Чем была философия для марка аврелия. Стоико-философское мировоззрение марка аврелия

Татьяна:
Умру, перегнию, исчезнув, испарюсь,
Забуду все, что мне казалось, глупо, пусто,
С землею навсегда самим собой сольюсь,
И выращу ль собой картофель иль капусту,-
Не все ли мне равно?

Это Омар Хайям. В поисках смысла жизни читала его.

Лев Полыковский:
Это, увы, не поиск смысла жизни, а поиск смысла смерти.
Гёте сказал, что каждый человек - это гений. Надо только познать своё назначение. Легче ответить на вопрос: что такое смысл жизни, чем: почему он такой. Видимо потому, что у каждого человека есть на земле назначение, миссия. Но не каждому удаётся её познать и реализовывать.

Татьяна:
О Хайяме. Это о смысле жизни, я воспроизвела лишь окончание стиха. Для меня сейчас жизнь - это просто ожидание смерти.
По поводу гениальности каждого человека - возможно; читала об этом не мало. Но кому нужна эта гениальность? В нашем, индустриальном обществе, штучный товар не востребован. А если и востребован, то в ограниченном количестве.
Но у меня другой вопрос. Человек не выполнил свою миссию, что дальше?

Лев Полыковский:
Что так грустно? Проблемы общества всё более усложняются и для их решения нужны всё более гениальные исследователи. Иначе человечество погибнет.
Если человек не выполнил свою миссию, значит: он зря пришёл в этот мир. Причём это назначение никто не назначил ему свыше, а оно вытекает из совокупности его творческих способностей, из того, что он может сделать, если раскроет свой талант.

Татьяна:
Грустно от того, что есть повод для грусти.
Человечество медленно, но верно идет к своей гибели; возможно, точка невозврата пройдена.

Хорошо, я зря пришла в этот мир. Но есть люди, чья жизнь еще более никчемна и они об этом даже не догадываются. При этом (парадокс) чувствуют себя счастливыми. Зачем, например, люди, с которыми всем плохо? Почему они живут долго и не ощущают дискомфорта? Неужели их миссия - показать нам, что может быть и хуже? Но тогда во имя чего, замысел не ясен?
Я часто задаю себе вопрос: стал бы мир лучше, если бы все люди поступали так как я? Не знаю, стал бы он лучше, но хуже не был бы, точно.
Лев Полыковский:
Значит вы грустите из-за того, что "Человечество медленно, но верно идет к своей гибели; возможно, точка невозврата пройдена". Я не согласен с этим.
Поэтесса Лариса Миллер сказала:
"Всё поправимо, поправимо
и то, что ныне горше дыма,
о чём мы ныне слёзы льём
окажется прошедшим днём,
полузабытым и туманным
и даже, может быть, желанным".

То же говорил и Сергей Есенин.
Многие исследователи, например психолог профессиолог Воробьёв с горечью отмечают, что большинство людей так и уходят в могилу не осознав, зачем они пришли в этот мир.
Таких абсолютно негативных для всех людей не существует. Даже у самых отъявленных негодяев были люди, которым было с этими негодяями хорошо. Даже Еве Браун было хорошо с Гитлером. Большего негодяя, чем Гитлер я не могу представить.
Татьяна:
Ну, Гитлера вы сами назвали. Я лишь поддержала тему своим примером. Однако речь о другом. Зачем такие жестокости существуют в мире? Они чем-то оправданы?
Лев Полыковский:
Они объясняются медленностью духовной эволюции людей. Гуманные люди далеко обогнали жестоких в духовном развитии.
Татьяна:
С этим не поспоришь. Но смысл в этом разрыве? И что позволило одним людям уйти вперед в своем духовном развитии, а что сдерживает других?
Лев Полыковский:
У одних духовные способности самораскрывающиеся, у других легко раскрывающиеся, у третьих трудно раскрывающиеся, а у четвёртых аномально трудно раскрывающиеся.
Татьяна:
Что влияет на раскрытие этих способностей? Должна быть причина. Поясню на примере. Когда-то все наши предки бегали по земле в поисках пищи, потом в каких-то регионах началось развитие цивилизации, а в других люди "бегают" до сих пор. Считается, что толчком к развитию послужила элементарная нехватка "дикой" пищи. Другими словами, удовлетворенное желание не мотивирует.
Лев Полыковский:
Для труднораскрываемых способностей крайне необходимо найти гениального педагога, который бы помог человеку раскрыть себя. Душа растёт в испытаниях, стрессах, потрясениях и это второй фактор роста духовности.
Татьяна:
Хорошо, душа растет, совершенствуется. Для чего? С точки зрения материализма материя первична и со смертью тела умирает душа. Смысл быть хорошим, совершенствоваться, если это приносит тебе лишь страдания? Ведь "итог один придет - холмик и оградка" (В. Вишневский).
В "Чайке..." Р. Баха Дж. Левингстон совершенствовалась и перешла в другой, более совершенный мир. Это интересная идея, а что же в реальности? Какова конечная цель совершенствования?
Татьяна:
Кстати, гениальных педагогов на всех труднораскрываемых гениев не хватит. Просто хороших не хватает. А учитывая отношение общества к такой деятельности и зарплаты педагогов, понимаешь, что обществу гении не нужны вовсе.
Лев Полыковский:
Не совсем точно выразились. Бюрократы именно так думают, что обществу гении не нужны вовсе.
Да. Я сторонник поисков путей достижения личного бессмертия телесного и бессмертия души как биопсиполевой формации см. работы А.К.Манеева и Фомина. Вы очень точно заметили, что чем большего достигнет тот или иной человек, тем более бессмысленна его смерть.
Татьяна:
По поводу образования позвольте с вами не согласиться. Не только бюрократы, но и большая часть населения не осознает ценность образования. Не хочу их винить, просто мы находимся на той стадии развития, когда осознать это еще сложно. Всю обозримую историю человечества можно условно разделить на два этапа: аграрной и индустриальной цивилизации. Аграрное общество вообще не нуждается в большом количестве грамотеев, а в индустриальном ценится стандарт. К сожалению, когда в передовых странах мира постепенно формируются основы информационного общества, у нас продолжают восхвалять ценности уходящей эпохи. Даже наша школа - это школа аграрного общества, как ее не реформируй.
Татьяна:
Лев, Вы лучше меня знаете, что в философии один из главных вопросов - что первично? Как бы вы на него ответили?
Лев Полыковский:
Первична субстанция континуально-полевого характера или Бог или высший разум, а вторична возникшая на её базе материя. По теории А.К.Манеева (Минск).
Лев Полыковский:
По поводу образования я с Вами полностью согласен. И это не противоречит моей теории.

Татьяна:
С теорией Манеева вкратце познакомилась. Где-то, на интуитивном уровне, у меня были подобные идеи, но от этих мыслей становилось страшно.
Татьяна:
Еще какие! "Первична субстанция континуально-полевого характера или Бог или высший разум, а вторична возникшая на её базе материя." - это ответ на главный вопрос философии, что первично: материя или сознание. Все бы ничего, но в трудах того же Манеева доказывается, что душа материальна и идеи материальны. Вот и решай, что для него первично материя или сознание?
Татьяна:
Лев, последнее сообщение - это не для вашего чтения. Это мои черновые размышления, извините.
Татьяна:
Лев, еще раз извините. Наверное больше нет смысла продолжать наш диалог, я явно не дотягиваю до вашего уровня. Моя жизнь - это жизнь обывателя, у которого множество житейских проблем и нет определенных целей в жизни, кроме одной - поставить на ноги детей. Как только я справлюсь с этой задачей, моя жизнь будет лишена всякого смысла. Извините и за то глупое сообщение, которое вы не должны были читать.
Лев Полыковский:
Я не могу настаивать. Но мне было интересно с Вами обобщаться и если есть вопросы, задавайте. С удовольствием Вам отвечу.
Я не считаю, что выбор первичности между материей и сознанием - самый главный вопрос философии и самый основной.
Манеев был моим научным руководителем, но я не дотянул до защиты. Не сдал английский.
Татьяна:
Мне с вами тоже чрезвычайно интересно, но я чувствую, что все мои вопросы и высказывания весьма примитивны. Вчера ночью читала Манеева и о Манееве то, что нашла в прозе.ру. Не все поняла. Попыталась обсудить этот вопрос с подругой. Опять же начали с того, что первично (так нас учили). Запутались окончательно. У Манеева совершенно другой взгляд на привычный для нас мир. Прекрасно понимаю, что то, что мы можем воспринимать нашими органами чувств – это как подглядывание в замочную скважину, видна лишь узкая полоска, а все остальное скрыто.
Лев Полыковский:
Вы не стесняётесь: спрашивайте. Что могу объясню. А страницу в проза.ру создал я.
Лев Полыковский:
Буду её пополнять. В том числе и моими диалогами с Манеевым.

Путевые заметки — один из самых благодарных жанров. Во-первых, рассказ о путешествии из пункта А в пункт Б всегда интересен, даже если рассказчик шел из дома в магазин — примечательные забавные подробности этого пути, описание птицы-синицы с кусочком хлеба в клюве, встреча с приятелем…

А что уж говорить о поездке в автобусе или поезде, где легко можно познакомиться с человеком, поговорить на любые темы! Порой такие мимолетные встречи и разговоры запоминаются надолго. Так, как, например, у Димы Васильева, воспитанника Саратовской Православной Духовной семинарии, который написал об одном разговоре со своим попутчиком по пути из Саратова в Орск.

Две недели каникул после зимней сессии — излюбленная студенческая пора, дающая возможность не просто отдохнуть, но найти творческий подход для этого. Но лично мне хотелось отдохнуть просто, поэтому я «забыл» дома мобильный телефон и, памятуя о том, что лучший отдых — это все-таки смена деятельности, сел на поезд и отправился в деревню, чтобы спокойно попономарить в храме у знакомого священника, а заодно погостить у родственников.

Шел Рождественский пост. Семинаристом желательно оставаться даже на каникулах, поэтому от домашних пирожков с мясом, предложенных мне Андреем, соседом по купе (тоже, кстати, студентом, только химического факультета университета), я отказался. Дорога была неблизкая, мы давно уже успели и познакомиться, и разговориться, поэтому он был несколько удивлен моим отказом.

— Да ты бери, что как не свой? Все равно ведь все не съем.

— Нет, спасибо! Не пью, не курю и кушать бросаю,— отшутился я.— Да и пост к тому же.

— Ах да, у вас же все строго… Забыл. А я, хоть и захожу иногда в церковь, но вот что пост — напомнить некому. Да и зачем мне это? Хотя вру, в институте иногда сокурсницы напоминают: вот, мол, пост идет, надо заодно на диету садиться.

— Нда-а!.. Сказал бы я, конечно. Ничего себе, точка зрения…

— Вот и я о том же. Если целью задаться, так можно и более интересным способом похудеть… Я однажды двое суток не ел — в Интернете завис. Килограммов пять-шесть ушли в историю.

— Ну и что ж хорошего? Ты еще скажи, что от водки тоже худеют. Худеют, факт. Только если женщины таким образом за фигурой начнут следить, то нам, мужикам, что делать? Ты посмотри, оно же все к тому и идет, что у нас кто не сопьется, тот либо от обжорства помрет, либо от истощения перед монитором, с судорожно зажатой мышью в окоченелой и иссохшей руке.— Андрей заулыбался.— Нет, все в меру хорошо. А пост — отнюдь не диета. Диета — лишь одно из средств достижения цели: усмирения тела с его страстями, укрепления души, покаяния. Средств этих знаешь сколько? И от развлечений отказ, и от гулянок, у женатых — воздержание, у монахов — молитва сугубая. Хотя молитва, она, по словам апостолов, для всех хороша, причем непрерывная…

— А зачем хоть это все?

— Зачем? Православному — для спасения. Атеисту, тому — да, не надо.

— Да нет, зачем тогда вообще жить, если все время молиться, не есть, не пить, с другим полом ни-ни и все такое? Смысл?

— Ну что ж ты так… Посты, во-первых, не круглый год, а во-вторых… Ты вот, например, зачем живешь?

Андрюха крепко, минуты на полторы задумался, а потом выпалил:

— Но явно не для того, чтоб всю дорогу поститься. Вот выучусь, на работу пойду. Как заработаю, машину куплю, квартиру. Женюсь потом… Ну, словом, как все люди живут, чего тут думать?

— Думать, на самом деле, есть чего. Ну, дом построил, ну, сына родил. Дерево посадил, в конце концов, куда уж без него-то… А дальше-то что? Помрешь ведь когда-нибудь, и кому что достанется?

— Как кому? Сыну и достанется…

— Но ведь и он на земле не вечно жить будет. И, если рассудить, тебе лично какая печаль — сыну ли дом твой достанется или же китайцы магазин в нем откроют?

— Ну… Так-то да, но я же там на небе все равно буду знать, как тут дела обстоят. Мне же приятнее будет, что моими трудами будут жить именно мои дети, а не китайцы какие-то…

— Не факт, что все будет именно так, а потом, где гарантии, что ты будешь на небе, а не где-то глубоко?

— Но ведь сам Бог говорил, что кто будет верить, тот будет в раю.

— Говорил, не спорю. А еще Он говорил, что кто верит, но не исполняет всего того, что Он велит, тот верит без толку.

— А что Он говорил? Не кради, не убивай… Я по этим параметрам, слава Богу, пока прохожу.

— Это Он тоже говорил, ты прав. Можешь считать, что пока на 20% ты почти праведник, поскольку две заповеди из десяти уже исполнены тобою, как ты говоришь, в совершенстве. Только это еще не все. Есть и другие заповеди, первая из которых знаешь какая? «Я Господь Бог твой, да не будет у тебя иных богов, кроме Меня». А воплотившийся Господь и Бог наш Иисус Христос вообще свел все заповеди к двум основным: возлюби Бога — первое, и второе — возлюби ближнего. Поэтому основа всего — Бог. Им все начинается и Им же заканчивается.

— Но я же верю в Бога, и людей тоже люблю…

— Людей любишь? А мать с отцом любишь?

— Спрашиваешь!

— А живешь с ними?

— Ну да. В трехкомнатной.

— А почему же хочешь сначала свою квартиру купить, потом жениться?

— Чтоб родители не мешали нам жить.

— А как могут мешать жить люди, которых действительно по-настоящему любишь?

— Так нет же, — Андрей насупился и на мгновение замолчал.— Ты тут понятия путаешь.

— Ничего я не путаю. Любовь все терпит, никакие трудности не могут привести к тому, что действительно любимые нами люди становятся лишними в нашей жизни, мешают жить. Сам посуди!

— Ну, в чем-то, может, ты и прав. И к тому же всех действительно любить невозможно. Но это же только вторая заповедь, а в Бога-то я верю.

— Верить мало. «Возлюби»,— сказано.

— Так я люблю. Как же можно Его не любить, Он и жизнь нам дает, и все остальное…— Андрей ехидно ухмыльнулся,— и жить Он мне не мешает, так что тут ты не подкопаешься, как с родителями.

— Ну ладно, ладно, уел ты меня на этот раз. Только я все равно докопаюсь, такая уж у меня натура вредная. Вот у тебя девушка есть?

— Есть. Весной жениться хотим.

— Ты часто с ней видишься?

— Куда уж чаще, каждый вечер вместе стараемся проводить. А когда вот так, в разлуке, то по телефону… Постой-постой, ты аналогию провести хочешь, что ли? Что с Богом я, если бы любил Его, стремился бы ежедневно видеться и по телефону общаться? — Именно это я и хотел сказать.— Так то Бог, а это живой человек, рядом, из тела и крови, с нею поговорить можно…

— Ну, ты даешь! Дай хоть рот открыть. Раз уж ты сам это сказал, значит, соображаешь, что любовь подразумевает общение, и чем сильнее чувство, тем сильнее желание быть вместе, тем больше сил тратится на достижение этой цели… Но вопрос я все-таки задам. Чем ты выражаешь свою любовь к Богу?

— Я верю в Него…

— А вера тогда в чем выражается? «Я Его люблю», да?

— Слушай, что ты меня путаешь? Бога не видел никто и никогда, а ты хочешь, чтобы я любил Его сильнее, чем свою девушку?

— Представь себе. Он тоже этого хочет. Кто любит земное больше небесного, тот недостоин небесного. «Бога не видел никто и никогда, Единородный Сын, Сущий в недре Отчем Он явил». Это слова апостола Павла. Про Иисуса Христа, про Бога, Который в образе человеческом ходил по нашей земле и Который даже до сих пор пребывает с нами. В православных храмах каждое утро можно не только увидеть, но принять в себя Его Тело и Кровь, причаститься Святых Христовых Таин.

— Что-то это как-то непонятно.

— Непонятно, конечно. Этого даже Ангелы понять не в состоянии, хотя очень хотели бы. А молитва? Это же живое общение с Богом, а мы его совсем не ищем, даже в церковь почти не ходим, а если и ходим, то часто только потому, что экзамены скоро сдавать… Что твоя подруга сказала бы, если бы ты, живя в соседнем подъезде, заходил к ней раз в месяц?

— По твоим словам получается, что Бога я тоже не люблю.

— Более того, я и о себе могу сказать почти то же самое, если не хуже. Знаешь, об этом еще древние сокрушались, что нет праведных ни одного, но все одинаково развратились и не ищут Бога.

— А кто же тогда попадет в рай? И ведь не притворишься даже, что любишь, Бога-то не обманешь…

— Так вот — помнишь, про пост говорили? Он и нужен для того, чтобы хоть немного научить себя любить Того, Кого Самого зовут Любовью,— Бога. Мы отказываемся от развлечений, чтобы «расслабуха» не мешала хоть немного задуматься о грехах, мы редко и скудно едим, чтобы набитое брюхо не было глухо к учению Слова Божия, мы со скрипом, через «не хочу», заставляем себя молиться перед иконами тем, кто на них изображен, просим прощения за то, что никого, кроме самих себя, не любим, молим тех, кто уже научился любить, чтобы они и нас научили этой премудрости. Да что там!.. Благодарить, и то не умеем…

— Но вряд ли когда-нибудь этому в совершенстве научишься, как они.

— Да, не факт. Но из этого не следует, что к этому не нужно стремиться.

— И что теперь, по-твоему, всем в монастырь уйти нужно?

— Разве я так говорил? Нет, конечно. Каждому свое место и всему свое время. Есть пост, есть и святки, когда не постятся. Есть монахи, есть и многодетные родители. Стюардессы и хирурги, пастухи и пожарники, священники и миряне — все делают свое дело. И от того, насколько честно каждый из нас справляется со своими обязанностями, зачастую зависит жизнь целых народов. Только не нужно забывать главную цель нашей жизни.

— Да. Потому что в Нем одном и путь, и истина, и жизнь. И никакие земные цели не должны (хотя и могут) заслонять от нас то, что действительно важно и в этой жизни, и в вечной — спасение нашей души.

— Тебе хорошо рассуждать, ты в Церкви уже давно, а меня-то никто этому не учил.

— Если не захочешь, никто и не научит. Ходи в храм — со временем познакомишься и с церковными людьми, и с тем, чем живут эти люди… Москва не сразу строилась.

— Ладно, там видно будет. Времени все равно на все не хватит.

— Захочешь — хватит,— тут я и сам заторопился, пора было продвигаться к выходу из вагона.— Ладно, мне сходить уже нужно, давай, брат, удачи тебе.

Дай Бог, чтобы весь этот наш с ним разговор прошел не бесследно, не зря. Так ведь Он зря ничего и не делает… Я это точно знаю.

"Берег. Пространство души". № 1