Восточной Африки он возглавил так называемые «Свободные корпуса» - добровольческие отряды, подавлявшие коммунистическое восстание в Гамбурге. Затем, занимая должность командующего войсками Мекленбурга, он принимал участие в капповском путче 1920 года.

После провала путча полковник ушел в отставку, но в последующие десять лет регулярно избирался депутатом рейхстага. Книга Леттов-Форбека «Мои воспоминания о Восточной Африке», написанная им в 1920-х годах, не имела какой-либо литературной ценности, поскольку все события изложены там сухим и четким военным языком, с минимумом эмоций и лирических отступлений.
В то же время нельзя сказать, что эти мемуары не внесли какого-либо вклада в теорию «малой войны»: в 1920-1930-е годы русский перевод книги кайзеровского полковника входил в число основных источников при подготовке советских диверсантов – наравне с книгами Дробова, Каратыгина, Дениса Давыдова и Лоуренса Аравийского.

К чести Леттов-Форбека нужно сказать, что нацистом он так и не стал, хотя всю жизнь, как и большинство тогдашних немцев, был убежденным националистом. От предложенной ему Гитлером должности посла в Лондоне он категорически отказался, поэтому во время Второй мировой войны жил под опекой своей дочери как частное лицо.
Потеряв за время войны обоих сыновей, Леттов-Форбек не мог испытывать каких-либо теплых чувств к нацистскому режиму. В то же время он продолжал поддерживать дружеские отношения со своим бывшим врагом Яном Смутсом, чьи продуктовые посылки из Южной Африки очень пригодились старому солдату в самые трудные послевоенные годы.

В 1964 году, уже незадолго до своей смерти, Пауль фон Леттов-Форбек вновь приехал в Восточную Африку. Бывшие аскари, состарившиеся вместе со своим командиром, устроили ему самый теплый прием. Бывший полковник еще раз прошел по местам давних боев и рейдов, которые поставили его в число наиболее успешных партизанских командиров в мировой военной истории.

ПЫ.СЫ : Когда в 1964 году прославленный генерал Леттов-Форбек умер, то бундестаг ФРГ решил сделать красивый шаг – разыскать в Африке оставшихся в живых чернокожих германских партизан, и выплатить им премию за беззаветную службу Империи.
В Танзанию, в город Дар-эс-Салам вылетел банковский представитель. И там он столкнулся с трудностью – КАК (!?) можно определить, что данный пожилой человек воевал под началом легендарного командира? Времени-то прошло много – 46 лет. Многие бойцы уже умерли. Ни у кого не осталось подтверждающих документов.
Тогда старые солдаты-негры стали приносить ветхие куски-ошмётки германской униформы – в знак подтверждения своей службы. Но, к сожалению, это не могло служить доказательством.

И тогда банкир нашёл выход. Он сам был участником Первой Мировой. И каждого пришедшего за деньгами он стал проверять на знание строевой подготовки и на правильное выполнение команд. Оказалось, что никто из негров НЕ ЗАБЫЛ ни единой команды на немецком языке.
«Рав-няйсь!», «смир-но!», «нале-во!», «напра-во!», «кру-гом!», «заря-жай!», «коли-руби!», «стой! раз-два!» - всё это старые солдаты выполняли правильно и с большой охоткой. За что и получили обещанную премию.
Вот так вот, военная муштра не забывается! Муштра – она и в Африке муштра

Вторая мировая война: история африканских мобильных отрядов

Текст: Илья Кедров

История человечества – это история войн. Они велись раньше, ведутся сейчас, и нет оснований предполагать, что их как явления не будет в дальнейшем. В общем, склонность к войне – одна из составляющих человеческой натуры. Это, кстати, подтверждает и тот факт, что некоторые гомо сапиенс как будто специально рождены для того, чтобы стать солдатами. Посудите сами: в мирной жизни это вполне заурядные, я бы даже сказал, серые личности, но в ходе боевых действий в них неожиданно раскрываются полученные от природы бойцовские качества. И вот уже скромные бухгалтеры, инженеры или учителя словно по мановению волшебной палочки превращаются в полководцев, легко переигрывающих военных, отягченных долгими годами безупречной службы и специальным военным образованием. На мой взгляд, Владимир Пеняков, он же Сэм Попский, был именно таким человеком – прирожденным гением партизанской войны. Таким же, как Денис Давыдов, Нестор Махно или Эрнесто Че Гевара...

Любители военной истории до сих пор находят в северных районах Сахары английские гильзы 303 калибра, магазины от пулеметов Bren и Vickers, а иногда и остовы разбитых Willys. Но удивляться здесь нечему, поскольку 60 лет назад именно в этой части великой пустыни метались в поисках противника ощетинившиеся пулеметами, обвешанные амуницией и снаряжением американские внедорожники, в которых сидели бородатые люди в английской форме с арабскими платками на головах. Среди них выделялся плотный немолодой человек, говоривший по-английски с заметным акцентом. Его называли Попский, а между тем, настоящее имя этого человека было Владимир Пеняков. Именно он и командовал горсткой авантюристов, называвших себя «Личной армией Попского». Сегодня трудно представить, но в те дни одно упоминание об этой «армии» приводило в трепет тыловиков немецко-итальянской коалиции, обслуживающий персонал аэродромов и зенитчиков.

Русским не интересовался

Владимир Пеняков родился в 1897 году в Бельгии в семье эмигрантов из России. Его отец был ученым, большую часть своей жизни посвятившим исследованию и производству алюминия. А поскольку родители хотели, чтобы основным языком сына стал английский, он в 17 лет поступил в колледж в Кембридже. Но, как бы там ни было, а выучивший впоследствии несколько языков Володя Пеняков до конца жизни говорил по-английски с заметным акцентом. При этом родным русским языком Пеняков никогда не интересовался и знал его довольно плохо.

После начала первой мировой войны, в 1915 году, он бросает учебу и уходит добровольцем во французскую армию, где служит в артиллерии до окончания войны.

В 1924 году Владимир рвет все связи с Англией и уезжает в Египет. Здесь Пеняков работает на сахарной фабрике, причем ему совершенно чужды развлечения местного европейского общества, проводящего время за картами, пьянством и любовными интрижками. Чтобы избавиться от скуки, он поступает в летную школу, однако ощущение полета его откровенно разочаровывает. Так, в книге воспоминаний Пеняков писал, что полеты над однообразным песчаным морем казались ему похожими на... управление трамваем.

Вскоре он знакомится с майором Багнолде, который в те годы возглавлял группу энтузиастов, совершавших длительные автомобильные путешествия в пустыню. Пеняков решает заняться чем-то похожим. Он переоборудует свой двухместный Ford A (сняв с машины все лишнее и построив новый грузовой кузов) и садится за учебники по астрономии – без этих знаний невозможно было ориентироваться в пустыне. И вот уже на переделанном Ford , с самодельным солнечным компасом, Пеняков совершает длительные одиночные путешествия по Ливийской пустыне.

Караульная служба

В 1939 году, с началом второй мировой войны, Пеняков немедленно решает, что не должен оставаться в стороне. Урегулировав свои семейные дела – а к тому времени он был женат и имел двух дочерей – Владимир поступает в английскую армию как бельгиец (британского подданства у него не было до 1946 года).

В октябре 1940 года Пеняков становится младшим офицером Ливийского Арабского легиона – подразделения, состоявшего из беженцев-противников итальянского колониального режима. В это же время начинается наступление на Египет итальянской армии под командованием маршала Рудольфо Грациани. Но поскольку Арабский легион не принимает участия в серьезных боевых действиях, Пеняков вынужден нести нудную караульную службу в окрестностях Каира. Подобное положение дел явно не устраивало этого странного человека, мечтавшего стать вторым Лоуренсом Аравийским. И он принимается буквально бомбардировать штаб предложениями о создании разведгруппы для действий в тылу у итальянцев. По замыслу Пенякова, подобное подразделение должно было собирать данные, опираясь на помощь дружественно настроенных арабов. «Бумажное единоборство» Пенякова со штабом продолжалось 18 месяцев, и, наконец, в марте 1942 года ему разрешили реализовать этот дерзкий план. Причем сделано это было скорее для того, чтобы отвязаться от назойливого энтузиаста партизанской войны.

Прибрежная война

И вот конце марта 1942 года майор Пеняков и 25 подготовленных им арабских коммандос уходят в пустыню... Пять месяцев группа Пенякова снабжала штаб 8-й армии ценными разведданными, освободила из плена более 80 британских военнослужащих. Но по возвращении в Каир Пеняков обнаружил, что официально его группа... расформирована. Он, разумеется, тут же возобновил свою кампанию против штаба, доказывая, что после высадки американцев в Алжире команда диверсантов, ведущих партизанскую войну в немецко-итальянском тылу между 8-й и 1-й армиями, будет чрезвычайно полезна. В ноябре 1942 неугомонному Пенякову дали добро на формирование нового иррегулярного подразделения, получившего название Истребительный отряд дальнего действия №1 (№1 Long Range Demolition Squadron).

Кстати, в то время в Северной Африке уже существовали «пустынная группа дальнего действия» (LRDG – Long Range Desert Group) и подразделения Специальной авиационной службы (SAS), занимавшиеся сбором разведданных и диверсиями на итальянских и немецких коммуникациях. Особенность фронта в Северной Африке состояла в том, что боевые действия фактически велись в прибрежной полосе, вблизи основного шоссе, проходившего вдоль всего побережья. Причем один из флангов противоборствующих сторон упирался в песчаное море Сахары, то есть был практически открыт. Этим и пользовались пустынные патрули LRDG и SAS.

Первоначально отряд Пенякова действовал вместе с подразделениями LRDG. Как раз в это время Пеняков и получил прозвище. Дело в том, что новозеландцам, которых было довольно много в LRDG, русская фамилия Пеняков казалась больше похожей на труднопроизносимую скороговорку, и они прозвали его именем колоритного большевика из довоенных английских комиксов – Сэм Попский. Вскоре и сам Пеняков стал использовать имя Попский в качестве позывного и в радиопереговорах со штабом 8-й армии (для радистов его русская фамилия была также слишком сложной). А спустя некоторое время генерал Джон Хэкетт, руководивший специальными операциями на ближневосточном и североафриканском театрах военных действий, в шутку назвал разношерстный полупартизанский отряд «личной армией Попского» (РРА – Popski’s private army). Это название, в свою очередь, очень понравилось Пенякову, генеральская шутка прижилась, и теперь «Истребительный отряд дальнего действия №1» фигурировал лишь в официальных бумагах штаба 8-й армии. Во всех же остальных случаях он именовался не иначе как «Личная армия Попского».

Близорукий мечтатель

В итоге Пенякову-Попскому удалось получить разрешение на самостоятельные действия, и с тех пор толстый лысый близорукий сорокапятилетний мечтатель со смешным акцентом и шутовским именем стал командиром странной группы британских военнослужащих-добровольцев, прославившихся на всю Северную Африку.

Основным способом действий РРА во вражеском тылу были засады на транспортных коммуникациях, стремительные налеты на аэродромы и полевые склады. За 24 недели рейдирования во вражеском тылу «Личная армия Попского» уничтожила 34 самолета на аэродромах, 112 автомобилей, около 100 тысяч литров бесценного для немецко-итальянских войск топлива и захватила около 600 пленных. При этом «потери» самого отряда были минимальны – семь боевых Willys было выведено из строя, и два человека получили ранения.

Любопытный момент: во время первой «командировки» за линию фронта в сопровождении коммандос из арабского легиона Пеняков использовал свой личный Ford , переоборудованный для путешествий в пустыне. Однако для РРА этот ветеран уже не годился. Залогом мобильности армии Пенякова были американские Willys. Более того, без этих машин само существование подобного подразделения вообще вряд ли было бы возможно. Но эти легендарные автомобили, ставшие для союзников по антигитлеровской коалиции, без преувеличения, одним из символов победы во второй мировой войне, в РРА приобретали довольно специфичный внешний вид. С внедорожников снимали рамки лобовых стекол, чтобы они не мешали использовать вооружение, спиливали все или почти все перекладины решетки радиатора для улучшения охлаждения в условиях пустыни, а рядом с левой передней фарой подвешивали расширительные бачки. Кстати, этот стандартный для современных машин элемент системы охлаждения был придуман Ральфом Багнольдом еще в 20-х годах, во время его автомобильных путешествий по Северной Сахаре. И когда в 1940 году он создал и возглавил LRDG, на машинах этого подразделения стали устанавливать самодельные расширительные бачки.

Боевые Машины Пустыни

Willys армии Попского, как правило, были вооружены двумя пулеметами: спереди, рядом с сиденьем водителя, устанавливался американский 7,62-миллиметровый Browning М1919 или английский Vickers К, а в кузове монтировался Browning М2 калибра 12,7. Кстати, первоначально, в 1942 году, англичане из-за недостатка пехотного вооружения использовали для оснащения пустынных патрулей пулеметы, снятые с разбитых или устаревших самолетов, при этом их зачастую приходилось оснащать самодельными рукоятками управления огнем. Ну а к концу Африканской кампании на машинах РРА устанавливались стандартные американские пехотные пулеметы. Иногда на заднем борту автомобилей крепили танковые дымовые гранатометы.

В каждом Willys имелся изрядный запас боеприпасов: тысяча крупнокалиберных патронов, около шести тысяч патронов винтовочного калибра, а также дымовые гранаты и патроны к личному оружию экипажа. Плюс к тому в каждый Willys грузили по шесть 20-литровых канистр с бензином, а также запас масла, воды, провианта, шанцевый инструмент, средства навигации, связи и массу необходимых мелочей. Разумеется, что вся эта поклажа существенно превышала стандартную грузоподъемность машин, равную 250 килограммам, однако это требовалось для выживания в суровых природных условиях пустыни и успешного ведения боевых действий. А поскольку кузов Willys, мягко говоря, не отличался вместительностью, многочисленные канистры, патронные ящики, рюкзаки со снаряжением и коробки с провиантом подвешивались на капоте, крыльях, по бокам и на заднем борту. В результате машина приобретала вид маркитантской повозки с характерно просевшими задними рессорами. Но в то же время этот «пустынный тюнинг» позволял патрулям РРА автономно действовать на значительном удалении от баз снабжения.

Зов крови

Структурно «Личная армия Попского» состояла из четырех подразделений – патрулей «Р», «В» и «S», а также резервного патруля «Blitz». Во время боевого рейда каждый патруль имел в своем составе 12 человек, размещавшихся на шести Willys. Подразделение Пенякова изначально было задумано как добровольческое. Волонтеров из всех родов войск британской армии было много, однако после того как сам Пеняков объяснял очередной группе новобранцев характер их будущей работы, многие возвращались в свои прежние части. Помимо британцев, в составе армии Попского было также несколько итальянцев, один американец и даже двое русских. Одного из наших соотечественников звали Иван, другого – Николай. Они попали в плен под Смоленском, прошли череду лагерей, затем в составе организации Тодта работали во Франции и Северной Италии. Сбежав, они случайно наткнулись на патруль Пенякова и, с удивлением обнаружив среди англичан человека, говорившего по-русски, попросили разрешения присоединиться к РРА. Первоначально они участвовали в боевых операциях РРА, однако затем Пеняков решил, что им и так досталось больше, чем всем остальным его людям, и оставил русских служить при штабе. Всего же через РРА прошел 191 человек, 10 из которых погибли, 17 получили ранения, и один попал в плен. Численность боевых патрулей «армии» никогда не превышала 78 человек.

P. S. После окончания кампании в Северной Африке отряд Пенякова перебросили в Италию. Там РРА действовала в том же стиле, что и в Африке, разве что пространства на Апеннинском полуострове были значительно меньше африканских. В декабре 1944 года во время одного из боев Пеняков получил тяжелое ранение, и в госпитале ему ампутировали левую руку. После нескольких месяцев лечения в Англии он вернулся в Италию и продолжал руководить действиями своей «армии». РРА закончила войну в Австрии в мае 1945 года. Расформирована же она была лишь 14 сентября 1945 года. Умер Владимир Пеняков, или Сэм Попский, через шесть лет. Это произошло в Англии, в мае 1951 года. Причиной смерти ветерана двух мировых войн, командира самого необычного подразделения британской армии стала опухоль мозга.

К сожалению одной из болезненных проблем африканского континента являются многочисленные гражданские войны, которые происходили практически в каждой второй африканской стране. Только за прошлый 20-й век в Африке было, по меньшей мере, несколько десятков таких военных конфликтов, часть из них перешла из века 20-го в век 21-й и продолжается до сих пор. В чем причина этого, почему одни африканцы, вместо того, чтобы жить в мире и согласии убивают других, таких же африканцев? Причин этому по нашему мнению несколько, и одна из них — последствия европейского колониализма.

Дело в том, что большинство африканских стран еще в начале 20-го века были чьими-то колониями: английскими, французскими, немецкими, португальскими, и только в 50-е годы началось движение за независимость африканских народов, и образования национальных государств. И вот тут то зарыта главная проблема — при образовании тех же национальных стран уже экс-европейские колонизаторы соединили несоединимое, различные племена, имеющие разную культуру, традиции, ментальность (да-да африканские народы такие же разные, как и, скажем, европейские) оказались гражданами одной страны. Конечно, это не могло не вызвать конфликты. (Впрочем, у нас в Украине ментальность у людей вроде как похожая, чтобы убедиться в этом достаточно просто отправится в автобусное путешествие по маршруту Днепропетровск Бердянск , но, тем не менее, это не уберегло от конфликта на востоке нашей страны).

Характерным примером такого конфликта стала гражданская война в Нигерии, которая длилась с 1967 по 1970 год. Ее причиной как раз было культурное и религиозное расхождение местных племен — север Нигерии населяли мусульманские племена Хауса, которые уже много веков исповедовали ислам, вели кочевой образ жизни, имели сильные патриархальные традиции. На юге жили племена Ибо, которые еще в 19-м веке усилиями европейских миссионеров приняли христианство. Ибо отличались большей демократичностью и свободолюбием, если у Хауса все решал местный султан, располагающий фактически неограниченной властью, то в племенах ибо хоть и были свои вожди, но все важные решения принимались на коллективном совете всех жителей того или иного племени (настоящая демократия по-африкански). И вот эти два таких разных народа, разных и по традиции, культуре, ментальности, религии наконец, волей англичан (Нигерия была английской колонией) стали согражданами одной страны.

Что было дальше не трудно догадаться, каждая из этих двух групп стремилась возглавить политическое руководство Нигерией, сначала это удалось сделать Ибо, и их представитель Джонсон Иронси стал временным президентом страны, но в результате военного переворота совершенного северными племенами Фауса он был убит, а власть уже захватил их ставленник, генерал Якубу Говон. С этого момента и началась настоящая гражданская война, военные Ибо и Фауса начали азартно отстреливать друг друга, страну захлестнула волна насилия, очень быстро еще и переросшая в конфликт на религиозной почве: нигерийцы-мусульмане Фауса с рвением взялись убивать своих сограждан Ибо, которые были христианами. Последние тоже в долгу не оставались, следуя ветхозаветному «око за око, зуб за зуб». Одним словом нигерийские мусульмане и христиане убивали друг друга как в наше «старое доброе» европейское средневековье, только вместо луков и копий у них были автоматы Калашникова и старые добрые советские танки Т-34, которые охотно поставлялись Советским Союзом в африканские страны.

А вообще-то, чтобы этого избежать, им бы просто по-хорошему лучше было бы быть гражданами разных стран, где бы каждая жила согласно традициям своих племен, но как говорится, имеем то, что имеем.

Еще одна причина гражданских конфликтов в Африке второй половины прошлого века была холодная война условно говоря двух мировоззрений: западного, капиталистического, и советского, коммунистического. Впрочем, жертвами этой войны становились не только африканские страны (вспомним войну в Корее, Вьетнаме), но и они тоже. Ярким примером здесь является гражданская война в Анголе между прокоммунистической группировкой МПЛА, и партией УНИТА, возглавляемой харизматичным ангольцем Жонашом Савимби, бывшем другом самого президента США Рональда Рейгана.

Ангольские коммунисты МПЛА активно поддерживались Советским Союзом и Кубой, с их стороны активно воевали кубинские добровольцы, в Анголу отправлялись советские советники и специалисты (вот здесь http://www.bratishka.ru/archiv/2011/1/2011_1_4.php можете почитать воспоминания одного такого специалиста про «африканский Афганистан») и конечно же оружие и военная техника. УНИТА и упорному антикоммунисту Савимби помогала «проклятая империалистическая Америка», и соседняя Южно-Африканская республика, которая никак не хотела иметь на своих границах «коммунистическую заразу».

В заключение хотелось, чтобы в новом веке гражданские конфликты касались африканских народов все реже, а то и вовсе исчезли, чтобы все африканцы, да и не только африканцы, а вообще все люди жили в мире и любви, как говорили когда-то хиппи: «Make love not war ».

Русский народ накопил огромный и неповторимый опыт ведения партизанских войн с иностранными нашествиями. В начале 17-го века русские партизаны и ополченцы изгнали из России орду польско-католических оккупантов. В Первой Отечественной войне 1812 г. русская армия и многочисленные партизанские отряды разгромили французских оккупантов, безжалостно истребив европейской контингент армии Наполеона Бонапарта. В Великой Отечественной войне 1941-45 гг. русские, украинские, белорусские партизаны в тылу фашистской оккупации вели собственную войну с захватчиками и сыграли огромную роль в разгроме европейских армий, подчиненных финансовыми воротилами Запада Гитлеру, нацистам.

Имена партизанских героев Ивана Сусанина, Дениса Давыдова, Зои Космодемьянской, молодогвардейцев навечно вписаны в русского народа.
Мне, советскому офицеру в отставке, близка партизанская тема. В 1966-1968, 1971-1977 гг. мне пришлось служить в 165-м учебном центре подготовки иностранных военнослужащих (УЦ) сперва военным переводчиком, затем преподавателем общественных дисциплин.

Центр был расположен в Крыму – в селе Перевальном под Симферополем. В нем было подготовлены тысячи партизан – командиров взвода, бойцов, саперов, минометчиков, связистов, механиков и водителей, артиллеристов, военных фельдшеров – для национально-освободительных движений, воевавших с португальскими колонизаторами в Анголе, Гвинеи-Бисау, Мозамбике, а также для народно-освободительных армий и партизанских отрядов, освобождавших свои страны от расистов в Намибии, Зимбабве, Южно-Африканской республике.

1967 г. Офицеры центра

Советское руководство открыло 165-й учебный центр подготовки иностранных военнослужащих по просьбе прогрессивной общественности Африки, Организации Африканского Единства, в соответствии с Декларацией о предоставлении независимости колониальным странам и народам, принятой на XVI сессии Генеральной Ассамблее ООН в 1960 г.

Декларация ООН о предоставлении независимости колониальным странам и народам

Объясню значение этой декларации подробнее тем, кто одурманен лживой антисоветской и сионисткой пропагандой, льющейся сегодня с телеэкранов на русском языке. Напомню, что Советский Союз был всегда опорой всех прогрессивных сил планеты – международного рабочего, коммунистического, антиколониального, антивоенного движений.

Мало кто вспоминает сегодня об этой Декларации, ее великом значении для судеб многих отсталых и ограбленных Европой наций и народностей, веками прозябавших под тяжелым гнетом самых "демократичных" "борцов за права человека" таких как Великобритания, Франция, Португалия, Испания, Нидерланды и пр. "цивилизаторов".

Текст Декларации был подготовлен дипломатами СССР, социалистических стран и прогрессивных режимов Третьего мира. В ней выдвигались следующие требования ко всем капиталистическим странам:
(1) Немедленно предоставить всем колониальным странам, подопечным и другим несамоуправляющимся территориям полную независимость и свободу в строительстве собственных национальных государств, согласно свободно выраженным воле и желанию их народов....
(2) Ликвидировать все опорные пункты колониализма в виде владений и арендованных районов на чужих территориях.
(3) Правительства всех стран призываются строго и неуклонно соблюдать в отношениях между государствами положения Устава Организации Объединенных Наций и Декларации о равенстве и уважении суверенных прав и территориальной целостности всех без исключения государств, не допуская никаких проявлений колониализма, никаких исключительных правил или преимуществ для одних государств в ущерб другим государствам.
Советский проект одобрили представители большинства государств. 14 декабря 1960 г. Генеральная Ассамблея ООН большинством голосов приняла текст Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам. "Против" голосовали колониальные державы.

В следующем году Советское правительство внесло на рассмотрение XVI сессии Генеральной Ассамблеи ООН вопрос «О ходе осуществления Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам». В меморандуме оно предложило Генеральной Ассамблее объявить 1962 г. годом окончательной ликвидации колониализма, потребовать немедленного прекращения колониальных войн и репрессий против участников национально-освободительного движения, вывода из колоний всех иностранных войск, ликвидации там иностранных военных баз, применив предусмотренные Уставом ООН санкции против колонизаторов в случае их отказа от выполнения этого требования. ООН, указывалось в меморандуме, должна потребовать немедленного предоставления населению каждой колонии широких демократических прав и свобод, проведения в этих странах демократических выборов в национальные органы власти, аннулирования всех соглашений, направленных на ограничение суверенитета будущих независимых государств.
И опять колониальные державы Европы и Америки голосовали против Декларации и против санкций. Они не желали выводить свои колониальные администрации и армии из оккупированных ими территорий в Азии, Африке и Латинской Америке. Наоборот, они укрепляли свои армии новейшим вооружением.

Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам открыла перед освободившимися странами свободу выбора: вступать с военно-политические блоки или оставаться вне их. Многие из них предпочли оставаться вне блоковой системы, навязанной миру империалистическими державами. В сентябре 1961 г. на Белградской конференции на принципах неучастия в военных блоках было создана международная организация – Движение неприсоединения.

В мае 1963 г. на Аддис-Абебской Конференции независимых государств Африки была образована региональная межгосударственная политическая организация – Организация африканского единства (ОАЕ).

Она провозгласила своими принципами: равноправие и невмешательство во внутренние дела государств-членов; уважение их территориальной целостности и независимости, мирное урегулирование спорных вопросов, поддержка освободительных движений на зависимых африканских территориях, неприсоединение и др. Она сформулировала четкие цели: укрепление единства и солидарности стран континента; координация действий и развитие всестороннего сотрудничества африканских государств, защита суверенитета, территориальной целостности и независимости; уничтожение всех видов колониализма; поощрение международного сотрудничества.

Один из комитетов ОАЕ занимался организацией военной подготовки бойцов для партизанских армий в бывших колониях западных «демократий». Первые центры подготовки партизан были открыты в арабских странах, в частности, в Алжире и Египте. Руководство Организации африканского единства (ОАЕ) обратилось и к советскому правительству с просьбой создать военные учебные центры для подготовки бойцов для национально-освободительных движений Анголы, Мозамбика, Гвинеи-Бисау, позднее – Намибии, Родезии (Зимбабве) и Южноафриканской республики.

Один такой центр и был создан в Крыму в 1965 г. в соответствии с Декларацией о предоставлении независимости колониальным странам и народам, принятой на XVI сессии Генеральной Ассамблее ООН....

165 учебный центр подготовки иностранных военнослужащих

Я прибыл в учебный центр в марте 1966 г. в качестве переводчика английского языка. Я вернулся из загранкомандировки. Три года я работал с советскими военными специалистами в Египте. В центре я встретил двух знакомых переводчиков, с которыми служил в Египте, – капитана Гудыменко и майора Щербатова. Они рассказали мне о жизни офицерского коллектива, положительно охарактеризовали командира полковника Бойко, его заместителя полковника Стрекозова и начальника политотдела полковника Лаврова.

Перевальное мне понравилось. Оно раскинулось в долине вдоль речушки и автотрассы на Ялту. За домами колхозников начинались бесконечные фруктовые сады. В 1960-е там стояла одна наша воинская часть. К ней вела хорошая асфальтированная дорога. Вокруг части простирались зеленые поляны и перелески, взбегающих на высокие горы. Раздолье и красота!

Учебный центр – это штаб, клуб, склад, баня, казарма, гараж, двухэтажные домики с печным отоплением для офицеров и прапорщиков строились до войны и после войны. Когда же в Москве было принято решение создать здесь учебный центр для подготовки африканских партизан, военные строители в рекордные сроки возвели просторную столовую для курсантов, маленькую для офицеров, библиотеку, двухэтажный медпункт, четырехэтажный корпус для курсантских рот, трехэтажный учебный корпус, здание для автоклассов в гараже, пятиэтажный дом с квартирами для офицеров и их семей с магазином, детский сад, офицерскую столовую, котельную с высокой трубой. Рядом на полигоне располагался автодром и стрельбище. Перевальное – идеальное место для обучения партизан. Мягкий климат. В долине и на холме удобные поляны для проведения занятий на местности в дневное и ночное время.

С автотрассы нашей воинской части не видно на холме. Миллионы отдыхающих, спешивших на крымские курорты, и не догадывались, что в Перевальном они проезжают мимо военного учебного центра, готовившего военные кадры для национально-освободительных движений Африки, центра, известного всем спецслужбам Запада.

Воинские части всюду одинаковы: мы ходили в военной форме, отдавали честь старшим по званию, стучали каблуками при подходе к командиру, маршировали строевым шагом на плацу, сдавали кросс, выполняли упражнения по стрельбе из личного , бросать гранаты и поражать цели из автомата Калашникова днем и ночью. Признаюсь, нелегко мне было привыкать к офицерской лямке после окончания гражданского вуза и вольной жизни за границей! Там мы ходили в штатском и обращались к старшим по званию по имени-отчеству.

Каждый понедельник в девять часов утра личный состав учебного центра – офицеры преподаватели циклов, рота охраны и штаб, четыре африканских курсантских роты – выстраивались на плацу. Командир полковник Бойко ставил задачи на новую неделю, сообщал о нарушениях дисциплины, выносил благодарности отличившимся. Мы маршировали под музыку своего духового оркестра вдоль трибуны, на которой находились командир части, его заместитель и начальник политотдела.

По средам офицерам читались приказы Министра Обороны в клубе. Ежедневно в 17.15 свободные от занятий старшие офицеры уезжали на служебных автобусах домой в Симферополь, младшие расходились по домам в Перевальном.

Отличалась наша часть только тем, что в ней находились на учебе несколько сотен иностранцев из стран Африки. Учебные занятия с ними проводили военные преподаватели циклов (кафедр) тактики, огневого, связи, инженерном, автомобильном, общественных дисциплин. Занятия длились с 9.00 до 14.00. Затем курсанты шли в столовую. Они питались в просторной и уютной столовой по санаторной норме. В казармах царили чистота и порядок. Многие африканцы, оказавшись в Крыму, впервые узнавали, что такое белые простыни, нормальное питание, что между белыми и черными могут устанавливаться дружеские отношение. После обеда курсанты отдыхали и готовились к ночным занятиям.

Курсантам покидать часть не разрешалось. После 18.00 в клубе для них демонстрировались советские военные и революционные кинофильмы.
Переводчики переводили. Политработники проводили беседы с курсантами в ротах. После ужина с 21.00 курсанты с преподавателями и переводчиками шли по расписанию на ночные занятия.

Добавлю также, что многие африканцы, прибывавшие в Перевальное, были заражены чесоткой и глистами. В колониях совершенно отсутствовала система здравоохранения для африканцев. Среди них встречались и зараженные туберкулезом или венерическими болезнями. Их приходилось лечить в медпункте учебного центра, в Симферопольском военном госпитале или в военном санатории в Алупке.

Обучение каждой группы курсантов длилось от шести до десяти месяцев. Их учили стрелять из пистолета, автомата, пулемета; бросать гранаты; водить автомашину, взрывать мосты, железную дорогу, здания. Они изучали тактику, боевые уставы португальской и южноафриканской армий.

Вечерами с курсантами проводились культурные мероприятия. Раз в месяц курсантов возили на экскурсии: в колхозы, фабрики, школы, в симферопольские магазины. Они своими глазами убеждались в преимуществах советского социализма. В Крыму они видели процветавшие богатые колхозы, народные курорты на Южном Берегу для трудящихся, предприятия Симферополя.

Наш центр посещали лидеры африканских национально-освободительных движений: Аугуштиньё Нето, (Ангола), Амилькар Кабрал (Гвинея-Бисау), Сэм Нуйома (Намибия), Оливер Тамбо (ЮАР) и другие. Все они, выступая на совещаниях перед офицерами, выражали удовлетворение высоким уровнем подготовки курсантов. Они видели, что их соотечественники окружены заботой советских офицеров и обслуживающим персоналом. Они понимали, как трудно учить партизан, неграмотных, забитых, говоривших только на племенных языках. Им нравилась организация учебного процесса.

Дела переводческие

Мне пришлось учить португальский язык. Учил его по учебнику на французском, который случайно купил на каирском книжном развале. Тексты – простые и смешные диалоги и анекдоты. Молодая память легко впитывала готовые фразы. Испанский язык я знал. Оказалось, перейти с испанского на португальский не трудно. Все равно что с русского на украинский.

Через месяц я с грехом пополам переводил занятия с саперами. Мы учили африканцев, как взрывать мосты, здания, железнодорожные пути, охраняемые колониальными армиями на африканских территориях. Отрабатывали саперные навыки в дневное время и ночью.

Я продолжать зубрить также "Самоучитель португальского языка" Евсюкова П.Н. (М., 1963). Через полгода я настолько усовершенствовал свой португальский, что меня направили переводить занятия преподавателей на цикл (кафедру) общественных дисциплин. На нем работали испанисты, овладевшие португальской политической терминологией.

1967 г. Переводчики

Бюро переводов было самым крупным подразделением в части. Если на каждом цикле работали около десятка или чуть больше офицеров, то бюро насчитывало около пятидесяти переводчиков. В их составе можно было выделить небольшую группу переводчиков испанского языка, которые после окончания института успели поработать заграницей. Они с благодарностью вспоминали о годах, проведенных на братской Кубе.

Вторую группу составляли переводчики, прибывшие в Перевальное после окончания одногодичных курсов военных переводчиков португальского языка. Их знаний вполне хватало для обеспечения перевода на всех циклах. Многие офицеры из этой группы затем продолжили учебу в гражданских институтах.

Я подружился со многими переводчиками. Среди них могу назвать Мищенко Н., Петрашко О., Гудыменко А., Гаспаряна А. Не всем переводчикам работать с курсантами было интересно.

– Нужно ли было заканчивать университет, совершенствовать испанский три года на Кубе, чтобы учить сборке и разборке автомата? – возмущались недовольные назначением в Перевальное переводчики.

– Сборка-разборка автомата. Что здесь объяснять? Показал и приказал: делай, как я. Однообразные команды без труда может выучить любой преподаватель.
– Мы похожи на машинисток. Те переводят рукописный текст в печатный, мы переводим слова и команды с одного языка на другой, – роптали другие.
– Много ли переведешь слов на полевых занятиях с саперами или на стрельбах. Накуришься до одурения, пока дождешься, когда стрельбы закончатся, – с горечью говорили третьи.

Действительно, работа на всех циклах, кроме общественно-политического, не отличалась богатством языка.

– Вот если бы стать специалистом со знанием иностранных языков – это другое дело, – мечтали мы. – Каков потолок нашей карьеры? Майорская должность в Союзе, подполковника за границей. Попробуй дослужись! Одна должность на пятьдесят переводчиков.

Мы слышали различные истории о головокружительных карьерах бывших переводчиков. Одного взяли в разведшколу, работал много лет заграницей. Другого направили в дипломатическую академию, потом служил в советском посольстве. Третий закончил военную академию, был оставлен в адъюнктуре, изобрел добавку к авиационному топливу, получил докторскую ученую степень, профессорское звание и возглавил кафедру, и т.д.

В Центре кадры переводчиков постоянно обновлялись. За годы моей работы в Центре переводчики уезжали в загранкомандировки: один – наблюдателем в войска ООН в Сирию, пятеро с английским в Египет после 6-дневной войны Израиля с арабскими государствами, многие с испанским – на Кубу или с португальским в середине 1970-х – в Анголу и Мозамбик. Некоторые переходили на преподавательскую работу. Капитан Пашко В. с должности начальника бюро переводов был переведен преподавателем военного перевода в Киевском университете.

Переводчик капитан Никольников Ф. занялся сбором африканского фольклорного материала – сказок и мифов. Он работал несколько лет над переводом этого материала с португальского и креольского на русский язык и затем опубликовал несколько сборников африканских сказок в Москве. Если вы возьмете в руки любой толстый томик зарубежных сказок, вы обязательно найдете в нем сказки, перекочевавшие на его страницы из Перевального, благодаря этому удивительному человеку и исследователю африканского фольклора.

По его примеру в 70-е годы я тоже занялся сбором сказок. Среди моих намибийских курсантов я нашел несколько сказочников. Записанный мною намибийские сказки мы с дочерью опубликовали в журнале «Вокруг света». Однако меня интересовали не только сказки, но и песни народности овамбо (самой крупной в Намибии). Кроме того я записывал песни в исполнении курсантов и рассказы о борьбе партизанских отрядов СВАПО с оккупационным режимом ЮАР на магнитофон, снабжал их комментариями и отправлял в Главное управление радиовещания на зарубежные страны в Москву, и они звучали на всю Африку.

Цикл общественных дисциплин

Перевод на цикле общественных дисциплин считался самым сложным, хотя трудность, как я быстро понял, заключалась не столько в знании политической терминологии, сколько в умении упрощать сложные политические идеи, делать их понятными совершенно безграмотным людям, только вчера вырванным из племенной среды. Причем во многих племенных языках не существовало вообще никакой политической терминологии.

Преподавателям обществоведам времени на занятиях катастрофически не хватало, так как половину времени отнимал перевод на португальский. Однако в некоторых группах, африканцы и португальского не понимали. Приходилось назначать ретрансляторов из африканцев из африканцев, знавших и португальский и племенные диалекты. То есть использовался так называемый «двойной перевод». Советский переводчик переводил на португальский, а ретранслятор из африканцев пересказывал понятое на племенной язык. Причем нередко советский переводчик и ретрансляторы были вынуждены втолковывать курсантам знания о преимуществах социализма дольше, чем преподаватель. На таких занятиях преподаватель больше молчал, чем объяснял.

Цикл общ дисциплин Третий слева п-к Антипов. Автор- крайний справа во втором ряду

Вероятно, мои рассказы-переводы звучали так убедительно, что начальник цикла полковник Антипов А.И. как-то пригласил меня в свой малюсенький кабинет и завел разговор о том, как трудно преподавателям цикла работать с курсантами без знания иностранных языков.

– Язык выучить взрослому человеку очень трудно. Проще переводчику выучить историю. Не пригласить ли переводчиков на цикл преподавателями? Как вы думаете, они пойдут?
– Не все. Многие хотели бы опять поехать за границу.
– Так они уже все побывали на Кубе.
– Ну и что. За границей работать интереснее, особенно в стране, в которой говорят на выученном тобой языке.
– А вы пошли бы к нам на цикл преподавателем?
– Не знаю. Надо подумать.

Полковник Антипов был одним из самых уважаемых офицеров в учебном центре. Он прошел всю войну политруком взвода, роты, батальона. Был тяжело ранен. После войны закончил Военно-политическую академию им. В.И. Ленина и служил в войсках политработником, начальником политотдела. Держался независимо. В дела своего цикла вмешиваться никому не позволял.

Через год полковник Антипов предложил мне перейти на работу на цикл преподавателем, я согласился.

– Подучиться бы надо, товарищ полковник.
– Обязательно поучишься. Подадим заявку в политуправление округа. Отправим на Высшие академические курсы в Военно-политическую академию.
– Тогда согласен.

Вскоре приказом командира части я был переведен из Бюро переводов на Цикл общественно-политических дисциплин. Началась новая жизнь в коллективе преподавателей – майоров и подполковников (я был старшим лейтенантом). Приходилось тщательно готовиться к каждому занятию, писать план конспекты; посещать занятия коллег, перенимать их опыт, изучать методику преподавания истории СССР.

Я вел занятия на португальском. Полковник Антипов посещал занятия и после каждого посещения делал подробный анализ занятия. Он не знал языка, чтобы на нем самому проводить занятия, но прекрасно понимал, о чем говорил преподаватель. Обсуждая ход проведенного занятия, он всегда давал дельные советы.

Работа преподавателя воодушевила меня. На работу я буквально летел на крыльях: мне было приятно читать лекции на иностранном языке. О такой работе я давно мечтал, и мечта о преподавательской карьере начала сбываться. Я ждал, когда меня, старшего лейтенанта, официально утвердят на подполковничью должность политработника и преподавателя цикла в политуправлении Одесского военного округа, когда отправят меня на учебу на Высшие академические курсы в Военно-политическую академию в Москву.

Преподаватели цикла общественных дисциплин были обязаны вести страноведческие занятия с офицерами других циклов с переводчиками. Я засел за книги и пособия, подготовленные офицерами цикла, об Анголе, Мозамбике, Гвинее (Бисау). Это были компилятивные толстые труды, отпечатанные машинистками в пяти экземплярах. За основу были взяты опубликованные книги советских и иностранных африканистов. Они помогли мне буквально за месяц врасти в историческую обстановку, в которой возникло и развивалось антиколониальное национально-освободительное движение в португальских колониях, а затем и Намибии, Зимбабве и Южно-Африканской республике.

1960-е вошли в историю как годы вооруженной борьбы африканских народов за свою свободу и независимость. В своей борьбе они опирались на дипломатическую поддержку стран социалистического содружества и материальную военно-техническую помощь СССР, независимых государств Ближнего Востока, Африки.

В одном 1960 г. семнадцать государств Африки завоевали свою независимость. Многие из них начали помогать другим народам Африки, изнывающим от колониального гнета европейских «демократий», бороться за свою свободу и независимости. Выбор методов борьбы был не велик – либо мирные переговоры с колониальными властями в рамках международных организаций или тяжелая вооруженная борьба с колониальными армиями европейских «демократий» с использованием всех способов партизанской войны.

В начале 1960-х по решению ООН была провозглашена независимость двух подопечных территорий. На них образовалось несколько свободных государств – Танзания, Руанда и Бурунди. Колониальный статус был ликвидирован во всех странах бывшей французской колониальной империи. Только что закончилась народная война алжирского народа с французскими колонизаторами (1954-1962). Каждый год приносил независимость бывшим британским протекторатам. В освободившихся странах началась борьба за преодоление экономической, культурной и социальной отсталости, унаследованной от колониализма.

С начала 1960-х годов развернулась повстанческие войны с португальскими колонизаторами в Гвинее-Бисау, Анголе и Мозамбике под руководством партий: Африканской партии независимости Гвинеи и Кабо-Верде (ПАИГК), Народного движения за освобождение Анголы (МПЛА), Революционного Фронта освобождения Мозамбика (ФРЕЛИМО).

Португалия была самым слабым звеном в колониальной системе империализма. На территории ее колоний особую активность проявлял английский, американский, южноафриканский, бельгийский западногерманский и японский капитал. Португалия пыталась создать государственно-капиталистический сектор в экономике своих колоний, проводила политику «ассимиляции» африканской элиты. Члены этой элиты получали португальское гражданство и могли учиться, жить и работать в метрополии. В колониях широко применялся принудительный труд.

В Анголе возникли первые повстанческие группировки в 1950-е годы. С антипортугальского восстания в 1961 г. началась вооруженная борьба за независимость. Она продолжалась 14 лет. Вождем народно-освободительной борьбы стал Аугуштинью Нету, поэт, известный деятель культуры (1922-1979). Португальские власти отказывались от мирных переговоров с африканскими политическими партиями, признаваемыми за рубежом, наивно надеясь потушить пламя народных восстаний в африканских колониях проведением террористических карательных операций.

В португальской Гвинее ПАИГК начала. вооруженную борьбу за независимость в январе 1963 г, по примеру народов Анголы. На 1-м съезде ПАИГК в феврале 1964 г. были приняты программа и устав партии, созданы её руководящие органы и приняты решения об образовании регулярной армии и народной милиции.

В Мозамбике несколько антиколониальных политических групп объединились в Фронт в 1962 г. В сентябре 1964 г. ФРЕЛИМО начал вооружённую борьбу против португальских колонизаторов. Возглавил его Эдуардо Мандлане (1920-1969). Он был убит взрывом бомбы, вложенной в присланную на его имя книгу.

Португальские власти ответили широким применением карательных, террористических операций: сжигали деревни, убивали их жителей, уничтожали запасы зерна.

Наш Крымский центр внес огромный вклад в победу народов, борющихся за свою свободу и независимость.

Что видели курсанты во время экскурсий по Крыму?

В летнее время через Симферополь, столицу Крыма, проезжали миллионы советских трудящихся (до 10 млн. в год), пребывающих на отдых на южнобережные курорты. Курсанты знали и сами видели, что любой простой советский человек, будь он учителем, рабочим, колхозником, инженером, врачом, мог позволить себе отдых на лучших курортах Крыма. При этом, одни приезжали на отдых по бесплатным путевкам (с питанием; оплачивали их профсоюзы), другие покупали путевки за небольшую плату, третьи приезжали "диким способом", снимая комнаты в домах и квартирах местного населения. При этом, билеты на самолет или поезд стоили сравнительно дешево. Из Москвы в Симферополь авиабилет стоил 25 рублей, в купейном вагоне – 19 руб. при среднемесячной зарплате 100-120 руб.

Курсанты видели прекрасные просторные школы с кабинетами химии, физики, биологии, географии. Видели чистоту, порядок, радостные, счастливые лица советских детей, подростков, юношей и девушек в опрятной школьной форме. Могли поговорить в спецшколах № 7 и 11 на английском языке с учащимися. Посмотреть музейные коллекции, посвященные героям Великой Отечественной войны.

В Крыму большинство колхозов было богатыми и колхозники годились своими хозяйствами. Посещение курсантами колхоза или совхоза начиналось со встречи с директором или председателем и парторгом. Затем парторг показывал хозяйство. Останавливал автобусы на любой улице поселка и предлагал посмотреть, как живут колхозники, зайти в любой дом. Курсанты заходили, разговаривали с хозяевами, видели их приветливые лица, задавали им вопросы и узнавали, что дом построен совхозом или колхозом, что за жилье и коммунальный услуги они платили около 3-5 рублей в месяц, что на складе они могут покупать со скидкой продукты, производимые в хозяйстве.

Посещали огромную птицеферму, колхозный завод минеральной воды, подземное грибное хозяйство, колхозный санаторий под Симферополем. Помню, в совхозе по дороге на Николаевку парторг показал курсантам огромный подземный винный погреб и пригласил попробовать молодое вино. Курсанты всю дорогу пели песни после этой "дегустации".

Из разговоров с офицерами курсанты узнавали, что зарплата офицера зависит от воинского звания и составляет 200-400 рублей в месяц, что все офицеры имеют бесплатные квартиры, и прослужив 25 лет в армии уходят на пенсию.

Экскурсии, беседы в перерывах между занятиями, рассказы преподавателей цикла общественных дисциплин на уроках – все это наглядно демонстрировало преимущества и достижения советского социализма. Они и представить не могли, что так могут жить простые трудящиеся и их дети. Они очень хотели, чтобы подобная жизнь пришла и на их землю. Ради такой цели, свободы и независимости стоило бороться до последней капли крови.

Уезжали африканцы из Крыма на родину здоровыми, подготовленными морально и физически к вооруженной борьбе с колониальными и расистскими режимами. Многие из них убеждались в преимуществах социализма, в возможности жить свободными, равноправными людьми в свободной стране. Возвращаясь на родину, курсанты рассказывали о сказочной стране, в которой нет колонизаторов, нет белого расизма, нет капиталистов и богачей, в которой все люди равны и любая мечта человека могла осуществиться.

Они были благодарны советским офицерам – своим преподавателям, переводчикам, командирам курсантских рот и взводным, политработникам, врачам, официанткам в столовой. Африканские лидеры знали о положительной оценки курсантами работы нашего учебного центра и выражали благодарность руководству Центра за высокое качество боевой и политической подготовки. курсантов.

Полковник Калашник – новый командир части

Во время шестидневной войны Израиля с арабскими государствами в июне 1967 г. я служил в Крыму, не задумываясь над тем, какую роль эта война может сыграть в моей судьбе и верно ли освещают ход событий на Ближнем Востоке в советской прессе.

Поздней осенью 1967 г. меня вызвали на собеседование в «Десятку» (10-е Управление Генштаба) в Москву и предложили поехать в новую командировку в Египет. Из нее я вернулся в августе 1971 г. в Перевальное на должность переводчика-референта.

За время моей загранкомандировки в учебном центре произошли большие перемены. Во-первых, появились партизаны из Южной Родезии, Намибии, Южно-Африканской республики. Теперь я работал переводчиком английского языка на цикле общественных дисциплин.

Через год полковнику Антипову удалось добиться моего перевода на должность преподавателя, в политработники. Мечта моя сбылась: я стал преподавателем. В 1974 г. я закончил Высшие академические курсы в Военно-политической академии им. В.И. Ленина. Я с головой окунулся в изучение страноведческого материала по странам Юга Африки. Он был подготовлен преподавателями цикла в виде толстого справочного тома по каждой стране. Это были компилятивные работы. Однако в них был собран добротный справочный материал.

Во-вторых, в центре произошла смена власти. Бывший командир полковник Бойко ушел в отставку. Это был уравновешенный, воспитанный, тактичный человек. Он не вмешивался во внутренние дела циклов (кафедр). Не навязывал им своей воли. Он относился к офицерам с уважением. Не загружал муштрой преподавателей. Он был типичным представителем советского офицерства, сформировавшегося в годы Великой Отечественной войны. Они видели в своих подчиненных боевых товарищей, с которыми рано или поздно придется идти в разведку. Мы, младшие офицеры, звали таких командиров "батями". Батей мы считали полковников Стрекозова, Иванова (цикл связи), Антипова (цикл общественных дисциплин).

Полковник Калашник В.И., новый командир части, получил от прежнего командира части учебный центр с хорошо налаженным процессом политической и боевой подготовки африканских борцов за свободу. Полковнику Бойко удалось создать дружный, слаженный коллектив. Каждый офицер в нем знал свои обязанности и выполнял их блестяще. Да и как по-другому они могли работать, если в подчинении командира в звании полковника находилось более десятка полковников и полусотни подполковников, составлявших костяк военно-педагогического состава центра?! Рота охраны, медпункт, музыкальная рота, гараж и штаб входили в этот коллектив.

Что мог нового внести в отлаженную работу коллектива новый командир части?

Полковник Калашник оказался прямой противоположностью полковнику Бойко. Он принадлежал к более молодому поколению советских офицеров. Воинские уставы заменяли ему «моральный кодекс». Офицеры, прапорщики, солдаты – винтики в отлаженном механизме военно-педагогических технологий, а должность командира части – ступенька к генеральским лампасам. Он один знал, что необходимо делать каждому из нас, как мы должны вести себя на службе и дома, о чем думать и пр.

Ему ничего не стоило оскорбить военнослужащего перед строем. Он ликвидировал «разгильдяйство», навел «железную» дисциплину. Он запугивал человека своим пренебрежительным отношением к нему. Одного его взгляда боялись не только офицеры ниже его по званию, но даже равные с ним по званию. В каждом офицере и прапорщике он видел потенциального нарушителя дисциплины, бездельника, разгильдяя. Он делал все, чтобы всем военнослужащим служба медом не казалась. Он часто делал «проверки», но их целью было желание найти очередного "разгильдяя" и публично отругать, оскорбить его на строевом смотре. Поэтому «батей» мы такого командира не считали.

В его характере совершенно отсутствовал механизм уважения к человеку. Таких людей в народе называют бессердечными. Жалобы писались на его бессердечие, его неуважение к личности человека, а проверяющие, приезжавшие из политотдела Одесского округа или Главного Политуправления Управления, проверяли факты возможного нарушения им Устава. Устава Калашник не нарушал. Они в упор не желали видеть фактов и потому не находили подтверждения того грубого и бестактного поведения командира по отношению к офицерам.

Калашник был типичным представителем новой волны советского чиновничества, одним из тех, кто способствовал разрушению демократических принципов советского государственного устройства, кто вел социалистическую державу к разрушению. В годы правления Брежнева немало карьеристов присосалось к партийным, советским органам, армии, спецслужбам, МВД, МИДу. Горбачев, Ельцин и их команды являются ярким тому свидетельством.
Я выражаю свое личное мнение о Калашнике. За годы службы в Египте мне пришлось работать со многими замечательными офицерами и генералами, не раз бывать под обстрелом израильской артиллерии, ходить в разведку с боевыми товарищами. Мне есть с кем сравнить нового командира учебного центра, с которым, кстати, у меня сложились нормальные личные отношения. Он даже предлагал мне возглавить бюро переводов, но я отказался. Меня манила преподавательская работа. (См. мои воспоминания о службе в Египте – h)

Офицеры, прослужившие 25 лет и более в армии, писали рапорта и уходили в отставку как только получали квартиры. Среди них было немало замечательных военных педагогов. Переводчики с нетерпением ждали, когда родина «позовет» их в новую загранкомандировку, чтобы уже никогда не вернуться в этот солдафонский «рай».

Профессор Слинкин М.Ф.

Один из наиболее уважаемых мною офицеров центра, кто ушел в отставку одним из первых при полковнике Калашнике до моего возвращения из второй загранкомандировки, был подполковник Слинкин М.Ф. (1925-2007), тоже бывший военный переводчик, человек удивительной судьбы. Родился в деревушке Ханты-Мансийского автономного округа. После окончания военного училища в 1944 г. воевал командиром огневого взвода минометной батареи. Участник штурма Берлина. После войны закончил спецфакультет Военного института иностранных языков. В 1957-1990 гг. неоднократно находился в длительных служебных командировках в Афганистане в качестве старшего переводчика, старшего референта, политического советника при высших государственных и партийных деятелях. Награжден орденами и медалями СССР и Афганистана.

Многие годы работы в Афганистане он собирал и заносил на карточки военно-технические термины на языке дари. Набрался целый чемодан карточек. Возил его с собой повсюду, пока не подготовил к изданию «Русско-дари военно-технический словарь» и не опубликовал его. Его словарь переиздавался в СССР несколько раз. Это был, между прочим, первый подобный словарь в истории мирового востоковедения.

В Крымский учебный центр подполковник Слинкин М.Ф. приехал политработником. Работал с африканцами в ротах. Полковник Антипов добился его перевода на преподавательскую работу на цикл общественных дисциплин. Но проработал на цикле он не долго. Оскорбленный один раз Калашником на строевом смотре, он, боевой офицер, написал рапорт и ушел в отставку. Командир посчитал для себя зазорным извиниться перед ним.

В отставке Слинкин защитил кандидатскую диссертацию (1973 г.). Работал более тридцати лет на кафедре новой и новейшей истории Таврического национального университета им. В.И. Вернадского (до 90-х годов он именовался Симферопольским госуниверситетом им. М.В. Фрунзе). В 1980-е побывал в Афганистане еще раз, на этот раз в качестве советника революционного правительства ДРА. Вернувшись, написал книгу, защитил докторскую диссертацию о современном Афганистане на тему «Приход к власти и кризис левого режима Тараки-Амина в Афганистане» (2000). Стал профессором. В своих трудах он использовал информацию, которую черпал из первых рук в Афганистане. Преподавал персидский язык. Написал учебное пособие "Речевая практика персидского языка (2-е издание, исправленное и дополненное - 2003). Составил "Книгу для чтения. Персидский язык. 1-5-й курсы. (Учебное пособие. Симферополь, 2001).

Мне хотелось идти по его стопам. Забегая вперед расскажу к слову, что в 1977 г. я тоже написал рапорт с просьбой уволить меня в запас, и распрощался с армией. Два года работал учителем в средней школе и учился в заочной аспирантуре Института Востоковедения Академии наук СССР. Одновременно работал над диссертацией о борьбе народа Намибии против южноафриканского колониализма и расизма. Диссертацию защищал в Институте Африки Академии наук СССР. Публиковал статьи, выступал с сообщениями на всесоюзных и международных конференциях африканистов. Профессор Слинкин М.Ф. рекомендовал меня в качестве преподавателя истории Азии и Африки на кафедру новой и новейшей истории Симферопольского госуниверситета.

Для меня профессор Слинкин был идеалом военного переводчика, преподавателя, ученого; патриота, преданного Родине, России, исторической науке и востоковедению. В нем сочетались доброта с умом, тактичность с уважением к человеку, трудолюбие с научной добросовестностью. Он смотрел на мир глазами никогда не унывающего великого персидского поэта Омар Хаяма, рубаи которого любил цитировать.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

В октябре 2011 года США открыли очередной фронт по «борьбе с экстремизмом»: в Уганду послан отряд из 100 спецназовцев на поимку легендарного «Святого Духа» Джозефа Кони - предводителя партизанской «Армии Господней». С 1986 года отряды Кони в борьбе за строительство «нового Сиона» убили более 150 тыс. человек.

В январе 2012 года к 100 американским спецназовцам присоединились около 50 английских «военных советников» и 30 французских «консультантов по безопасности». Кроме того, в операции по поимке Джозефа Кони и его отряда из 10-15 тыс. человек участвуют около 100 тыс. военных сразу из четырёх африканских стран - Южного Судана, Демократической республики Конго, Центрально-африканской республики и Уганды. Но три месяца военной операции пока не принесли успеха: предводитель «Армии Господней», как и прежде - неуловим. Кто же такой Джозеф Кони, заставивший сплотиться в борьбе против него армии 7 стран?

Джозеф Кони начинал как католический священник. Но в 1985 году, когда ему исполнилось 23 года, он под воздействием своей двоюродной сестры Эллис Лаквены резко изменил свои взгляды не только на угандийскую и африканскую жизнь, но и на религию.

Его сестра к тому времени была уважаемым и влиятельным человеком в Уганде, основательницей политико-религиозного «Движения Святого Духа». Это Движение, по её замыслу, должно было положить конец бесправию простого народа и засилью властных коррупционеров. Эллис Лаквена предвосхитила организацию «РосПил» Алексея Навального. Правда, она действовала не в соцсетях, а в настоящем реале, выводя на улицы десятки тысяч людей.

К 1988 году «Движение Святого Духа» установило свою власть примерно в десяти небольших городах Уганды. И Лаквене показалось, что теперь ей хватит сил захватить и столицу страны, где окопались «федералы». Летом того же года под её предводительством на столицу Кампалу двинулся отряд из 30 тысяч человек. Они шли без оружия, распевая библейские псалмы. На подступах к Кампале протестующих встретил угандийский ОМОН и прочие карательные силы. Людей расстреливали из пушек и крупнокалиберных пулемётов. Убитых никто не считал, по разным оценкам, их было от 1 до 3 тысяч человек. Раненой Эллис Лаквене удалось скрыться в соседней Кении. Но у неё пулей был повреждён позвоночник, и она уже до самой смерти в 2007 году больше не могла физически руководить протестным движением Уганды.

(Так выглядят угандийские бюрократы и силовики)

Кстати, несистемная оппозиция страны уверяла, что карательными отрядами тогда руководили английские военные советники. С тех пор у двоюродного брата Лаквены - Джозефа Кони сохранилась стойкая ненависть ко всем англоговорящим белым, попав к нему в лапы они были обречены на мучительную смерть под изощрёнными пытками.

Дальнейший жизненный путь Кони был похож на биографию Владимира Ленина: до той поры мирный католический священник решил стать непримиримым революционером, горящим желанием отомстить за сестру и убитых «несогласных». Он снимает с себя сан католического священника. Точнее, Джозеф Кони организует религиозное политико-террористическое движение «Угандийская народно-демократическая христианская армия».

Джозеф Кони в результате глубоких размышлений пришёл к выводу, что новое, справедливое общество можно построить только из детей, не тронутых грехами современного мира. Он по-быстрому сформировал отряд из 100-150 «несогласных», и эти боевики стали захватывать деревенских детей. Уже через пару лет это Движение насчитывало больше 2 тыс. человек, и Джозеф Кони объявил себя «генерал-майором». Забегая вперёд, скажем, что с 1988 года по наши дни его отряд похитил, по разным оценкам, от 60 до 100 тыс. детей.

Тогда же, в начале 1990-х годов, Кони разработал более стройную идеологию своего Движения. Конечной целью борьбы он объявил построение «Сиона», теократического государства, основанного на 10 библейских заповедях. Для этого надо было убить всех плохих людей, поражённых грехами. Своё движение Кони переименовал в «Господню армию сопротивления», а себя официально объявил воплощением «Святого духа».

Уганда довольно бедная страна в плане природных ресурсов. А деньги на борьбу против «греха» бригаде Джозефа Кони были нужны. И тогда он расширил географию деятельности, направившись в соседнюю Демократическую республику Конго. Там «Святой Дух» вступил в борьбу с местными племенами за алмазы. В итоге к началу 2000-х алмазы стали приносить ему до 20 млн. долларов в год. Так у Кони появились деньги для увеличения численности своей бригады, на закупки оружия, боеприпасов, медикаментов.

(Дети-солдаты «Господней армии сопротивления»)

В эти же годы Кони стал всё чаще переходить границы ещё двух соседних государств - Центрально-африканской республики и Судана. Сначала причиной такой миграции были боевые операции угандийской армии, на время вытеснявшие Кони из страны. А затем «Господня армия сопротивления» почувствовала в ЦАР и Судане вкус лёгких побед - местные армии были слабы и не могли оказывать сопротивления набегам Кони. Из этих стран он тоже уводил детей, а также карал коррупционеров и бесчеловечных бюрократов. Одним из способов казни стало сжигание на кресте. Простых «прислужников власти» его подручные просто рубили топорами на куски. Это позволило «воинствующим атеистам» на Западе причислять погибших к жертвам воинствующих христиан.

За время партизанской войны Джозеф Кони уничтожил около 150 тыс. человек, ещё 2 млн. негров он сделал вынужденными беженцами. И всё это время он оставался неуловим для местных силовиков. Один из секретов его долголетия, кроме поддержки простых автохтонов, это полный запрет на спутниковые телефоны среди соратников (а мобильной в связи в джунглях вообще нет). Найти его по сигналу телефона невозможно (напомним, что именно пеленгация по спутниковому телефону стоила жизни главарям Чечни Дудаеву и Масхадову). Единственный способ разобраться в Джозефом Кони и его отрядом - только идти в джунгли.

И вот в октябре 2011 года на поход в джунгли решились американские, а чуть позднее английские и французские спецназовцы. Почему так поздно «мировое сообщество» озаботилось поимкой (или уничтожением) «Святого Духа», тем более что санкцию на его арест Международный суд выдал аж в 2005 году.

(Штаб Джозефа Кони)

Этому причиной стала нефть. В начале 2000-х на юге Судана были подтверждены огромные запасы нефти. Ради неё «мировое сообщество» пошло на расчленение страны (блог Толкователя уже писал о провозглашении независимости Южного Судана летом 2011 года). Кроме того, раздел Судана стал ударом по интересам Китая в этом регионе - китайцы ранее приложили немало сил и денег для прикармливания местных элит, которые обещали нефть китайским госкомпаниям. И вот в один час они потеряли миллиарды долларов. Кстати, конспирологи до сих пор поговаривают, что «Господня армия сопротивления» спонсируется из Пекина - этот такая булавка, с помощью которой азиатские коммунисты могут хоть как-то подкалывать западных конкурентов.

Новое государство Южный Судан попало в орбиту западных транснациональных нефтяных компаний. Попал в орбиту и Джозеф Кони, как субъект, вносящий дестабилизацию в этот регион и «мирное развитие нефтяной отрасли».

Кстати, Джозеф Кони обожествляет нефть. Он называет её «соком предков», и верит, что она образовалась из тел негров (а негры когда-то населяли всю планету вплоть до Северного полюса, и были вытеснены в Африку белыми относительно недавно). Он причащает нефтью боевиков своей Армии, рисует ею кресты на теле, веря, что они защищают от пуль. Пока - защищают.