Русская Духовная Миссия в Иерусалиме с домовым храмом св. мученицы Александры

Осень, особенно поздняя, не совсем удачное время для паломничества. Сырая погода, дожди и ветра порой останавливают людей от посещения святынь в этот период года. Но если Вы решили совершить паломничество на Святую Землю, то лучшего сезона Вам просто не найти. Солнце палит весьма умеренно, легкий ветерок лишь добавляет приятных ощущений. И сегодня наше виртуальное путешествие в Горний, или Горненский монастырь - православный женский монастырь в ведении Русской духовной миссии в Иерусалиме.

«Сестра, благословите!» – так обращаются друг к другу при встрече сестры и прихожане.

Монастырь интересен не только своим месторасположением и архитектурой, но и историей своего появления на Святой Земле. С этого я и начну рассказ.

Монастырь находится в одном из живописнейших уголков на юге современного Иерусалима – Эйн Кареме, что в переводе с арабского и иврита означает «источник в винограднике» или «источник виноградника». Тут действительно были виноградники еще во времена древней Иудеи. И виноградари-виноделы более других любили дегустировать собственную продукцию.

Уж не потому ли Ангел Господень, стоявший по правую сторону жертвенника кадильного, требует от святого Захарии, храмового священника, обет, что сын его не будет пить «вина и сикера»?

Архимандрит Антонин (Капустин)

Приобретением этого участка Россия полностью обязана палестинскому труженику, подвижнику-одиночке архимандриту Антонину (Капустину). Дело в том, что батюшка Антонин очень любил это место, гулял и отдыхал там в небольшие часы досуга. И наверняка молился в такой благодатной тишине.

Место само по себе благодатное и исторически очень святое. Ведь именно это место связано с посещением Богородицей своей родственницы праведной Елисаветы. Помните, конечно, что Пречистая пришла в Горнюю из Назарета Галилейского после Архангельского благовестия. Здесь жили ее родственники – святой праведный Захария и его супруга Елисавета, которая долгие годы не могла родить наследника. А после она станет матерью Иоанна Предтечи. Именно к праведной Елисавете приходит Пречистая, чтобы открыть своей самой близкой родственнице Небесную Тайну. Приходит именно сюда, «в нагорную страну, в город Иудин». Матерь Божия прожила здесь три месяца.

От слова «нагорная» и стал называться монастырь: Горний, или Горненский.

Всё это мы можем прочесть в Евангелии от Луки. Вот почему еще это место так притягивало архимандрита Антонина. Он просто-таки загорелся идеей приобрести его в Российское пользование.

Петр Мельников, министр путей сообщения

Вместе с Петром Петровичем Мельниковым – членом Государственного Совета, бывшим министром путей сообщения, находившимся с визитом в Иерусалиме, архимандрит Антонин в который раз посещает Эйн Керем и настоятельно просит помочь с приобретением этого участка для России.

Мельников тоже загорелся этой идеей. Проблема была лишь в единственном и очевидном – финансах, которых требовалось не так уж мало. Вернувшись на родину, Петр Петрович развернул целую кампанию по сбору средств. И надо сказать, что откликнулось на призыв много состоятельных людей, среди которых были владельцы заводов, гастрономов, люди искусства, а также простые люди. Сумма была собрана в довольно короткие сроки.

Процесс приобретения завершился, хотя существовали в ходе оного некоторые проволочки. Но мы их касаться здесь не будем. Наша цель – побольше узнать о монастыре.

Итак, монастырь куплен. И по тогдашней традиции земля вокруг него стала называться «Московия».

Поначалу службы в летний период совершались в специально устроенной палатке, потому что храма или хотя бы небольшой часовенки на тот момент там не было.

Но и ему пришел срок появиться. Сам архимандрит Антонин выбрал место для храма и рядом место для колокольни. Архитекторы начертили проекты, и строительство началось.

Не вдаваясь подробно в описание, скажу лишь, что на сегодняшний день на территории Горненского женского монастыря отстроены: храм во имя Казанской Божией Матери, приюты для паломников, посещающих Горненский, а также несколько десятков домиков, где живут послушницы, известные как сестры Горненской русской женской общины, основанной архимандритом Антонином.

Горненский монастырь

Отец Антонин задумывал, чтобы весь северный склон горы заселили русские паломницы, желающие до конца своих дней оставаться на Святой Земле. Поэтому при поступлении соблюдался такой принцип, что каждая насельница за определенную сумму, уплаченную Миссии, получала свой земельный надел и должна была на свои средства построить дом, все хозяйственные постройки, развести кругом дома садик, благоустроить участок. Сестринская община под руководством инокини Павлы росла и крепла, склон расцветал садами, отдавая дань тяжелому кропотливому труду, любви и заботе.

«Отец Антонин исходатайствовал в Синоде установление особого праздника Целования в память посещения Божией Матерью своей родственницы праведной Елисаветы после Благовещения. Отцом Антонином написана и служба праздника»

Почитая Эйн Карем как место встречи Пречистой Богоматери и праведной Елисаветы, отец Антонин исходатайствовал в Синоде установление особого праздника Целования в память посещения Божией Матерью своей родственницы праведной Елисаветы после Благовещения. Синод установил праздновать его 12 апреля по новому стилю, если Благовещение не попадает на Страстные дни (в противном случае праздник переносится на четверг Светлой седмицы или в день памяти иконы Божией Матери «Живоносный Источник».

Отцом Антонином написана и служба этого праздника Целования, переплетающаяся по смыслу со службой попразднства Благовещения. Праздник Целования отмечается из года в год, привлекая немалое количество народа. Известен факт, что архимандрит сам написал к празднику Целования особый тропарь, кондак и стихиры. Тропарь «Прихождения Божией Матери в Горний Град Иудов» поется сестрами обители до сих пор и стал неотъемлемой богослужебной традицией при совершении служб. Вот текст этого умилительного песнопения, составленного основателем обители архимандритом Антонином (Капустиным):

Дево безневестная и Мати всечестная,

Приемши от Архангела Благовещение,

И целовавши южику Твою всечестную Елисавет,

Материю Господа от сея наречена была еси,

И возвеличила возвеличившаго Тя Господа.

Благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего !

Так возникла церковь во имя Казанской иконы Божией Матери и традиция праздника Целования.

После кончины архимандрита Антонина Горненской настоятельницей была монахиня Валентина. При ней обитель достигает расцвета. В ней создаются иконописные и золотошвейные мастерские.

Архимандрит Леонид (Сенцов)

При архимандрите Леониде (Сенцове) было начато строительство собора во имя Живоночальной Троицы, которое затянулось почти на 100 лет, сначала из-за Первой мировой войны, затем революции и последовавшего советского богоборческого периода. В наше время собор отстроен. Он величественно возвышается на вершине склона монастыря, увенчанный куполами с крестами. Ныне почивший патриарх Алексий II, увидев этот заново отстроенный храм, не задумываясь дал ему имя Всех святых в земле Российской просиявших. Теперь он так и называется.

Лет тридцать тому назад в Горнем появился еще один пещерный храм во имя святого Иоанна Предтечи. По преданию, он стоит на том самом месте, где проживали его праведные родители Захария и Елисавета.

На сегодняшний день Горненский монастырь является местом паломничества туристов всего мира, и особенно из России. Ведь такая благодать побывать в местах, где жили праведные родители Предтечи, где сам маленький Иоанн появился на свет. В месте, куда приходила и жила Богородица. В это святое, намоленное веками место.

Жизнь в монастыре размеренная, но насыщенная. У всех сестер есть свои послушания. Сестры, несущие послушание в церкви, следят за свечками, которые ставят люди, помогают в алтаре, вне церкви сопровождают паломников как гиды или помогают в домиках-гостиницах, убирают территорию, собирают маслины, из которых здесь же изготавливается оливковое масло. На сегодняшний день число сестер около 60-70. У каждой свое послушание, свои обязанности. Но это, несмотря на труд, знойный климат и короткий сон, очень добрые и приветливые люди, готовые подсказать, помочь, со вниманием выслушать просьбы и оказать содействие паломникам.

В монастыре водятся черепахи, целые стаи зеленых попугаев, кошки и даже мангусты! Они, по рассказам сестёр, очень воспитанные и приходят иногда целыми семействами. Когда монахини кормят кошек, зверьки терпеливо ждут, пока те насытятся, и только потом угощаются сами. Что и говорить – картина, приближенная к райской. Недаром это такое святое и намоленное место! Недаром его так сильно хотел приобрести архимандрит Антонин.

Паломникам рассказывают одну удивительную историю, произшедшую в Горненском монастыре. Во время Первой мировой войны в Иерусалиме была эпидемия холеры, и восемь сестер монастыря умерли. Монахини читали акафист перед образом Казанской Богоматери. Когда читали акафист в 12-й раз, икона сошла со стены и сама обошла храм. Сестры услышали голос, говоривший, что все беды в обители прекратятся. И болезнь действительно отошла. С тех пор появилась традиция чтения акафиста 12 раз в летний престольный праздник, после всенощной. А еще каждый вечер одна из насельниц обходит монастырь с Казанской иконой в руках.

Вот такие чудеса творит Бог по нашей горячей и искренней молитве. Чудеса, свидетелями которых может стать каждый. В данном случае это были сестры, молящиеся перед Казанской иконой.

Есть в обители и свои традиции. Например, вечером Лазаревой субботы сестры под звон колоколов с пальмовыми ветвями идут от того места, где Господь сел на ослика, до стен Старого города. То есть совершается шествие вместе со Христом в Иерусалим, где когда-то ему кричали «Осанна!»

В Великую Пятницу сестры направляются по Крестному пути Спасителя. А в Великую Субботу идут к Святому Гробу Господнему, чтобы увидеть и поклониться Его Святому Свету. Именно так на Святой Земле называют Благодатный огонь.

И счастлив тот, кто в эти дни пребывает на Святой Земле и может вместе с сестрами обители так провести Страстную Седмицу.

И напоследок расскажу еще об одной истории, которую и сама узнала довольно недавно.

Дело в том, что отца Антонина можно считать и «крестным отцом» великого романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита». Хотя сам отец Антонин об этом, конечно же, никогда не думал. Дело в том, что в Киевской духовной академии, выпускником которой был будущий архимандрит Антонин, несколькими годами позднее писал свою магистерскую диссертацию Николай Корнильевич Маккавейский. Диссертация эта называлась «Археология страданий Господа нашего, Иисуса Христа». И конечно же, для сбора материалов диссертант приезжает на Святую Землю, в Иерусалим, где его встречает великолепный знаток библейской истории, автор нескольких важных археологических открытий отец Антонин Капустин.

Возвратившись в Киев, Маккавейский публикует свою диссертацию в трудах Духовной академии и впоследствии становится профессором. Одновременно с ним в Академии преподает другой профессор, Афанасий Иванович Булгаков, отец будущего писателя, автора «Мастера и Маргариты».

В страшном 1937 году, когда многие церковные книги были изъяты и уничтожены, Михаил Афанасьевич Булгаков находит в букинистической лавке труды Киевской духовной академии и покупает их, потому что там публиковались статьи его отца. Так в руки писателя попадает уникальное описание Иерусалима времен Иисуса, составленное Маккавейским не без помощи отца Антонина во время его пребывания на Святой Земле.

Горненский монастырь

Так что «булгаковский Иерусалим» берет свое описание в том числе и на территории Горненского монастыря, где останавливался профессор Маккавейский.

Вот такая удивительная история. Как все в жизни порой неожиданно переплетено!

Вход в монастырь бесплатный. На территории имеется лавка, где можно приобрести иконы и свечи, а также подать записки.

Я желаю каждому приезжающему в Израиль посетить это благодатное и намоленное место. И гарантирую, что та благодать, которой заполнится Ваша душа, будет полезной и очищающей!

Бог в помощь! И многая и благая лета всем насельникам и трудникам Горненского монастыря!

Вконтакте

РУССКАЯ ДУХОВНАЯ МУЗЫКА. Церковное пение являлось единственной формой профессионального письменного музыкального искусства на Руси со времен принятия христианства и до конца 17 в. Вместе с христианством русские заимствовали из Византии систему церковного пения – осмогласие (восемь гласов) и систему его записи – невмы (по-русски – знаки, знамена, крюки; отсюда – знаменный распев). Поскольку древнейшие формы этой нотации точно не расшифровываются, открытым остается вопрос: переняла ли Русь церковное пение из Византии непосредственно или через посредство южнославянских стран. Очевидно, однако, что к 15–16 вв. русский знаменный распев представлял собой вполне самобытное художественное явление. Полученными из Византии и устойчивыми принципами оставались: 1) строго вокальный характер церковного творчества (православный канон категорически исключает применение в церковной службе каких бы то ни было музыкальных инструментов); 2) теснейшая связь слова и звука, т.е. смысла и его интонационного воплощения – отсюда очень большое значение в православной службе не только пения (в старину говорили, например, «спеть обедню», «отпеть обедню», т.е. отслужить литургию), но и особого напевного чтения (в современной терминологии – «литургического речитатива»); 3) плавность, «поступенность» мелодического движения; 4) строчное строение целого – т.е. подчинение музыкальной композиции смысловой структуре текста, в оригинале часто стихотворного. При этом русская трактовка гласа отличалась от византийской: глас представлял собой не звукоряд, а сумму мелодических формул (попевок).

Древнерусское церковное пение, как и иконопись, было анонимно, но все же из письменных источников известны имена выдающихся мастеров 16–17 вв.; среди них – новгородцы братья Василий (в иночестве Варлаам) и Савва Роговы; Иван (в иночестве Исайя) Лукошко и Стефан Голыш с Урала; Иван Нос и Федор Крестьянин (т.е. Христианин), работавшие при дворе Ивана Грозного. В 16 в. в Москве были основаны образцовые хоры – государевых и патриарших певчих дьяков. В это же время появляются варианты основного знаменного распева – большой распев, характеризовавшийся особенно протяженными мелизматическими мелодическими линиями; путевой и демественный распевы, имевшие каждый свою систему невменной записи; индивидуальные варианты отдельных песнопений или их групп, принадлежавшие данному мастеру, или местности, или монастырю («местные распевы», «монастырские распевы», «распев крестьянинов», «распев лукошков» и т.д.). Несколько позже, в 17 в., получают широкое распространение киевский, греческий, болгарский распевы, отчасти связанные с пением южных и юго-западных православных церквей, но приобретшие на Руси самостоятельные формы; для них типично более простое, симметричное строение, влияние песенной мелодики. В 16 в. возникло вполне оригинальное русское церковное многоголосие, разные формы которого носили названия: строчное, демественное и путевое. Для раннего многоголосия было характерно свободное сочетание горизонтальных линий голосов, а не четкая координация их по вертикали, как в западной музыке той эпохи. Развитие церковного пения и усложнение форм крюкового письма обусловили появление развернутых теоретических руководств, среди которых особенно выделяется созданная в 1680-х годах Азбука (Извещение о согласнейших пометах ) старца Александра Мезенца.

С середины 17 в. наступает переломный период в русском церковно-певческом искусстве: постепенно утверждается новый стиль хорового многоголосия – «партес», распространяемый в Москве поначалу певцами украинского, белорусского и польского происхождения и основанный на элементарных приемах западноевропейского гармонического и полифонического письма. Простейшим видом партесного пения была гармонизация знаменных мелодий, наиболее сложным – хоровой концерт для большого числа голосов (в числе известных авторов – Василий Титов, Николай Калашников, Николай Бавыкин, Федор Редриков и др.). Одновременно начинает преобладать пятилинейная нотация, хотя довольно долго еще сохраняется крюковое письмо (старообрядцы пользуются им по сей день). Очень популярной становится духовный стих новой формации – псальма, или кант (на стихи как русские или церковнославянские, так и на переводные, обычно с польского), затем появляются и светские хоровые канты – исторические, военные, любовные, шуточные.

Хотя реформы Петра I непосредственно не затрагивали певческого искусства, глубокие изменения в жизни страны, и в том числе в строе церковной жизни, привели к тому, что 18 век стал периодом упадка церковного пения как национального искусства и как высокохудожественной системы. В больших городах, и прежде всего в Петербурге, пение все более секуляризируется, особенно во второй половине столетия, когда при дворе стали работать приглашенные итальянские мастера Бальдассаре Галуппи и Джузеппе Сарти: в числе прочего они писали музыку на православные тексты и обучали певчих Придворной капеллы (центрального хора страны, преобразованного из хора государевых дьяков), которые, наряду со службами, принимали участие в светских увеселениях и даже пели в опере. Однако в том же 18 в. и первой половине 19 в. автономно развивается на прежних началах старообрядческое певческое искусство; сохраняется старинное пение в больших соборах некоторых древних городов; складываются оригинальные распевы крупных монастырей.

В этот период (а нередко и позже) композиторское, авторское церковное творчество часто носило светский характер и даже перекрещивалось впрямую с оперным (известны, например, Херувимские песни на мотивы из опер Моцарта и других композиторов) и песенно-романсовым искусством. В конце 18 – начале 19 вв. стиль партесного пения сходит на нет и развивается жанр классицистского духовного концерта (по образцу западного мотета; собственно «концертом» в это время называлось развернутое хоровое произведение, которое заняло в воскресной и праздничной литургии место традиционных причастных стихов; в стиле концерта исполнялись и другие песнопения разных служб, преимущественно литургии). Наиболее плодовитым и ярким представителем этого жанра был управляющий Придворной капеллы Дмитрий Степанович Бортнянский (1751–1825), популярны также были концерты Максима Созонтовича Березовского (1745–1777), Степана Аникиевича Дегтярева (1766-1813), Артемия Лукьяновича Веделя (1767?–1808), Степана Ивановича Давыдова (1777–1825) и др. Большинство авторов духовной музыки данного периода училось в Италии или у итальянских мастеров в России.

Позже начинается период т.н. немецкого влияния на русскую духовную музыку, представленный деятельностью управляющего Придворной певческой капеллой Алексея Федоровича Львова (1798–1870, автора гимна Боже, царя храни ) и его помощников (Гавриила Акимовича Ломакина, 1811–1885; Павла Максимовича Воротникова, 1810–1876 и др.), гармонизовавших в стиле протестантского хорала весь православный певческий обиход. По указу императора Николая I употребление этих гармонизаций предписывалось как обязательное для всех храмов России, изгонялось исполнение песнопений по рукописным «тетрадкам» и запрещалось печатать и исполнять в церкви какие-либо композиции без утверждения их директором Придворной капеллы. Указ надолго закрыл путь в церковное творчество профессиональным светским композиторам, и в эпоху быстрого развития национальной школы этот жанр оставался на периферии.

Однако уже к эпохе Бортнянского относятся первые попытки вернуться к настоящему «древнему пению», и сам Бортянский пытался его возродить в обработках старинных распевов. За ним последовал еще один сотрудник Придворной капеллы – протоиерей Петр Иванович Турчанинов (1779–1856). Созданная ими модель «гармонического пения» (т.е. многоголосного переложения традиционных мелодий по законам классической гармонии) использовалась в творчестве композиторов петербургской школы, таких, как упомянутые выше А.Ф.Львов, Г.А.Ломакин, а также Николай Иванович Бахметев (1807–1891), Григорий Федорович Львовский (1839–1894), Александр Андреевич Архангельский (1856–1924) и другие, вплоть до 20 в. Идея же возвращения к национальным основам, поисков «своей», «русской» гармонии и «своего» контрапункта получили сначала теоретическое обоснование в трудах В.Ф.Одоевского, протоиерея Дмитрия Васильевича Разумовского (1818–1889) и других авторов (преимущественно связанных с Москвой как хранительницей древних традиций), а затем в творческих опытах М.И.Глинки (в нескольких переложениях распевов, сделанных им в последние годы жизни), а начиная с рубежа 1880-х – в сочинениях и переложениях П.И.Чайковского, Н.А.Римского-Корсакова, А.К.Лядова , М.А.Балакирева , С.И.Танеева и других. Первоначально за основу бралась идея родства древних эпох в церковном пении западном и русском, т.е. композиторам предлагалась в качестве образца не итальянская или немецкая музыка новейшей эпохи, а старинная полифония эпохи Палестрины и особая, доклассическая модальная гармония той эпохи – т.н. строгий стиль (в частности, в этом стиле выполнен ряд переложений Глинки, Римского-Корсакова, Лядова, Танеева). Особое значение в исканиях национального церковного стиля заняла Литургия св. Иоанна Златоустого , соч. 41 П.И.Чайковского (1878) – хронологически первое духовное сочинение крупного русского композитора, напечатанное и исполненное в публичном концерте без разрешения Придворной капеллы (судебный процесс по поводу публикации этого сочинения привел к падению монополии капеллы, что послужило важным прецедентом для композиторов следующих поколений).

К началу 20 в. в русской духовной музыке сложилось т.н. «новое направление» (называемое иногда московской школой, школой Синодального училища церковного пения). Крупнейшими деятелями в историко-теоретической и организационно-практической областях движения были Степан Васильевич Смоленский (ученый-медиевист, композитор, директор Синодального училища и его реформатор) с сотрудниками, регенты московского Синодального хора (хора Большого Успенского собора Московского Кремля) Василий Сергеевич Орлов и Николай Михайлович Данилин. Среди композиторов, чьи духовные сочинения могут быть отнесены к «новому направлению», – С.В.Рахманинов, А.Т.Гречанинов, А.Д.Кастальский , П.Г. и А.Г.Чесноковы, Викт.С.Калинников, Александр Васильевич Никольский, Семен Викторович Панченко, а также М.М.Ипполитов-Иванов, В.И.Ребиков, Константин Николаевич Шведов, Н.С.Голованов, Николай Нилович и Павел Нилович Толстяковы, о.Дмитрий Васильевич Аллеманов, Дмитрий Моисеевич Яичков, Николай Иванович Компанейский, протоиерей Михаил Александрович Лисицын и др. Характерными чертами «нового направления» являлись: приложение к церковно-музыкальной композиции приемов народного музыкального мышления и опыта национальной композиторской школы; обращение к церковному уставу и предписываемым им певческим традициям; раскрепощение хоровой фактуры, ритма, гармонии от «школьных» норм и поиск средств, соответствующих формам национального церковного пения.

События 1917 насильственно прервали развитие русского церковного пения как современного искусства. Однако традиции поддерживались некоторыми музыкантами в России и в русском зарубежье. За рубежом продолжали сочинять церковные композиции А.Т.Гречанинов и Н.Н.Черепнин; среди регентов выделились Сергей Алексеевич Жаров, Николай Петрович Афонский, Петр Васильевич Спасский, Борис Михайлович Ледковский; среди ученых-исследователей (и одновременно композиторов) Иван Алексеевич фон Гарднер и Альберт Сван.

С конца 1980-х годов происходит возрождение церковно-певческого искусства в России: появляются во множестве новые коллективы, публикуются исследования, ряд композиторов обращается к духовным жанрам. Среди авторов, сочинения которых соответствуют требованиям православного богослужения, можно выделить диакона Сергея Зосимовича Трубачева, протоиерея Александра Ивановича Ведерникова, а также Владимира Ивановича Мартынова. Подавляющее же большинство современных композиций предназначается для духовных концертов, которые проводятся, как правило, в светских залах, но иногда и в храмах.

На недавней встрече Патриарха Московского и всея Руси Алексия II с главой Палестинской автономии Махмудом Аббасом из уст Святейшего прозвучали пожелания об оформлении церковной собственности в Хевроне и Иерихоне за Русской Духовной Миссией: “Полагаю, что настало время, когда юридически необходимо закрепить за Миссией право на эту собственность”. Архиереи Зарубежной Церкви встретили просьбу настороженно и заговорили “об угрозе процессу объединения”.

Такая реакция с их стороны станет понятна, если вернуться к событиям сорокалетней давности, к началу весны 1966 года.

* * *

Определением Святейшего Патриарха Алексия I у Священного Синода Русской Православной Церкви от 7 марта 1966 года архимандрит Владимир (Сабодан), ректор Одесской Духовной семинарии , был назначен заместителем начальника Русской Духовной миссии в Израиле с пребыванием в Иордании, на территории которой действовали представители Русской Зарубежной Церкви. Для того, чтобы понять сложность и запутанность описываемых далее событий, следует подробнее представить предшествующую им историю.

Начало духовного представительства России на Святой Земле положила высочайшая резолюция императора Николая I об учреждении Русской Духовной миссии в Иерусалиме в 1847 г. Ранее Россия оказала помощь в отстаивании самостоятельности Иерусалимской Церкви от притязаний Константинополя на право избрания Иерусалимского Патриарха. Миссия должна была представительствовать от лица Русской Православной Церкви перед Иерусалимским Патриархатом, содействовать интересам Православия и помогать русским паломникам в Святой Земле, а также помогать местному духовенству и мирянам, в основном православным арабам. Первым начальником Миссии стал архимандрит Порфирий (Успенский), выдающийся российский археолог.

Особый вклад в развитие деятельности Русской Духовной миссии внес архимандрит Антонин (Капустин), назначенный на пост ее начальника в 1865 г. За годы его служения (до 1894 г.) Русская Православная Церковь не только укрепила свои отношения с Иерусалимской Церковью, но и благодаря его стараниям стала владеть многими священно-историческими местами Палестины. Верным помощником отца Антонина был Я. Е. Халеби. Турецкое законодательство разрешало приобретать земли только частным лицам и только подданным Порты. Именно поэтому земли приобретались на имя Халеби. Начало было положено в октябре 1868 г. покупкой Дуба Мамврийского с прилегающим к нему участком земли. Всего же архимандритом Антонином было куплено и законно оформлено 13 участков площадью около 425000 кв. метров, стоимостью до миллиона рублей золотом.

Новое столетие стало трагическим для этого региона. В конце Первой мировой войны арабы при поддержке британских войск изгнали турок, а с 25 апреля 1920 года мандат на управление этой территорией получила от Лиги Наций Британия. В июле 1937 г. королевская комиссия во главе с министром по делам Индии лордом Пилем рекомендовала разделить территорию британской подмандатной Палестины на арабское и еврейское государство. Тогда это сделать не удалось из-за несогласия арабов, в 1947 г. ООН взяла на себя ответственность за судьбу этой территории. Был разработан план, по которому 56,44% территории на запад от реки Иордан отходило к еврейскому государству, а 43,53% - к арабскому, при этом Иерусалим становился анклавом сосуществования нескольких общин. Палестинцы не согласились, и реализация плана не состоялась. Лондон объявил, что прекращает управление подмандатной Палестиной 15 мая 1948 г., в этот же день вступила в силу Декларация о создании еврейского государства. В день провозглашения Израиля пять арабских стран - Иордания, Египет, Ливан, Сирия и Ирак объявили ему войну и вторглись на территорию только что созданного государства, однако их армии были отброшены израильтянами. В результате перемирия Израиль включил в свои границы часть бывшей британской Палестины. Египет удержал сектор Газа, а окрестности Иерусалима и земли, известные сегодня как Западный берег, аннексировала Иордания, в 1966 году они по-прежнему входили в ее территорию, и именно сюда был направлен архимандрит Владимир. Спустя год, в ходе шестидневной войны 1967 г., Израиль отберет восточный Иерусалим и Западный берег у Иордании, но это будет позже означенных событий, о которых речь пойдет далее.

Преданным чадом Русской Православной Церкви в этих местах была 65-летняя монахиня Серафима Путятина, прибывшая в эти края в середине 50-х годов. Ее пострижение благословил митрополит Николай (Ярушевич). Встречалась матушка Серафима и со Святейшим Патриархом Алексием I, с митрополитом Никодимом (Ротовым). Ее письма к ним и по сей день являются важным источником, повествующим о событиях, предшествующих появлению в Иордании посланца из Москвы.

Близким к ней по взглядам был настоятель Братства Святого Гроба Господня архимандрит Герман, представитель Иерусалимской Патриархии, которого хорошо знали и в советском посольстве в Иордании. С ним она делилась своими радостями и горестями, доверяла ему передачу писем, адресованных Святейшему Патриарху Алексию (отец Герман передавал их через посольство или через начальника Духовной миссии в Иерусалиме).

В одном из своих писем матушка Серафима оценивала ситуацию так: “Бездействие с нашей стороны является для раскольников созидательной работой, они крепнут, потому что нас нет!”. Это письмо было датировано 1-м марта 1966 года. А через две недели архимандриту Владимиру (Сабодану) надлежало явиться к новому месту служения.

Иерусалимский Патриарх Венедикт был уведомлен телеграммой из Москвы о его приезде как заместителя, но без развернутого объяснения. Оно состоялось только 15 марта на аудиенции у Иерусалимского Патриарха. Именно тогда архимандрит вручил Венедикту письмо от Святейшего Патриарха Алексия. Позже владыка Владимир вспоминал: “Так как никто не знал заранее, с какой миссией я прибываю, то письмо, врученное Его Блаженству, явилось громом среди ясного дня. Блаженнейший, прочитав внимательно приготовленный в посольстве перевод письма Святейшего Патриарха Алексия, с мрачным и раздраженным видом заявил, что сам решить этот вопрос он не может, а поэтому завтра созывает Синод и на Синоде будут решать: принять меня или нет…” .

Синод ничего не решил. Против присутствия архимандрита Владимира, кроме Патриарха, выступили архиепископы Василий и Афинагор. Венедикт не скрывал обиды, а одна из арабских газет 18 марта указала на конкретную причину приезда архимандрита Владимира: он будет смотреть за имуществом, принадлежащим Русской Церкви. А пока его, в ожидании решения, поселили в здании при Патриархии. “Комнату ему представили из худших, с невыносимыми условиями пребывания. И вообще отношение было далеко не гостеприимное. К нему были приставлены два архимандрита, которые фактически следили за всеми его передвижениями. Все греческие Преосвященные и священники Иерусалимской Патриархии явно сторонились и избегали встреч с архимандритом Владимиром”. Только спустя неделю немного улучшился рацион питания: кроме постоянной чечевицы теперь подавались маслины и салат.

И если Патриарх Венедикт выжидал, то представители Русской Зарубежной Церкви во главе с протопресвитером Г. Граббе засуетились: прибытие отца Владимира в Старый город напугало их. Только-только улеглись страсти с имуществом, а тут - посланник Московской Патриархии и прямо в Иорданию. (С момента установления дипломатических отношений между СССР и Иорданией некоторые лидеры иорданского правительства считали, что все русское имущество следует передать советскому руководству.) Зарубежная Церковь нашла поддержку у США, был даже составлен специальный документ для суда в Гааге.

До судебного разбирательства дело не дошло. Иорданское руководство все оставило как есть. А один из крупных чиновников в разговоре с архимандритом Владимиром так озвучил правительственную линию: “Мы имеем телеграммы от трех Церквей, заявляющих свой протест по поводу вашего появления и тем более пребывания здесь. (Назвать Церкви он отказался.) И мы Вас не признаем здесь, можете не надеяться. Запомните, мы признаем здесь единственную Русскую Церковь - белую. Это мнение всего нашего правительства и мы ему никогда не изменим, мы не будем и не собираемся отступать от него. И Патриарх Венедикт Вас не признает…” .

Иерусалимский Патриарх метался, не зная, что делать: с одной стороны жали зарубежники, раздувая шумиху о том, что “в Израиле советским посольством проданы все церковные участки, такова, мол, судьба ждет и участки в Иордании. Советы продадут кому угодно, чтобы только не оставлять это в церковных руках, большевики хотят уничтожить русскую настоящую церковь в Иордании” . С другой стороны - ссориться с Москвой не хотелось.

Но оставаться в двусмысленном положении не хотелось еще больше. И Патриарх Венедикт решился…

“Иерусалим, Иордания

Его Блаженству Патриарху Московскому и всея Руси.

Мы были удивлены и весьма огорчены решением Вашего Блаженства и Священного Синода в отношении внезапного и неожиданного назначения архимандрита Владимира (Сабодана) заместителем начальника Русской Духовной миссии в Иордании без нашего согласия, несмотря на то, что Мы являемся Верховной Церковной властью.

Это было сделано без каких-либо простых предварительных предупреждений, необходимых согласно правилам вежливости со стороны Вашего Блаженства. По крайней мере, по долгу существующих братских отношений, подобное назначение ставит нас перед свершившимся фактом и может разрушить основу существующих братских отношений между нашими Патриархатами. Отравляет дружественные хорошие взаимоотношения, развивающиеся между нами. Мы не только не можем принять подобное назначение в любом смысле, но протестуем против основания постоянной Русской Духовной миссии в Иордании, которое противоречит положениям Священного Канонического Права и Законов Нашего Патриархата. Принимая во внимание то, что в нашем Патриархате существует Русская Духовная миссия, к которой мы относимся с уважением и к которой Наше отношение всегда было положительно братским, безупречно удовлетворяя любое соответствующее дело, желая поддержать неразрывную связь братства между нашими Святыми Церквами, Мы очень просим Ваше Блаженство немедленно отменить назначение архимандрита Владимира, пока данное дело не приведет к неприятным последствиям, принимая во внимание то, что Наше положение здесь весьма деликатное, и подобное назначение может усложнить дело и может нанести вред, что Вашему Блаженству, безусловно, нежелательно.

С братской любовью,

Патриарх Венедикт был человеком сложным и неоднозначным. Так, в одном из отчетов начальника Духовной миссии в Иерусалиме архимандрита Гермогена митрополиту Никодиму (Ротову) были и такие слова: “Архимандрит Герман неоднократно говорил мне, что Патриарх Венедикт, в случае, если мы будем противиться его требованиям, то он может допустить раскольников к совместному богослужению у Гроба Господня и в других храмах Патриархии”.

Особенности его характера отмечала в письме к Патриарху Алексию и монахиня Серафима: “Вчера меня вызвал архиепископ Афинагор и от имени Патриарха Венедикта запретил мне носить крест, который Вы изволили на меня возложить, и который я неизменно надевала, когда ходила в церковь на литургию. Первая моя реакция была та, которую следовало ожидать от многовековой традиции, в которой я была воспитана. Я возразила, что Ваше Святейшество возложили на меня крест, и только Вы имеете право крест этот с меня снять <…> Зная хорошо характер своего Первосвятителя, отец Герман не сомневается, что малейшее с моей стороны неповиновение вызовет мое быстрое изгнание из Иерусалимской епархии, и тогда ведь я даже не смогу перебраться в Израиль”. Позже все именно так и случилось.

Позиция Иерусалимского Патриарха и определенной части иорданского руководства являлась прежде всего результатом сложной политической ситуации в этом регионе: здесь столкнулись интересы США, Израиля и Советского Союза. Касались они и собственности, принадлежавшей до октябрьских событий 1917 года России и Русской Православной Церкви. (В означенный период она находилась в руках Русской Зарубежной Церкви.) В одном из своих отчетов Председателю ОВЦС митрополиту Никодиму (Ротову) архимандрит Владимир подчеркнул: “Нуж­но сказать, что раскольники действительно сильны. Вся их мощь и сила в посольствах Америки и Англии. У нас, к сожалению, такой силы еще нет в Иордании ни церковной, ни гражданской, чтобы можно было в гармоническом сочетании творить историческую правду. Мое там пребывание в этом меня убедило” .

Не было должных сил и на территориях, окормляемых Русской Духовной миссией. Прежде всего это касалось Горненской Обители. По оценке архимандрита Гермогена, “администрация монастыря во главе с игуменией Тавифой малоинициативна и бездеятельна, в то время как некоторые из старых монахинь, хоть их осталось совсем немного, часто проявляют инициативу в целях дезорганизации”. Выход, по мнению начальника Духовной миссии в Иерусалиме, был один - появление в монастыре новой игумении, которая “могла быть хорошим руководителем и организатором”.

Архимандрит Гермоген считал, что если использовать “об­шир­ные территории хотя бы на 60–70%, то можно было бы поднять монастырь во многих сторонах его жизни. Для этого необходимо, во-первых, разрешить вышеуказанную проблему и прислать новое пополнение монахинь с родины, хотя бы человек пятнадцать”. Это было необходимо, так как большинство монахинь находились в преклонном возрасте. “Из 51 монахини - 28 нетрудоспособных совершенно, а из оставшихся - 10 монахинь находятся на послушании по участкам Миссии, как-то: в Тиверии, в Хайфе, в Яффе. Эти оставшиеся 13 монахинь несут все тяготы монастырской работы: хозяйственные, церковные и уход за больными”. (Спустя какое-то время в обитель приехали монахини из Советского Союза, но архимандрит Гермоген этого уже не застал: он покинул Миссию вскоре после описываемых событий.)

Незадолго до своего отъезда архимандрит Гермоген установил отношения с насельницами Елеонского и Гефсиманского монастырей, находившихся под окормлением Русской Зарубежной Церкви. Некоторые монахини открыто заявляли о готовности уйти под опеку Русской Духовной миссии. «Такими монахинями являются Валентина и Феодосия, находящиеся в Александровском подворье (“Русские раскопки”). Эти монахини заслуживают особого внимания, так как они единственные, которые после выселения монахини Серафимы Путятиной из Иордании открыто общаются с нами, информируют нас об обстановке в Иерусалимской Патриархии и активно защищают интересы нашей Миссии». Будущему начальнику Миссии архимандрит Гермоген рекомендовал не прерывать этих связей и опираться на них.

Среди монахинь, проживающих в Малой Гефсимании, была вдова знаменитого русского композитора Глазунова. Матушка Александра, как отмечал отец Гермоген, “пользуется авторитетом среди монахинь раскольнических монастырей и с нею считается их руководство. Она неоднократно вела переговоры с настоятелем русского храма в Хевроне и уже добилась его согласия встретиться со мною, правда, не открыто, а незаметно для других, на ее квартире”.

Неожиданным был один из мотивов предполагаемой встречи: “Монахиня Александра поговаривает о перенесении останков своего мужа композитора Глазунова из Парижа в Москву. Только она желает, чтобы перенесение было соблюдено по всем религиозным формам”. Встреча с матушкой Александрой у архимандрита Гермогена так и не состоялась, а в 1966 году в планы советского руководства перенесение праха композитора явно не входило.

Москву интересовала недвижимость в Иордании. В посольстве этим вопросом занимался советник Ю. Сусликов. Он не только подробно писал в МИД о том, что и где было куплено в 80-х годах XIX века начальником Русской Духовной миссии отцом Антонином (Капустиным), но и сам посещал эти удивительные места. Одним из таких мест была Лавра Преподобного Харитона в Айн-Фарре (примерно в 10 км к северо-востоку от Иерусалима). При жизни Преподобного в Лавре собирались до 4 тысяч молящихся. К моменту приезда архимандрита Антонина (Капустина) здесь остались только пустые пещеры и развалины былых строений. Архимандрит приложил много усилий для покупки этого места, но его старания успехом не увенчались. Лишь в 1903 году остатки строений были приобретены иеросхимонахом Пантелеймоном, настоятелем русской обители на Афоне. Лавра была восстановлена, но перед самым началом Второй мировой войны она сильно пострадала от пожара. После войны иеромонах Герасим, много сделавший для сохранения святыни, из-за старости и немощи вынужден был уехать в Иерусалим, передав Лавру эмигрантской Духовной миссии. В начале 60-х годов отца Герасима не стало. В 1966 году Лавра представляла собой “участок земли у отвесной скалы (до 50 км); к ней же относится также участок земли на вершине скалы.

…Лавра огорожена, над железными входными воротами установлен крест. На участке построен небольшой двухэтажный дом с часовней и 2 кельи.

…В большой пещере в склоне горы на высоте 10–12 м устроена церковь (20–30 м, - так в документе - О. В .), а рядом в пещере поменьше повешены афонскими монахами три малых колокола;

…В Лавре постоянно никто не живет; один раз в два-три месяца в Лавру приезжает наблюдающий иеромонах Мефодий (по другим данным - Мелетий), приехавший в Иорданию из Югославии; он живет в Лавре по несколько дней <…> Богослужение совершается только раз в году - в день Преподобного Харитона” .

К подробному отчету советника посольства были приложены фотографии. И это - только одно из мест, интересовавших как церковную, так и гражданскую власть в Советском Союзе. (Как известно, вопрос собственности был и остается одним из самых сложных в любых переговорных процессах. И последние события тому подтверждение.) Но об этом чуть позже…

А тогда, в марте 1966 года нужно было выходить из сложившейся ситуации, которая обострила отношения между братскими Церквами.

С миротворческой миссией в Иерусалим выехал митрополит Никодим, прибывший туда вместе с группой паломников 8 апреля. И как отмечал начальник Русской Духовной миссии архимандрит Гермоген, “сгустившиеся тучи рассосались, и страсти улеглись. Даже несмотря на то, что архимандрит Владимир все-таки покинул Иорданию в результате неблагоприятной политической обстановки в Иордании, следует считать, что приезд Вашего Высокопреосвященства сыграл решающую положительную роль в укреплении братских взаимоотношений между Иерусалимской и Русской Православными Церквами, и это основа нашего будущего в Иерусалиме и даже других местах за рубежом” .

Мудрый отец Гермоген, анализируя всю ситуацию, сделал вывод, с которым трудно не согласиться: “шумиха с телеграммой, выдворение монахини Серафимы и архимандрита Владимира должны были создать общественное мнение о якобы состоявшемся конфликте между Русской и Иерусалимской Церквами” .

Дипломатический дар митрополита Никодима успокоил Патриарха Венедикта, но вопрос о деятельности Иорданской Духовной миссии пришлось отложить на долгие годы.

* * *

По распоряжению Ясира Арафата в 1997 году Русская Православная Церковь получила Троицкий монастырь в Хевроне, а в 2000 году - подворье в Иерихоне. Их возвращение произошло до начала переговоров с Русской Православной Церковью за рубежом в ноябре 2003 г. Руководство Зарубежной Церкви, по словам секретаря Архиерейского синода РПЦЗ епископа Манхэттенского Гавриила, рассчитывало, что Московская Патриархия в знак примирения вернет часть отобранной в Палестине собственности РПЦЗ. Поэтому просьба Патриарха юридически закрепить за миссией РПЦ право на нее тут же вызвала резкий протест со стороны иерархов Зарубежной Церкви. «Я очень разочарован, - заявил “Коммерсанту” заместитель председателя Архиерейского синода РПЦЗ архиепископ Германский Марк. - Ведь в начале процесса было сделано заявление о том, что мы должны воздерживаться от любых действий и высказываний, которые могут огорчить другую сторону. А это именно такое действие». В августе 2004 года Синод Русской Православной Церкви принял решение отказаться от возбуждения судебных исков и прекратить существующие судебные дела по имущественным претензиям к Зарубежной Церкви. Подобное решение приняли и зарубежные архиереи. События показывают, что действеннее было бы для обеих сторон отказаться от новых имущественных споров и сохранить положение, сложившееся на момент начала переговоров, чтобы история не могла повториться.

В 1847 году по высочайшему указу государя императора Николая I создается Русская Духовная Миссия в Иерусалиме и начинается приобретение земель в Палестине. На купленных землях строятся монастыри, больницы, школы и гостиницы для паломников из России.
Одним из самых выдающихся начальников Русской Духовной Миссии в Иерусалиме по праву считается архимандрит Антонин (Капустин) С 1869 по 1889 он состоял начальником РДМ. Имя архимандрита Антонина (Капустина) неразрывно связано с русскими землями в Палестине, с археологическими раскопками, на них проведенными, с прекрасными храмами, приютами и подворьями, построенными на этих землях. Многое из созданного отцом Антонином мы потеряли в годы советской власти, что-то осталось в ведении Миссии, а свои права на отдельные участки Русской Православной Церкви приходится отстаивать перед враждебно настроенными странами, именуемыми мировым сообществом. На одном из таких участков находится великая святыня - Дуб Мамврийский, и именно это приобретение отца Антонина стоит вспомнить первым, как главное, что он смог принести в дар своей Церкви и Отечеству.
Многие святыни ко времени назначения отца Антонина Начальником Миссии находились под контролем католиков, протестантов и мусульман. Русским в XII веке принадлежал монастырь Богородицы, а к XIX веку все владения составляли "Русские постройки" (современная территория Миссии). Архимандрит Антонин понимал, что этим нельзя ограничиваться, но бюджет Миссии был весьма скудным (14650 рублей в год). Поэтому отцу Антонину, твердо решившему заняться расширением владений Миссии, приходилось рассчитывать только на помощь паломников и собственные скудные средства (помимо прочего, Консульство запрещало устанавливать кружки для сбора пожертвований на содержание Миссии).
Немалую трудность представляло для отца Антонина и турецкое законодательство, разрешавшее приобретать земли только частным лицам и только подданным Порты. Но эту трудность помог преодолеть верный помощник Начальника и драгоман (переводчик) Миссии Я. Е. Халеби, на имя которого и приобретались все земли. Отец Антонин прекрасно понимал, что инославная пропаганда отчасти сильна и своими владениями, поэтому Начальнику Миссии представлялось необходимым бороться с этим явлением его же оружием. Дуб Мамврийский , около которого Святая Троица явилась Аврааму в виде Трех Странников (Быт. Х1И,18, XVIII, 1-5), находился в самом центре мусульманского фанатизма - в Хевроне. Владел им некий Ибрагим Шаллуди, дороживший своей собственностью отнюдь не из религиозных соображений: если христиане и добирались до Дуба, то Шаллуди продавал им листья, веточки и сучки, получая тем самым некоторый доход. Но, тщательно все разведав, отец Антонин пришел к выводу, что Ибрагим может согласиться продать святыню. И, зимой 1868 года, драгоман Миссии Халеби, снабженный отцом Антонином деньгами, отправился в Хеврон под видом купца из Алепо. После долгих и томительных переговоров, немалых "бакшишей", столь необходимых в той среде, Шаллуди продал участок Халеби.

1 октября 1868 года отец Антонин уже имел на руках документ, составленный по всем турецким законам на имя его верного Халеби, который отныне являлся владельцем Дуба с прилегающим к нему участком "Торжеству и радости не было конца", - пишет отец Антонин …

Шло время, войны перекраивали карту. Часть купленной Россией земель оказалась в Палестине и Иордании. Часть из них в 1964 г. были проданы Н.С. Хрущевым Израилю. Сегодня Русской духовной миссии принадлежит Троицкий собор в Иерусалиме, Горненский монастырь в Эйн-Кареме, участок у дуба Мамврийского в Хевроне, «Русский сад» с гробницей праведной Тавифы в Яффо, участок на берегу Галилейского озера с источником Марии-Магдалины (Магдала) и участок в Иерихоне. Русской зарубежной церкви принадлежат Елеонский (Спасо-Вознесенский) женский монастырь, Русский женский Гефсиманский (Марии-Магдалины) монастырь, русская школа для девочек в Вифании. Особняком стоит Александровское подворье в Иерусалиме с порогом Судных врат, принадлежащее Императорскому Палестинскому православному обществу Зарубежному.

Русская Духовная Миссия в Иерусалиме Русской Православной Церкви Заграницей The Russian Ecclesiastical Mission in Jerusalem

Ставропигиальная Русская духовная миссия в Иерусалиме. Входит в состав Русской Православной Церкви Заграницей. Русская Православная Церковь за рубежом - самоуправляемая часть Русской православной церкви (с 17 мая 2007 года).

Русская Духовная Миссия в Иерусалиме (РПЦЗ) – одно из двух параллельных канонических образований Русской Православной Церкви в Святой Земле — в прямом ведении патриарха Московского и всея Руси и в составе Русской Православной Церкви Заграницей. Миссия Русской Зарубежной Церкви окормляет паломников, поддерживает духовное и вещественное наследие Русской Церкви в Святой Земле.

До Первой мировой войны существовала единая Русская Духовная Миссия в Иерусалиме. Однако война прервала деятельность миссии. Храмы оказались закрыты, помещения заняты турецкими солдатами, оставшиеся в Святом Граде изгнанные сестры и паломники подверглись притеснениям. Лишь в конце мировой войны, в годы гражданской войны в России, миссия смогла начать восстанавливать разоренную жизнь.

В 1919 году, после занятии Палестины Великобританией, русские монахи вернулись в Иерусалим. Связь с Россией оказалась прервана, и с 1920 года миссия вошла в ведение Временного Высшего Церковного Управления Заграницей. Миссия оказалась лишена защиты какого-либо государства, исчезло большинство прежних источников материальной помощи. С установлением власти Британского мандата бо́льшая часть опустевшего Русского подворья была занята гражданскими учреждениями — там разместились полицейский участок, тюрьма, американское отделение красного креста, а затем верховный суд. Многие миссийские постройки оказались повреждены и запущены.

Восстановление миссии началось в 1921 — 1924 г.г. Было получено признание прав миссии со стороны британских властей, восстановлена правильная монашеская жизнь. Были приведены в порядок имущественные дела Русской Духовной Миссии путем сдачи в аренду некоторых участков и возведения нескольких построек. Была открыта Гефсиманская обитель, основана Вифанская школа, приобретен участок у реки Иордана. Период новых потрясений и переустройтсв в жизни последовал за Второй мировой войной.

В 1945 году встал вопрос о каноническом подчинении миссии. Арабо-израильская война 1947-1949 годов привела к образованию государства Израиль, которое в 1948 году передало Московском Патриархату те храмы и монастыри миссии, которые оказались на его территории. Патриаршей миссии пришлось пережить немалые трудности в связи с продажей советским правительством большей части Русского подворья государству Израиль. Однако, богослужебная жизнь поддерживалась. В 1962 году на берегу Галилейского озера был построен храм в честь святой Марии Магдалины. В 1987 году в Горненском монастыре было завершено строительство пещерного храма в честь Иоанна Предтечи.

Был приобретен участок в вади Фаран где в древности располагалась Лавра святого Харитона.

Распад СССР положило начало активному возрождению палестинского паломничества среди православных бывшего союза — символическим началом стало паломничество патриарха Алексия II в Святую Землю в апреле 1991 года. Благодаря пожертвованиям в патриаршей миссии начали проводиться масштабные реставрационные работы, возобновилась просветительская деятельность. В 1997 году на юбилейные торжества по случаю 150-летия миссии патриарх Алексий вновь прибыл в Иерусалим, а правительство Палестинской Автономии передало миссии монастырь в Хевроне. В 2000 году патриарх Алексий снова был в Святой Земле на празднование 2000-летия Рождества Христова — к этому торжеству на выкупленном русском участке в Вифлееме миссией был построен крупный гостиничный паломнический комплекс, Палестинские власти вернули миссии подворье в Иерихоне. В 2004 году было возобновлено строительство собора Горненского монастыря. В начале 2007 года Иордания передала России участок у места Крещения Господня на реке Иордан для устройства паломнического подворья.

Политическая ситуация в 1990-х годах привела к тому, что оба владения переданных патриаршей миссии — Хевронский монастырь и Иерихонское подворье — были перед этим изъяты у Зарубежной Церкви. Благодаря восстановлению канонического общения между Отечественной и Зарубежной частей Русской Православной Церкви в 2007 году, началось сближение между отчужденными русскими духовными миссиями. В июне 2007 года состоялось первое совместное богослужение представителей обеих частей Русской Церкви на Святой Земле. Управление Иерихонским подворьем осуществляется обеими миссиями совместно.