Русские броненосцы. Последний линкор российской империи

10 апреля Э.И. Викорст докладывал, что плоты могут быть готовы через 40 дней, но главный командир требовал всемерно сократить сроки. Единственный в Керчи литейный завод французской компании Менетона к началу 1878 г. прекратил работы, и клюзы для батарей, а затем и детали установки орудий (погоны, штыри со стаканами и станки) пришлось изготовить в Николаеве. Преимущества секционно-модульного метода сборки помогли существенно сократить сроки постройки и преодолеть множественные возникавшие при работе трудности отсталой техники и технологии.

К 1 февраля 1878 г. на платформах обеих батарей были настланы палубы из досок толщиной 102 мм. Из таких же досок набирали и обшивку понтонов. К 1 марта три понтона первой керченской батареи были проконопачены и спущены на воду. Продолжалось их внутреннее насыщение, отделка каюты и установка оборудования на палубе платформы.

К 15 марта проконопатили еще 5 понтонов, вложили в них бочки и спустили на воду. Затем приступили к обшивке бомбовых погребов и крюйт-камер. К 15 мая на батарею № 6 (№ 5 получила, как приходится предполагать, такая же строившаяся в Николаеве батарея) поставили оба слоя броневых плит, погрузили поворотные платформы орудий и их станки, окончили оборудование крюйт-камер и бомбовых погребов в отсеках понтонов.

Установили "угловые барбеты" (возвышенные площадки) по углам бруствера и траверзов. Они должны были защищать батареи от атак паровых катеров с минами и гребных судов с абордажными партиями. Война давала примеры таких рукопашных стычек экипажей русских катеров с турками на Дунае и во время атак катеров с парохода "Великий князь Константин" под командованием С.О. Макарова у берегов Кавказа. Такие же работы последовательно разворачивали и на батарее № 7. Ее спустили на воду 24 мая. Спусковое углубление составило носом 0,66 м, кормой 0,64 м. 1 июня на батарее № 6 закончили установку и болтовое крепление броневых плит.

В каютах устанавливали рундуки, крепили обуха для крепления орудий. На обоих плотах конопатили палубы и заливали пазы смолой. Все это свидетельствовало, что батареи строили с соблюдением всех требований, предъявляемых к боевым кораблям, и рассчитывали их на достаточно долгое автономное плавание в районе боевой позиции. Не исключались, по-видимому, и переходы морем. Вся эта энергичная, хотя и затянувшаяся судостроительная деятельность увенчалась полным успехом. Как свидетельствовал акт приемной комиссии от 13 сентября 1878 г., обе керченские батареи (№№ 6 и 7) были выстроены в соответствии утвержденными чертежами с надлежащими тщательностью и прочностью отделки.

Но, как часто бывает, построенные с огромным напряжением сил грозные боевые машины принять участие в войне не успели. Уже вскоре по заключении мира вступившая в силу неумолимая экономия заставила вытащить батареи на берег "на неопределенное время". На них, как приходится предполагать, не успели назначить и экипажи. Людей на флоте, во многом пополнявшемся за счет Балтики, просто не хватало, и батареи берегли на крайний случай. Такая же судьба постигла, очевидно, и николаевскую батарею № 5. Но и не вступив в строй, они сыграли свою роль в создании равновесия морских сил противников. Турецкие броненосцы к керченским берегам подходить не отваживались. Опыт их создания подтвердил роль хорошо продуманной инженерной импровизации, позволявшей резко усилить оборону берегов с помощью средств даже слабо оборудованного военного порта. Чрезвычайно важен был и приобретенный при этом опыт действительно свободного, не связанного догмами творчества.

Но наступавшая в России эпоха "оледенения" (император Александр III круто повернул страну в сторону откровенной реакции) не способствовала развитию самобытных и оригинальных решений в технике судостроения. Опыт злосчастных поповок, дискредитировавших подлинную свободу творчества, способствовал утрате интереса и к батарейным плотам. Они оказались вне интересов морского министерства, в котором безраздельно начала господствовать броненосная и миноносная эйфория. И как реакция на расточительное и безрассудное сооружение поповок, которые с несравнимо меньшими издержками могли бы в свое время быть заменены плотами, начала утверждаться одна долговременная тенденция - безоговорочное, как и при императоре Николае I, заимствование иностранных образцов. И хотя плоты, как средство ограниченного применения в своих специфических условиях береговой обороны, далеко не исчерпали себя, им места в новом судостроении не нашлось.

Источники РГА ВМФ

Фонд 417. Главный морской штаб.

Фонд 421. Морской Технический комитет.

Фонд 427. Главное управление кораблестроения и снабжений.

Фонд 609. Штаб командующего флотом Черного моря.

Фонд 920. Севастопольский порт.

Отчеты по Морскому ведомству за 1855–1860 гг.

Русские броненосные корабли переходного периода

В.Ю. Грибовский

Принятые в 1845 г. в Англии, Франции и России решения об установке на линейных кораблях и фрегатах паровых машин с гребными винтами начали вскоре претворяться в жизнь. Так, через два года состоялись испытания английского винтового линейного корабля "Бленхейм" с паровой машиной нарицательной мощностью 450 л.с. и скоростью хода около 6 узлов. Первый русский винтовой фрегат "Архимед" был спущен на воду в 1848 г., а через семь лет в России вступил в строй первый винтовой линейный 76-пушечный корабль "Выборг" (водоизмещение 3505 т, нарицательная мощность 450 л. с. скорость 7,5 уз.).

Рост числа и калибра бомбических орудий, мощности машин, увеличение их общей массы наряду с ограниченными конструктивными возможностями дерева привели к переоценке роли винтовых линейных кораблей. В 1857–1858 гг. Морское министерство взяло курс на постройку крупных фрегатов, вооруженных артиллерией самого большого калибра. Их водоизмещение достигло 4500–5700 т, стоимость корпусов и машин 880000-1000000 руб. серебром.

Положительный опыт боевого применения бомбической артиллерии и первых броненосцев во время Крымской войны 1853–1856 гг. ускорил переход к железному броненосному кораблестроению в Англии и Франции. О том, что Россия значительно отставала, говорит хотя бы такой факт: в год спуска на воду первого французского мореходного броненосца "Глуар" (1859 г.) были утверждены к постройке четыре очередных деревянных винтовых фрегата ("Наварин", "Чесма", "Севастополь" и "Петропавловск"), устаревших еще до начала строительства. Поэтому 4 апреля 1860 г. Морское министерство приняло решение вместо двух первых из них строить девять малых крейсеров-клиперов. Контракт же на постройку в Северном доке Кронштадта 59-пушечного фрегата "Севастополь" заключили с купцом С.Г. Кудрявцевым 3 июня, причем подрядчик обязался использовать лучшие материалы (дуб, тик, частично сосну) и вывести корабль из дока 15 октября 1862 г.

Постройку казенными средствами в Новом адмиралтействе фрегата "Петропавловск" утвердили 19 сентября 1860 г. Прототипом для него послужил "Севастополь", проект которого составлялся "сообразно к чертежам" новейших иностранных и русских фрегатов. Постройку фрегатов, заложенных соответственно 16 марта и 9 сентября 1861 г… возглавили корабельные инженеры полковник А. Х. Шаунбург и капитан А. А. Иващенко. Это происходило в то самое время, когда в Англии и Франции широко развернулось строительство броненосцев как с железными, так и с деревянными корпусами.

Усилия русского Морского министерства сосредоточились на броненосном кораблестроении лишь в 1862 г. Было решено строить в Петербурге второй корабль по типу заказанной в 1861 г. в Англии броненосной батареи "Первенец" и обшить броней строившиеся "Севастополь" и "Петропавловск", которые впоследствии стали единственными в русском флоте броненосными деревянными кораблями.

Р. М. Мельников, В. Ю. Грибовский, И. И. Черников

Первые русские броненосцы (сборник статей и документов)

Боевые корабли мира

Санкт-Петербург 1999 г.

Тех. редактор В.В. Арбузов

Лит. редактор Е.В. Владимирова

Корректор С.В. Субботина

Научно-популярное издание "Первые русские броненосцы"

На 1-й стр. обложки: плавучая батарея "Кремль";

на 2-й стр: во время уборки парусов; на 3-й и 4-й стр. плавучая батарея "Первенец".

Броненосные батарейные плоты

Р. М. Мельников

Постройка броненосных батарейных плотов в 1856 г. составила особую страницу в истории отечественного судостроения. Создание этих кораблей русского флота было вызвано ходом развития событий Крымской войны, когда выяснилось, что все усилия по строительству винтового флота (от линейных кораблей до канонерских лодок) могут оказаться бесполезными. Противник вывел в море корабли нового, невиданного ранее, обозначавшего новую эпоху в технике броненосного флота. Это горькое открытие убедительно продемонстрировали три покрытые 100-мм броней французские плавучие батареи. Не обращая внимание на отчаянный и меткий огонь некогда славной крепости Кинбурн, они 5 октября 1855 г. смогли своей методичной стрельбой срыть ее укрепления и принудили гарнизон к капитуляции.

Строить в ответ на это собственные броненосные корабли или обшивать бронею имевшиеся в незначительном количестве винтовые деревянные не позволяли ни время, ни состояние отечественной промышленности. Самонадеянно ввергнув страну своим авантюризмом в войну с передовыми странами Европы, обанкротившийся режим императора Николая I в буквальном смысле оказался у разбитого корыта. Испытания первых отечественных железных броневых плит, проводившиеся в течение 1855 г., выявили множественные препятствия на пути формирования этой новой отрасли производства.

На массовую и скорую поставку доброкачественных железных плит рассчитывать не приходилось. Требовалась какая-то отчаянная импровизация, которая за несколько месяцев, остававшихся до открытия навигации 1856 г., когда приходилось ожидать появления на Балтике бронированных заморских "гостей", должна была помочь выйти из безвыходного положения.

Так вместе с лихорадочным развертыванием на подступах к Кронштадту минных заграждений вспомнили и о батарейных плотах. Один из проектов плотовой конструкции с установленными на ней пушками еще в 1788 г. предлагал корабельный мастер Д.Д. Масальский.

В этой конструкции прочная, набранная из деревянных брусьев платформа устанавливалась на нескольких поддерживающих ее понтонах. В сущности, это было видоизменение давно и хорошо известной конструкции обыкновенного парома. Вспомнить могли и о недавнем опыте десантных плашкоутов (с фашинными брустверами для стрелков) и артиллерийских и ракетных плотов, которые в 1829 г. успешно применял на Дунае выдающийся отечественный военный инженер К.А. Шильдер (1785–1854 гг.).

Именно плоты в силу специфики их упрощенной конструкции позволяли с минимальными расходами времени и средств создать для обороны берегов первые надежные и эффективные носители мощных орудий. Новым в соответствии с требованиями времени было применение своего рода наборной брони. Вместо еще не удававшихся железных плит применили откованные из железа полосы, которыми, словно вагонкой нынешние дачи, обшивали деревянные брустверы и борта плотов. Эти достоинства и побудили к решению о немедленном сооружении броненосных плотов.

Проект плота для обороны подступов к Кронштадту был утвержден в декабре 1855 г., повелением императора Александра II о начале постройки строительство началось в январе 1856 г. На расходы выделялось 700 руб. серебром. Так вместе с достройкой винтовых линейных кораблей, фрегатов, корветов и очередной серии винтовых канонерских лодок началась экстренная постройка 14 батарейных плотов. Эти работы были поручены наделенным особыми правами уполномоченным великого князя Константина Николаевича (ставшего к тому времени управляющим Морским министерством). Чтобы сократить сроки постройки, уполномоченным при заключении контрактов разрешалось действовать "не стесняясь никакими формальностями".

Английская плавучая батарея "Этна" на стапеле.

Водоизмещение 1693 т, вооружение 12–16 68-фунтовых орудий, броневая защита борта из 89-мм плит)

Верховное наблюдение за исполнением императорского повеления возложили на генерал-адъютанта графа Е.В. Путятина, непосредственный надзор за работами осуществлял флигель-адъютант капитан I ранга Н.А. Аркас. Он состоял ранее членом Пароходного комитета. Морского Ученого комитета, был эскадр-майором при императоре, руководил реорганизацией Луганского литейного завода, а в 1854 г. наблюдал за постройкой в Риге 16 гребных канонерских лодок. В 1855 г. Н.А. Аркас состоял членом особого артиллерийского комитета под председательством генерал-адмирала великого князя Константина. Таким образом, он стал третьим (после И.А. Шестакова и П.Ю. Лисянского) организатором экстренного судостроения во время Крымской войны.

В помощь Н.А. Аркасу назначили два флотских офицера и от корпуса морской артиллерии поручика В.Н. Максимова. Собственно постройку плотов осуществляли корабельные инженеры полковник С.И. Чернявский и подполковник А.Я. Гезехус. В помощь им назначались корабельные инженеры: первому - штабс-капитан К.Я. Гезехус и прапорщик К. Михайлов, второму - поручик В.М. Хоменко и прапорщик Н.А. Самойлов - все в будущем известные строители броненосных кораблей.

"Образцовый плот" казенными средствами в Нов ом Адмиралтействе строил сам С.И. Чернявский. Строитель целого ряда линейных кораблей, фрегатов и кораблей других классов Черноморского флота, он в августе 1855 г. был переведен в Петербург с назначением строителем винтового 125-пушечного линейного корабля "Император Николай I". В августе 1856 г. его назначили председателем кораблестроительного технического комитета (прообраз МТК). Он же был и автором разработанного в 1865 г. проекта броненосной плавучей батареи (шесть 229-мм стальных нарезных орудий), по которому готовились начать их постройку на планировавшейся к сооружению в Керчи современной верфи броненосного судостроения.

13 остальных плотов поручили строить известному подрядчику купцу 1-ой гильдии С.Г. Кудрявцеву, который строил едва ли не все корабли нового винтового и броненосного флота. По контракту от 26 января 1856 г. он за 13 плотов получал 155864 руб. Он же поставлял железные кницы для соединения понтонов с платформами - всего 104 штуки общей массой 7,9 т. Тогда же подписали контракт с другим предпринимателем, царскосельским купцом и почетным гражданином Мейнгардом. Он поставлял железные броневые полосы: кованые толщиной 50,8 и 114 мм и прокатные толщиной 25,4 мм. Он же выполнял пригонку и крепление полос на месте. "Вольный купорный мастер" Руге поставлял 840 бочек для размещения их в понтонах (по 8 руб. за штуку) и с окраской их (за 840 руб.)

После сокрушительного поражения в Крымской войне 1853-56 гг., а также учитывая опыт Граждан­ской войны в США 1861-65 гг., военно-политическое руководство России пришло к мысли о необходимости создания современного парового и броненосного флота.

Энтузиаст броненосного кораблестроения контр­адмирал Г.И. Бутаков, анализируя итоги Хэмптонско­го боя, написал в своем приказе по практической эс­кадре от 30 мая 1862 года: «Теперь вопрос о деревян­ных судах решен окончательно в самых тупых и не­предусмотрительных головах... Итак - броня, башни и тараны!»»

16 ноября 1861 года российское Морское министерство заключило контракт с английской кампанией «Темзенского железоделательного и кораблестрои­тельного завода»» на постройку броненосной батареи «Первенец». Проектное задание составил МТК.

В следующие три года в России произошли весьма важные для развития отечественного кораблестрое­ния события. Во-первых, в Петербурге заложили бро­неносные батареи «Не тронь меня»» и «Кремль»», од­нотипные с «Первенцем»». Во-вторых, были начаты постройкой десять башенных мониторов типа «Ура­ган»». В-третьих, командование флота решило перест­роить в батарейные броненосцы находившиеся в по­стройке деревянные парусно-винтовые фрегаты «Се­вастополь»» и «Петропавловск»».

В августе 1881 года по указу императора Алексан­дра III было созвано Особое совещание для определе­ния военно-морской политики России, вытекающей из международной обстановки, финансовых и произ­водственных возможностей. Его председателем стал новый генерал-адмирал Русского Флота, великий князь Алексей Александрович.

Более всего участников этого совещания беспоко­ил стремительный рост броненосного флота Велико­британии, которая со времен Крымской войны и в связи с русской экспансией на Кавказе и в Средней Азии оставалась главным потенциальным противни­ком России во всех вариантах будущих конфликтов. А развитие германского флота нарушало равновесие морских сил, сложившееся на Балтике.

По утвержденной 20 мая 1882 года 20-летней су­достроительной программе предусматривалось пост­роить для Балтийского моря 16 броненосцев, 13 крей­серов, 11 канонерских лодок, 100 миноносцев и 3 транспорта. Черноморский флот должен был получить 8 броненосцев, 2 крейсера и 19 миноносцев, а для Ти­хого океана планировалось построить 8 канонерских лодок, 6 миноносцев и 2 транспорта.

В мае 1890 г. генерал-адмирал Алексей Александ­рович представил доклад императору Александру III, где констатировал, что предпринятые меры не приве­ли к достижению главной цели, указанной Особым совещанием 1881 года: устранить отставание россий­ского флота от уровня ведущих европейских держав.

Рост морских вооружений Великобритании, Фран­ции, Италии, Германии, Австро-Венгрии был внушите­лен. Особую тревогу вызывало бурное развитие гер­манского флота. Против 4 русских броненосцев на Балтике немцы в 1890 г. имели уже 12 и строили еще 14 новых. Что касалось обороны побережья, то все 20 русских мониторов и плавбатарей безнадежно уста­рели и были «едва пригодны для оборонительных дей­ствий в пределах сферы огня береговых укреплений».

Генерал-адмиралу удалось добиться «высочайше­го одобрения» плана строительства в 1891-95 гг. до­полнительных кораблей для Балтийского флота, в том числе 10 броненосцев. Однако из-за недостаточного финансирования выполнить этот план удалось не в полном объеме и со значительным опозданием.

Следующая коррекция программы произошла в связи с обострением обстановки на Дальнем Востоке, вызванным опасными для России успехами японцев в войне с Китаем в 1895-96 гг. Решением Особого совещания от 27 декабря 1897 г. была намечена спе­циальная пятилетняя (1898-1902 гг.) программа «для нужд Дальнего Востока». По этой программе на Тихоокеанском ТВД предполагалось сосредоточить к началу 1905 г. флот «несколько сильнее японского» при сохранении достаточно мощных сил на Балтике и в Черном море.

В 1895-1903 гг. Морскому министерству было ас­сигновано 738 млн. рублей против 480,2 млн. рублей морского бюджета Японии. Россия, благодаря нали­чию уже готовых броненосцев, сохраняла возмож­ность сосредоточения превосходящих сил на Тихом океане. Планировалось создать на Дальнем Востоке мощную группировку в составе 10 эскадренных бро­неносцев, 5 броненосных и 12 бронепалубных крейсе­ров, способную обеспечить интересы России в дан­ном регионе.

До начала русско-японской войны по программе 1882 года с ее изменениями и дополнениями были по­строены 26 броненосцев, 16 броненосных и бронепа­лубных крейсеров, 7 крейсеров второго ранга. Это были главные силы Российского флота.

Почему погибли русские броненосцы

Не вдаваясь в анализ общих военно-полити­ческих и стратегических причин поражения рус­ской армии и флота в русско-японской войне, хо­рошо известных читателю, посмотрим, почему же погибли новейшие русские эскадренные броненос­цы, вступившие в строй уже во время войны.

В Цусимском сражении участвовали разно­типные русские броненосные корабли, которые по­зволяют судить об эволюции броненосного флота России за последнее десятилетие, начиная от бро­неносца "Император Николай I " (1891) до новей­ших броненосцев типа "Бородино" (1903-1904). Наиболее интересными из числа погибших кораб­лей были броненосцы "Наварин", "Сисой Вели­кий", "Ослябя" и "Бородино".

"Наварин" (1894), занимавший важное мес­то в развитии броненосного судостроения в рус­ском флоте, относился к типу так называемых цитадельных броненосцев с небронированными оконечностями корпуса. Толщина сталежелезной брони центральной цитадели достигла 406 мм. Цитадель прикрывалась двумя броневыми палу­бами общей толщиной 114 мм. Карапасные палу­бы толщиной 57-76 мм достигали оконечностей ко­рабля. Артиллерия главного калибра (305 мм) в 35 калибров длиной размещалась в двух двухорудийных башнях в носу и корме, защищенных броней толщиной 305 мм. Мощное бронирование "Наварина" делало жизненно важные центры корабля практически неуязвимыми для существовавшей тогда артиллерии. При водоизмещении 10 210 т "Наварин" развивал ход около 16 уз.

Проект броненосца "Наварин" послужил ос­новой для создания броненосцев "Три Святителя" на Черном море и "Сисой Великий" на Балтике, а также броненосцев береговой обороны "Адмирал Ушаков", "Адмирал Сенявин" и "Генерал-адмирал Апраксин",.

В проекте броненосца "Сисой Великий"(1896) получили дальнейшее развитие основ­ные технические решения, положенные в основу проекта броненосца "Наварин". Значительно улуч­шились мореходные качества за счет увеличения высоты надводного борта. Более рациональной стала система бронирования: броневую палубу опустили до уровня верхней кромки броневого пояса. Однотипные броненосцы "Полтава" (1897), "Севастополь" (1898) и "Петропавловск" (1897), входившие в состав 1-й Тихоокеанской эскадры, явились дальнейшим развитием проекта броненос­ца "Сисой Великий".

Эти корабли отличались от своих предше­ственников более гармонично сочетающимися тактико-техническими характеристиками. Они обладали хорошими мореходными качествами и мощным бронированием, не уступавшим "Сисою Великому", большой дальностью плавания (до 3000 миль) и повышенной скоростью (свыше 16 уз). Количество 152-мм орудий было доведено до 12. Впервые на этих кораблях средняя артиллерия размещалась преимущественно в двухорудийных башнях и частично в казематах. Для бронирова­ния использовалась только что появившаяся крупповская сталь.

В 1902 г. броненосцы "Наварин" и "Сисой Великий" прибыли с Дальнего Востока в Кронш­тадт для капитального ремонта, но к ремонтным работам так и не успели приступить. Корабли включили в состав 2-й Тихоокеанской эскадры в худшем состоянии, чем они находились до перехо­да в Кронштадт.

Броненосец "Ослябя" (1901) был построен по другому проекту, разработанному Морским тех­ническим комитетом (МТК) в 1894 г. Их проект­ное водоизмещение ограничивалось 10 500 т. Спу­стя год первоначальный проект пересмотрели в сторону увеличения водоизмещения до 12 674 т из-за новых требований к повышению скорости до 18 уз, мощности энергетической установки и дально­сти плавания. В результате Балтийский флот дол­жен был получить мощный мореходный бронено­сец нового типа, способный длительное время действовать в океане вдали от своих баз. Построй­ка броненосца такого типа была логическим за­вершением идей о крейсерской войне против Анг­лии на морских коммуникациях. Для этих целей уже были построены крейсера "Генерал-адмирал", "Владимир Мономах", "Рюрик" и др.

Предполагалось, что включение в состав крейсерской группы новых быстроходных броне­носцев повысит ее боевую устойчивость, а измене­ние их тактико-технических характеристик сдела­ет соединение более маневренным и автономным. О специальном назначении новых броненосцев го­ворили и уменьшенный до 254 мм калибр крупной артиллерии, и облегченные башенные установки, разработанные для броненосцев береговой оборо­ны типа "Адмирал Ушаков". Сокращение нагруз­ки за счет уменьшения калибра артиллерии и бро­нирования борта до 229 мм позволило увеличить запас топлива, а следовательно, и дальность пла­вания до 6000 миль, что более чем в 2 раза превы­шало возможности предыдущих броненосцев. Эко­номическая скорость хода обеспечивалась при работе одной из трех главных машин и сокращен­ном количестве действующих котлов.

Корабль обладал хорошими мореходными качествами за счет высокого борта и удлиненного полубака, на котором размещалась одна из двух башен броненосца. Благодаря этому, можно было е успехом использовать артиллерию главного ка­либра даже при значительном волнении моря. Ба­шенные установки позволяли придавать 254-мм орудиям производства Обуховского завода углы возвышения до 35°, вместо обычных 15°, что уве­личивало дальность стрельбы. Артиллерия сред­него калибра состояла из одиннадцати 152-мм ско­рострельных пушек, противоминная - из двадцати 75-мм орудий.

На броненосце "Ослябя" вместо сталежелезной брони была применена стальная броня с це­ментированием лицевой стороны. Это способство­вало снижению ее толщины и некоторому увеличению общей поверхности бронирования. Впервые в русском флоте на броненосцах этого типа применили конструкцию броневой палубы со скосами, смыкающимися с нижней кромкой бро­невого пояса, как это было сделано на английском броненосце "Маджестик". Так сложилась типовая конструкция для всех последующих броненосцев. Бронирование броненосцев типа "Ослябя" по массе составляло всего лишь 23 % водоизмещения кораб­ля и приближалось к бронированию броненосных крейсеров (Кроме "Осляби" по этому проекту были построены броненосцы "Пересвет"и "Победа" ). По инициативе С.О. Макарова при их строительстве был принят ряд мер, обеспечиваю­щих живучесть броненосца: строгая изоляция от­секов, испытание отсеков на водонепроницаемость на стапеле.

Новейшие эскадренные броненосцы "Боро­дино", "Император Александр III ", "Князь Суворов", "Орел" и "Слава" строились по усовершен­ствованному русскими судостроителями француз­скому проекту броненосца "Цесаревич" (Эскадренные броненосцы как класс боевых ко­раблей появились в русском флоте впервые в 1892 г. в ре­зультате введения новой классификации. В этот класс были зачислены вновь строящиеся броненосцы и формально не­которые броненосцы, находившиеся в строю, хотя после­дние не всегда отвечали требованиям, предъявляемым к эскадренным броненосцам ).

Эскадренный броненосец "Цесаревич" водо­измещением 12 900 т со скоростью 18 уз был зака­зан Россией во Франции ив 1901 г. спущен на воду. Вооружение его состояло из двух двухорудийных башен с 305-мм пушками, двенадцати 152-мм ору­дий в шести двухорудийных башнях и двадцати 75-мм орудий, расположенных на незащищенной броней батарейной палубе. Будучи забронирован­ным по французской системе, корабль имел бро­невой пояс по всей длине корпуса толщиной 200-250 мм в средней части и 125-170 мм в оконечностях. 27 января 1904 г. "Цесаревич" был торпедирован при ночной атаке японских мино­носцев. Противоминная переборка прекрасно вы­держала испытание. Имея крен 17°, корабль остал­ся на плаву и в таком положении всю ночь отражал атаки японских миноносцев.

Корабли типа "Бородино" существенно от­личались от броненосцев типа "Ослябя". Для них характерно более полное бронирование, которое включало два сплошных броневых пояса: нижний - толщиной 203 мм и верхний -толщиной 152 мм. На трех последних кораблях этой серии "Орел", "Князь Суворов" и "Слава" толщина бро­невых поясов была несколько уменьшена.

Как видно, толщина брони у броненосцев типа "Бородино" несколько меньше, чем толщина бортовой брони "Цесаревича". Но это дало воз­можность закрыть броней противоминную 75-мм артиллерию, расположив ее в бронированном ка­земате, закрытом сверху 32-мм броней и разделен­ном 25-мм броневыми переборками в соответствии с количеством орудий. Благодаря этому предпо­лагалось обеспечить высокую живучесть противо­минной артиллерии. Снижение же толщины бор­товой брони компенсировалось применением хромоникелевой цементированной стали, сопро­тивляемость которой на 20-25 % превышала сопро­тивляемость обычной цементированной стали. Хо­рошо была защищена и артиллерия среднего калибра (152-мм). располагавшаяся, как на "Цеса­ревиче", в шести двухорудийных башнях. Распо­ложение 305-мм артиллерии главного калибра ос­тавались такими же, как у броненосца "Цесаревич".

Во многом была оригинальна принятая на броненосцах типа "Бородино" система внутреннего бронированного корпуса. Если на броненосце "Цесаревич" нижняя броневая палуба, загибаясь вниз, образовывала собой противоминную про­дольную переборку, то на трех последних кораб­лях этой серии нижняя броневая палуба, также за­гибаясь, упиралась в нижний срез броневого пояса и жестко крепилась к нему. Броневая противомин­ная переборка толщиной 38 мм и протяженнос­тью 90 м в верхней части крепилась к загибу бро­невой палубы.

Броненосцы типа "Бородино" имели водоизмещение 13 500 т и скорость 18 уз. Их энер­гетическая установка состояла из двух вертикаль­ных паровых машин тройного расширения и 20 водотрубных котлов. Еще до окончания приемных испытаний корабли были зачислены в состав эс­кадры, за исключением броненосца "Слава", ко­торый достраивался.

Наиболее совершенными броненосными ко­раблями японского флота, приближавшимися по своим тактико-техническим характеристикам к броненосцам типа "Бородино", были броненосцы типа "Миказа".

Эскадренный броненосец "Миказа", постро­енный заводом Виккерса в Англии, имел водоиз­мещение 15 300 т и скорость 18 уз. Артиллерийс­кое вооружение его состояло из четырех 305-мм орудий, расположенных в двух двухорудийных башнях, и четырнадцати скорострельных 152-мм орудий, из которых десять располагались по бор­там в цитадели и четыре на верхней палубе в от­дельных бронированных казематах. Кроме этого на корабле имелось 20 76-мм противоминных ору­дий и 4 подводных торпедных аппарата. Броневая зашита "Миказа" включала в себя главный броне­вой пояс по ватерлинии толщиной 228 мм в сред­ней часта и 102-180 мм в оконечностях. Высота бро­невого пояса составляла 2.4 м от ватерлинии. Над броневым поясом на протяжении 0.65 длины ко­рабля простиралась подымающаяся до уровня вер­хней палубы цитадель, защищенная 152-мм бро­ней. Броненосец имел две броневые палубы толщиной 75-125 мм и 25 мм. Не защищенная бро­ней площадь надводного борта в оконечностях ко­рабля была немногим больше 30 % .

При сравнении японских и русских броненос­цев видно, что броненосцы типа "Бородино" не­значительно уступают японским только в толщи­не брони. Чем же тогда объяснить их гибель в Цусимском сражении?

Прежде всего нужно сказать о несовершен­стве главного оружия броненосцев - крупнока­либерной артиллерии и способов ее боевого при­менения.

Наиболее тяжелые последствия имело реше­ние МТК о принятии на вооружение в 1892 г. но­вых облегченных снарядов, что должно было способствовать повышению (до 20 %) их начальной скорости полета и, следовательно, значительному увеличению пробивающей способности и настиль­ности траектории.. Последнее значительно улучша­ло меткость стрельбы, которая считалась в русском флоте наиболее важным качеством.

Эти выводы были справедливы только для боевых дистанций до 20 каб, которые в русских правилах артиллерийской службы считались пре­дельными. Однако основной тенденцией в такти­ке броненосных флотов было быстрое увеличение боевых дистанций, достигших в Цусимском сра­жении"55-70 каб. Это, а также использование заря­дов с бездымным порохом, повысивших дально­бойность почти втрое независимо от массы снаряда, свело к нулю достоинства легких снаря­дов. На больших дистанциях они имели малую про­бивающую способность и большое рассеивание, резко снижавшее меткость.

Помимо этого, русские снаряды обладали малым фугасным действием за счет недостаточно­го содержания взрывчатого вещества и его низко­го качества по сравнению с японской шимозой (ме­линитом). Были нередки случаи, когда снаряды не разрывались. К тому же они имели грубые взры­ватели, которые не взрывались при попадании в небронированный корпус, не говоря уже об уда­рах о воду. Запас фугасных снарядов на русских кораблях был неоправданно мал, так как все рас­четы строились на бронебойные снаряды.

Серьезные недостатки были присущи и ма­териальной части корабельной артиллерии даже новейших броненосцев. Несмотря на удовлетвори­тельную конструкцию башенных установок глав­ного калибра, артиллерия обладала сравнительно малой скорострельностью из-за большого време­ни открывания и закрывания замков орудий и ма­лой скорости подачи боеприпасов. Углы возвыше­ния орудий были недостаточны для увеличившихся боевых дистанций. Не было на кораблях и совре­менных прицельных приспособлений. Новые оп­тические дальномеры с увеличенной базой на бро­неносцах только что установили, и дальномерщики еще не успели полностью их освоить.

На низком уровне оказалась боевая подго­товка артиллеристов, вступивших в строй кораб­лей, которые не провели положенного количества учебных артиллерийских стрельб. Не успели они и отработать организацию централизованного уп­равления артиллерийской стрельбой нескольких броненосцев и эскадры в целом. Артиллеристы оказались не подготовленными к ведению артил­лерийского огня на больших дистанциях. Прави­ла артиллерийской службы не содержали указаний по использованию артиллерии на дистанциях боя свыше 20 каб. Все это резко снижало эффектив­ность артиллерийского огня.

В ходе сражения выявились недостатки в за­щите и конструкции корпуса, которые прежде все­го сказались на живучести боевых рубок. Их вы­ход из строя парализовал управление не только отдельных броненосцев, но и эскадры в целом. Бо­евая рубка флагманского броненосца "Князь Су­воров"7 фактически перестала существовать как орган управления после первого попадания. При­боры управления кораблем и артиллерией вышли из строя. То же самое случилось и с боевой рубкой броненосца "Бородино". В боевой рубке броненос­ца "Орел" после попадания трех 152-мм и двух 203-мм снарядов уцелел только штурвал рулевого управления. Наиболее неудачным элементом в кон­струкции боевых рубок новых броненосцев явля­лась крыша. Она имела грибовидную форму и была приподнята над броневым цилиндром, а ее края, свисая в виде козырька над вертикальной броней рубки, образовывали зазор в 305 мм, через кото­рый осколки снарядов беспрепятственно проника­ли внутрь, поражая людей и выводя из строя орга­ны управления кораблем.

Бронирование основания боевой рубки за­канчивалось на уровне верхней палубы, поэтому снаряды, разрывавшиеся у основания носового мостика, причиняли тяжелые разрушения. Ходы сообщения из боевой рубки в нижние помещения, в том числе в центральный пост, не бронировались.

Броня башен 305-мм орудий успешно выдер­живала попадания японских снарядов того же ка­либра, но часто выходили из строя электроприво­ды башенных механизмов вследствие нарушения контактов электрических соединений и обрывов кабелей, трассы которых не бронировались. Менее надежными оказались башни 152-мм орудий. Бро­невые плиты отставали от рубашек. Это указыва­ло на неправильную систему броневых креплений. 50-мм броня палубы и 76.2-мм броня казематов вы­держивали разрывы 305-мм фугасных снарядов, впрочем, как и верхний броневой пояс толщиной 152 мм и броня башенных установок.

Однако от сотрясения при взрыве наруша­лись крепления броневых плит. Они отставали от рубашки, поворачивались вокруг своего центра тяжести и, вдавливаясь в борт, срывались с мест. Именно срыв броневых плит в носовой части вер­хнего броневого пояса при повторных попадани­ях снарядов в одно и то же место способствовал гибели броненосца "Ослябя". Нарушения крепле­ний и срывы броневых плит верхнего броневого пояса, башен 152-мм орудий и боевой рубки наблю­дались и на броненосце "Орел".

На большинстве кораблей типа "Бородино" клетчатая конструкция корпуса, расположенная ниже ватерлинии, сохранилась неповрежденной. Поэтому даже с совершенно разбитым неброниро­ванным бортом корабли могли оставаться на плаву, если бы они были в состоянии поддерживать вертикальное положение. Однако на большинстве броненосцев отсутствовали специальный пост и оборудование, с помощью которых можно было централизованно осуществлять борьбу за живу­честь и быстро выравнивать опасный крен, запол­няя водой отсеки противоположного борта.

Серьезным недостатком в конструкции кор­пуса броненосцев типа "Бородино" было низкое расположение казематов противоминной артилле­рии, заимствованное из французского проекта бро­неносца "Цесаревич". Это выявилось еще в процес­се испытаний новых броненосцев. Так, в 1903 г. на ходовых испытаниях броненосец "Император Александр III " на 17-узловом ходу при повороте зачерпнул воду через открытые орудийные порты каземата центральной батареи 75-мм пушек, рас­положенные на высоте 2,75 м от грузовой ватерли­нии, когда крен на циркуляции достиг 15-17°. Толь­ко быстрое стопорение машин и перекладка руля на другой борт спасли новый броненосец от опро­кидывания.

7 мая 1904 г. броненосец "Орел", находясь в достройке у стенки Кронштадтского порта, при сильном понижении уровня воды в заливе сел од­ним бортом на грунт, накренившись на противо­положный борт. Бронирование еще не было закон­чено, и в корабль стала поступать вода через отверстия для броневых болтов, увеличивая крен. Когда крен достиг 15°, вода хлынула через порты каземата 75-мм орудий. Только посадка корабля всем корпусом на грунт спасла броненосец от оп­рокидывания.

Большую опасность для русских броненосцев представляли пожары, так как при постройке при­менялось значительное количество горючих мате­риалов: настил палубы, мебель, отделка рубок, кают-компаний, жилых помещений офицерского состава, салонов флагмана и командира, а также теплоизоляция бортов и переборок. Это способ­ствовало быстрому распространению пожаров по всему кораблю.

Рассмотренные недостатки броненосцев типа "Бородино" в той или иной степени были прису­щи всем броненосцам того времени, но усугубля­лись их перегрузкой. Именно перегрузка, повлияв­шая на их важнейшие тактико-технические характеристики, явилась той роковой причиной, которая в конечном итоге привела к гибели новей­шие русские броненосцы.

Строительная перегрузка была хронической болезнью русских кораблей. Она возникла вслед­ствие непрерывных изменений, вносимых в процес­се проектирования и строительства кораблей, а также неточного учета отдельных статей нагрузки масс. В результате проектный запас водоизмеще­ния быстро исчерпывался, и корабли оказывались перегруженными еще на стапеле. Строительная пе­регрузка дополнялась эксплуатационной из-за от­сутствия промежуточных баз, где можно было по­полнить различные запасы, в том числе и топлива.

Перегрузка влекла за собой уменьшение на­чальной метацентрической высоты и увеличение осадки, что, в свою очередь, приводило к ухудше­нию остойчивости и погружению главного броне­вого пояса в воду. По воспоминаниям В.П. Костенко, тогда молодого корабельного инженера, осадка последнего корабля 2-й Тихоокеанской эскадры- эскадренного броненосца "Орел" достигала 8,85м (вместо проектной, равной 7,93 м), а главный бро­невой пояс ушел под воду, хотя по проекту должен был возвышаться на 1,5 фут выше ватерлинии.

В начале октября 1904 г. находившимся в по­ходе корабельным инженерам В.А. Шарыгину (на "Бородино") и В.П. Костенко (на "Орле") удалось практически определить начальную метацентрическую высоту броненосцев. Результаты были са­мыми неутешительными: она уменьшилась по сравнению с проектной на 0,38-0,46 м, перегрузка судов достигала 12-15 %. Такая остойчивость по­зволяла выходить в океанское плавание, лишь приняв соответствующие меры предосторожнос­ти. Но в бою подобный запас остойчивости бро­неносцев был недостаточен, и любой, даже срав­нительно небольшой крен, при наличии пробоин в небронированной части борта мог привести к опрокидыванию.

Позднее В.П. Костенко на примере броненос­ца "Орел", на котором он находился во время Цусимского сражения, убедительно показал, что в боевых условиях начальный крен может созда­ваться за счет скопления больших масс воды в по­мещениях, расположенных выше ватерлинии. Вода скапливалась там при тушении пожаров, неизбежных в бою, а также проникала в открытые орудийные порты и пробоины при захлестывании волны и при разрыве фугасных снарядов вблизи борта, поднимавших огромные столбы воды. Ког­да крен превышал 6-7°, вода начинала вливаться через пробоины небронированной части надвод­ного борта, а затем через орудийные порты 75-мм орудий. При этом корабли быстро теряли остой­чивость и мгновенно опрокидывались. Безуслов­но, перегрузка кораблей в этих условиях играла ре­шающую роль, так как именно от нее зависела величина безопасного крена, при котором ко­рабль еще не черпал воду через пробоины и откры­тые в бою орудийные порты.

В частности, па "Орле" в ходе Цусимского сражения эту воду (около 200 т) удалось спустить в трюм, а затем в кочегарку, оттуда ее откачали помпами. Это явилось одной из причин того, что броненосцу "Орел", получившему крен 5°, удалось избежать опрокидывания.

Броненосцы "Бородино" и "Император Александр III ", получив значительные поврежде­ния в надводной части корпуса, держались на воде только благодаря надводному броневому поясу, который еще сохранял свою непроницаемость. Когда же бортовая броня при крене вошла в воду, корабли мгновенно опрокинулись.

Перегрузка отрицательно повлияла не толь­ко на основные кораблестроительные характерис­тики новых броненосцев, но и на их важнейший тактический элемент -скорость, которая, как уже было сказано, к тому времени снизилась из-за ин­тенсивного обрастания подводной части корпуса за время многомесячного похода в тропиках.

Этот недостаток - перегрузка русских бро­неносцев - не был секретом для командования флотом, но, как считал вице-адмирал З.П. Рожественский, "в условиях предстоящего похода не придется идти на рискованные мероприятия, да­леко выходящие за пределы проектных решений". В действительности это было далеко не так. При последней приемке топлива непосредственно пе­ред Цусимским сражением на корабли погрузили сверх полного запаса еще по 850 т угля, чтобы покрыть оставшееся расстояние до Владивостока без заправки. Углем пришлось заполнять запас­ные ямы на нижней броневой палубе, казематы 76-мм артиллерии, кочегарки, прачечные, помещения минных аппаратов, все коридоры и проходы. В ре­зультате корабли вступили в бой, имея главный броневой пояс, погруженный в воду на значитель­ную величину. Поэтому японцы стреляли не бро­небойными снарядами, а фугасными. Одни взры­вались сразу же, достигнув цели, другие - пробив небронированный борт. Снаряды первого вида ис­пользовались для пристрелки, снаряды второго вида -для стрельбы на поражение. Последние вы­зывали обычно сильные пожары и разрушения внутри корабля.

Все это явилось причиной гибели новейших русских броненосцев, которые по своим тактико-техническим характеристикам вполне могли сопер­ничать с японскими кораблями типа "Миказа".