Реальность эротического переноса: настоящее или фантом из прошлого?

Летняя школа НФП. 2003 год

Доклады

Белокоскова Е.В. Место реальности в эротическом сближении пациента и психоаналитка. Реальность эротического переноса: настоящее или фантом из прошлого? В защиту эротического контрпереноса……………………………………………………………..2

Бондарева Н.Б., Санадзе И.А. Опыт обучения психоанализу в регионах. Проблемы и возможные пути их преодоления.………………………………………….……………….…….8

Гришанов А.Н… ОТКАЗ АНАЛИЗУ (Сопротивление анализу или новые формы отношений?)…………………………………. …………………………………………………..17

Куликов А.И. Этнический пациент и проблемы идентичности.……………………..21

Рождественский Д.С. Иллюзия и рождение реальности ……………………………..31

Сахновская О.С. «Контрпереносное отыгрывание или принцип бумеранга»……….34.

Соколов С.Е. Психоанализ и психоаналитическая терапия…………………………43

Шамов В.А. Участники группы как объекты друг для друга (поиск объективной реальности в мире субъективных объектов)………………………………………….2

Место реальности в эротическом сближении пациента и психоаналитка.

Реальность эротического переноса: настоящее или фантом из прошлого?

В защиту эротического контрпереноса…

Белокоскова Е.В. – ректор Института клинического и прикладного

психоанализа, к.ф.н.

«Фантом»-причудливое явление, призрак.

(Словарь русского языка. С.И.Ожегова)

В какой мере реальность присутствует в отношениях пациента и психоаналитика, вопрос давно волнующий психоаналитическую общественность. Особое звучание он приобретает в связи с темой эротического переноса. Много ожиданий было от вышедшего недавно сборника IPA «Об эротическом и эротизированном переносе». Выход сборника не снял остроту этой темы. После дискуссий, как это часто бывает, остается гораздо больше вопросов, чем ответов и диаметрально противоположных точек зрения.

Часть из этих вопросов хотелось бы затронуть в этом докладе. Основным среди этих них остается вопрос об объективной реальности. Но не менее интересен, на мой взгляд, вопрос о проявлениях эротического переноса у пациентов-мужчин в работе с женщинами-психоаналитиками.

В 1915 году Фрейд пишет в «Заметках о любви в переносе», что возможны варианты выхода из назревающей эротической ситуации: законное соединение обоих, прерывание лечения, незаконная любовная связь или продолжение аналитической ситуации. Фрейд особенно подчеркивает момент безличности любви в переносе. Любовь пациентки вызвана аналитической ситуацией, а не особенностями личности аналитика. «Нет никакого основания гордиться таким «завоеванием»,пишет он. Решающий момент в такой ситуации - интересы больной (то есть терапия).

Влюбленность наступает тогда, когда нужно заставить ее сознаться или вспомнить особенно неприятный и вытесненный отрывок из ее жизни. Один из мотивов влюбленности – желание принизить аналитика до положения возлюбленного. Врач должен отстаивать перед влюбленной нравственные требования. Психоаналитическое лечение зиждется на правде-слоган выдвигаемый Фрейдом и принимаемый большинством..

Фрейд апеллирует к нормам морали и приверженности аналитика правде, хотя и учитывает, что для мужчины мучительна роль отвергающего и отказывающего. Поэтому желание любви, возникающее у пациентки не нужно не удовлетворять, не подавлять. К любви в переносе нужно относиться как к чему-то нереальному. Хотя пациент переживает подлинное чувство любви, аналитик должен видеть в этом всего лишь перенос, поскольку объектами переносной и романтической любви являются воссозданные объекты детства. С другой стороны нельзя лишать больного всего, чего он желает, так как это может оказаться для него непереносимым. Допустимо облегчение посредством суррогата.

Он же ставит дополнительный вопрос о природе реальности. «Действительно ли нельзя считать реальной влюбленность во время аналитического лечения?»

В статье Блюма отмечается, что «эротический перенос относительно универсальная, хотя и изменчивая по степени интенсивности и повторяющаяся фаза анализа. Существует непрерывный ряд от чувств привязанности до сильного сексуального тяготения… Эротизация может быть скоропреходящей или устойчивой, мягкой или злокачественной, доступной анализу или указывающей на дефект Эго».

Отдельная тема связана с правилом нейтральности и воздержания. Как отмечают некоторые авторы, Фрейд верил в возможность аналитика реагировать тотально рациональным образом, тем самым, демонстрируя разновидность мифического контроля и господства. Сейчас учитываются контрпереносные реакции аналитика, которые чаще свидетельствуют об обратном.

Хернандез пишет, что любовь в переносе «кусок реальности, посягающий на иллюзорное состояние данного процесса».

Говоря о любви в переносе невозможно избежать обсуждения деструктивных составляющих этого влечения. С одной стороны любовь в переносе может поощряться аналитиком для избегания темы агрессии. Кроме того, она может способствовать укреплению самоуважения. Мертон Гилл предлагает отказаться от перспективы одного человека-пациента (предложенной Фрейдом), рассматривающей анализанта как закрытую систему сил и контрсил. Аналитическую ситуацию можно рассматривать как систему взаимодействия двух людей и аналитик участник этой ситуации. «Значение этого для техники заключается в осознании переживаемого пациенткой участия аналитика и в работе над этим участием в анализе взаимодействия переноса/контрпереноса. Аналитик, который полагает, что он может воздержаться от участия – оставаться нейтральным – будет испытывать помехи в осознании того, как его участие воспринимается анализантом». Этот же автор ставит ряд вопросов, среди которых написано ли эссе Фрейда по поводу любви или секса?

В зависимости от мировоззрения и принадлежности к той или иной школе каждый решает вопрос о реальности происходящего самостоятельно. Приверженцы классической традиции отдают предпочтение преобладающему влиянию фантазийного материала и акценте на том, что прошлое определяет настоящее. Школа интерсубъективного подхода - реальному вкладу аналитика в процессе встреч.

Как уже отмечалось мною ранее в статье «Родители Эдипа» тема инцеста возникает в процессе анализа не только в связи детским фантазийным материалом, но и по мере развития отношений и трансферентных и контртрансферентных реакций. Реальность присутствует в рабочем альянсе, в контрпереносных (бессознательных) реакциях аналитика, в сознательном отклике. В работе Г.Томе и Х.Кехеле «Современный психоанализ» есть раздел с красноречивым названием «Противоречивое семейство понятий: терапевтический альянс, рабочий альянс, реальные отношения». Обсуждение на супервизиях реальной составляющей психоаналитического процесса является по разным причинам, которые будут обсуждаться чуть ниже, источником тревоги. Кроме особой реальности, которую совместно выстраивают аналитик и пациент в кабинете, всегда остается вероятность реальных пересечений с пациентами в жизни или в процессе обучения (особенно остро эта проблема стоит в маленьких городах). Тема инцеста и реальности также тесно связана с много раз отмечавшимся преобладанием диагностики «доэдипальной» патологии. Как это не парадоксально звучит в 2003 году, но одной из причин этого может являться продолжение традиционного запрета на сексуальность. Тревога аналитиков, связанная с сексуальностью, читается между строк во время групповых супервизий, и часто приводит к искусственной десексуализации того что происходит на анализе. Какое влияние этот факт оказывает на психоаналитический процесс и понимание реальности аналитиком?

Пол аналитика один из факторов реальности, в наибольшей степени влияющих на перенос. Гринсон описывает диллему психоаналитического процесса: либо регрессия в невроз переноса либо поддержание рабочего альянса. По Гринсону наиболее сильны реальные составляющие психоаналитического процесса в начале терапии и на завершающей стадии.

Как соотносятся тема терапевтического альянса и эротического переноса и контрпереноса, по каким критериям происходит разграничение эротического переноса (контрпереноса) от реального осознанного эротического влечения?

Ференци еще в 1918 г. писал, что сопротивление аналитика контрпереносу может быть вызвано чрезмерной тревогой аналитика. Когда строгий контроль над чувствами выдвигался как условие обучающего опыта и контрперенос рассматривался как невротическая реакция аналитика, тогда тема эротического контрпереноса не предполагала специального обсуждения. После сорока лет негативного отношения аналитиков к контрпереносу, Г.Томе и Х.Кехеле в работе «Современный психоанализ» отмечали, что тема контрпереноса затронула фобические реакции самих аналитиков (вызванные необходимостью признания собственных чувств).

Сейчас мы вынуждены признать не только чувства, связанные с эротикой в психоанализе, но и реальные действия аналитиков спровоцированные этой ситуацией. Блюм указывает в связи с темой эротического контрпереноса «Контрперенос может отклонять напряжения переноса в разделяемые эротические фантазии или испуганное бегство». Эротический перенос это соблазн, по словам Фрейда, для тех, кто «молод и свободен» или тех, кто менее закален в целом.

Рой Шафер отмечает «Терапевты часто переходят к любовным отношениям с пациентками.Эти скандалы более не считаются случайными и изолированными». Но, по его мнению, аналитик который эмоционально увлечен не в соостоянии полезным образом истолковывать насыщенную конфликтами любовь пациента. Хотя анализанты бессознательно сотрудничают с аналитиком через любовь в переносе.Они сообщают ценные сведения через показ. И хотя Фрейд выступает как специалист рациональной ориентации, то есть рассчитывает путем интеллектуального убеждения и давления воздействовать на пациентку, Шафер говорит о том, что в таком перегретом контексте уши глухи к рациональным объяснениям. Позднее аналитики развивают идею инсайта, основанного на эмоциональных переживаниях, который возможен в подготовленном структурно контексте, созданном через аналитическое толкование повторений внутри истории жизни. Эвристически полезно рассматривать анализанта как всегда переживающего просто бытие.

В задачу аналитика входит выбор оптимального эмоционального климата и демонстрация непритворного, искреннего интереса. Каким образом это происходит в терапии мужчин у женщин-аналитиков? Перенос здесь и теперь демонстрирует скрытые и забытые эротические импульсы пациента. Современными аналитиками игнорируется не перенос, а реальные составляющие. Томе и Кехеле описываю «Фактор Х» влияющий на терапевтические отношения. Реальные отношения находятся в оппозиции к переносу и он им угрожает: интенсивный перенос может вырвать пациента из реальных отношений врачом. Предполагается, что в любой влюбленности преобладает доля влечения, связанного с фигурами ИМАГО. Перед аналитиком стоит задача разделения переноса здесь и теперь и реальных чувств (осознанных и неосознанных) между пациентом и аналитиком.

Если допустить, что аналитик может быть лично задет чувствами пациента, а также то, что об эротическом контрпереносе написано мало, то вопрос влияния индивидуальных особенностей аналитика на психоаналитический процесс, представляет особый интерес. На основе имеющейся литературы (К.Хорни, О.Кернберг) можно рассмотреть некоторые основные реакции женщин-аналитиков:

· Материнско-аналитическое скрытое поддразнивание (возбуждение) сына-пациента и неуловимое бессознательное отвержение сексуального возбуждения по отношению к дочери-пациентке;

· Неизбежный элемент субъективности под влиянием физиологических циклов женщины-аналитика (ни для кого не секрет, что реакции женщин зависят от того, какой биологически детерминированный жизненный период сейчас преобладает: готовности к спариванию или ухаживания за потомством);

· периодическую регрессию к зависти к пенису;

· чувство вины вызванное женской установкой.

С другой стороны мужчины-пациенты, как правило, демонстрируют всю гамму кастрационных страхов перед женщиной. Эта тема более подробно будет развернута на примере клинического случая.

Симбиотические стремления пациента могут выражаться через фантазии о сексуальной близости. Отличая эротический перенос и желание быть любимым, мы предполагаем, что материнские инстинкты женщины-аналитика могут откликнуться в терапии на эту потребность в любви. Возможно ли разграничить и объективировать эмоциональный отклик как материнский или как эротический, если в данном случае речь идет о контртрансферентных реакиях?

По мнению О.Кернберга, сильный эротический контрперенос возникает у женщин-аналитиков с неразрешенными нарциссическими чертами и у мазохистических женщин. Такие контрпереносные реакции сильно влияют на самооценку аналитика. Обесценивание себя как женщины, может привести к обесцениванию дочери-пациентки или отразиться на анализе пациента-мужчины. Сын может принести матери неограниченное удовлетворение являясь нарциссическим расширением. Аналитик-женщина перенесет на него все честолюбие, все, что осталось от комплекса мужественности. Контрперенос в виде напуганности и скованности женщины-аналитика является сигналом о тяжелой нарциссической психопатологии пациента.

В первом приближении, наиболее оптимальным для выхода из тупика переплетений эротического переноса и контрпереноса кажется сочетание невротического уровня аналитика и пациента, нравственная зрелость хотя бы одного из них. Прекращение анализа и направление к другому аналитику имеет свои плюсы и минусы в данной ситуации.

Важно отметить, что современные психоаналитики склонны постоянно опасаться возможности быть спровоцированными непосредственными чувствами анализанта.

Возвращаясь к теме реальности, сошлемся на точку зрения Фидиаса Цезиот «Под реальным мы имеем в виду ту драму, которая происходит в рамках сессии, достигая сознания в виде аффектов, варьирующих от тревожности до нежнейших сантиментов. Это подлинное переживание – более или менее прямая презентация бессознательного». Лапланш в 1987 году писал, что анализ «в силу некоторых своих черт и правил влечет за собой разновидность структурного воспроизведения условий сексуального пробуждения»

«Данная проблема (любовь в переносе) продолжает быть чрезмерно трудной для разрешения аналитическими интсрументами. Иногда, с определенной степенью осознания со стороны аналитика, лечение прерывается. В другой раз, мы можем быть не в состоянии реагировать на данную ситуацию, сохраняя правильный контроль над своим контрпереносом. Каждый из нас, обладающих достаточно длительным аналитическим опытом, мог принимать для повторного анализа пациента (ку), первый анализ которого закончился сексуальным отыгрыванием с аналитиком, сколь опустошительны его последствия и до какой степени скомпрометированы возможности пациента (ки) получить пользу от нового анализа. Однако, насколько мне известно, практически нет никакой литературы на эту тему… Эти повторные анализы могут представлять наиболее ценную область исследования о том, когда оба попали в ловушку…»

За этими словами Джорджа Канестри (1988) следует признание того факта, что:

1. библиография по любви в переносе между мужчинами-пациентами и женщинами-аналитиками редка, если вообще существует;

2. возможно, что перенос в этих случаях обладает уникальными чертами, которые должны быть исследованы;

3. «реальные» характерные черты аналитика, в данном типе случаев и их распространение в аналитическом опыте должнs изучаться более пристально.

Умение контролировать свои чувства аналитиком порождает соответствующий материал в пациенте. Кроме того, сексуальное влечение не является стабильно данным фактором в анализе. Уловив его можно продуцировать новый материал в анализе, при условии наличия наблюдающего ЭГО пациента.

Интерсубъективный подход предполагает встречу двух субъективных разностей, которые находятся во взаимоотражающей связи. То, чем обладает аналитик в процессе психоанализа, является субъективной структурой его внутренней системы координат. Мотивацией пациента является не патологические дериваты влечений, а подавленные и задержанные развитийные стремления. «Пациент пытается показать аналитику вновь возникшие сексуальные или самоутверждающие аспекты Я в надежде на то, что они будут оценены как достижения его развития».

Вопрос об искажении истины в психоанализе отдается на усмотрение аналитика (едва ли не самой заинтересованной стороны). Даниэл Стерн отмечает «Психоанализ пришел к принятию несколько меньшей сдержанности со стороны врача при столкновении с любовью в переносе, чем это рекомендовал Фрейд в 1915 году». Многие специалисты спорили о необходимости и желательности определенного количества контрпереносной любви для оптимизации терапевтического результата.

В статье Е. Спиркиной и В. Зимина «Развитие психоанализа и интерсубъективный подход» отмечалось, что создатели интерсубъективного подхода не страдали философобической симптоматикой и поставили в рамках психоаналитической теории вопрос об истине и реальности. Психоаналитическая ситуация не может превращаться в выяснение вопроса о том, чья реальность более объективна.

Таким образом, мы вновь возвращаемся к задаче, объективного исследования взаимодействия аналитика и пациента на сеансе. Целью доклада было обратить внимание на опасность недооценки реальных составляющих аналитического процесса, в том числе фобической самозащиты аналитиков при угрозе «инцестуозного влечения» к пациенту.

Пациент и психоаналитик [Основы психоаналитического процесса] Сандлер Джозеф

ЭРОТИЗИРОВАННЫЙ ПЕРЕНОС

ЭРОТИЗИРОВАННЫЙ ПЕРЕНОС

В 1915 году Фрейд описал некоторые случаи «трансферентной любви», в которых пациентка, проходившая курс психоаналитического лечения, сообщала о своей «любви» к психоаналитику (Freud, 1915a). Хотя «обычный» эротический перенос может быть нормальным явлением, которое успешно преодолевается в ходе анализа, однако некоторые пациенты испытывают это чувство в такой степени, что отказываются продолжать курс лечения и могут отвергнуть интерпретации своего чувства как относящегося к прошлому и вообще прекратить дальнейшие попытки выяснить природу и причину симптомов, которые до того вызывали их жалобу. Аналитические сеансы используются ими для выражения своих чувств, для извлечения удовольствия от присутствия возлюбленного, соответственно, эти пациенты ищут взаимности со стороны объекта своих эмоций. Хотя Фрейд и не считает, что в подобном случае непременно должна идти речь о сильных невротических расстройствах и не рассматривает перенос такого рода как неизбежное противопоказание к использованию психоаналитической терапии, все же он полагает, что иногда здесь можно рекомендовать передачу больного другому специалисту. Он пишет о таких пациентах, как о людях, наделенных «природной страстностью», подлинных «детях природы».

Когда такой «страстный» перенос достигает столь значительной степени, что возникает требование взаимности и психоаналитическая работа перестает быть продуктивной, то, по-видимому, можно говорить о серьезной патологии. (Иногда используется термин «сексуализированный» перенос, но, поскольку он охватывает гораздо более широкий круг явлений, чем эротизированный перенос, то его употребления в качестве синонима «эротизированному» следует избегать – см. Coen, 1981. Термин «эротический перенос» следует сохранить для положительного переноса, сопровождаемого сексуальными фантазиями, нереальный характер которых пациент полностью осознает). Александер (Alexander, 1950) привлек внимание к проблеме зависимого пациента, требующего взаимной любви от психоаналитика и стремящегося отдать ему свою. Блитцен же (неопубликованные замечания которого приводятся Rapaport, 1966 и Greenson, 1967) считается первым, кто установил связь между попыткой придать отношениям с психоаналитиком сексуальный характер и серьезной психопатологией. Раппопорт (Rapaport, 1956) в подробном обсуждении данного вопроса пишет, что «по мнению Блитцера, если в ситуации переноса аналитик рассматривается „как если бы он был“ родителем, то эротизация переноса приводит к тому, что аналитик „является“ этим родителем (это высказывание можно считать примером известного преувеличения, которое не так уж редко в психоаналитических исследованиях; автор, по-видимому, имеет в виду, что пациент в данном случае относится к психоаналитику, как к родителю, не признавая никаких „как будто“, имеющих место в случае с другими пациентами). Проблемы, которые влечет за собой такая формулировка, очевидны, и позже мы к ним вернемся.

Раппопорт утверждает, что пациенты, проявляющие в переносе интенсивный эротический компонент, «с самого начала выражают настойчивое желание, чтобы психоаналитик выполнял по отношению к ним роль родителя». Они не испытывают никакого смущения по поводу подобных желаний и открыто выражают свой гнев, если врач отказывается повиноваться их требованиям. Раппопорт устанавливает зависимость между реакцией интенсивных сексуальных требований во время психоаналитического процесса и степенью серьезности психопатологии пациента». Такая эротизация переноса, соответствующая серьезному нарушению чувства реальности, является признаком тяжелой формы заболевания. В этом случае пациенты являются не невротиками, а, скорее, представляют случаи «пограничного состояния» или «амбулаторной (временной) шизофрении». Автор далее замечает, что «хотя аналитическая ситуация особенно способствует такому искажению действительности, данные пациенты во всех случаях стремятся навязать любому сколько-нибудь значащему лицу роль родителя».

Раппопорт соглашается с Блитценом в том, что для таких больных психоаналитик, действительно, является родителем. Тем не менее, он не утверждает, что они в такой степени оторваны от действительности, чтобы рассматривать психоаналитика как своего реального родителя. В любом случае, не вызывает сомнения специфический характер их переноса. Перенос здесь не скрыт, «пациент всем своим поведением показывает, что он жаждет превращения своей фантазии в реальность». Он верит, что в лице психоаналитика, в самом деле, может обрести родителя, своими действиями способного напоминать реального или желаемого родителя – при этом взгляд на психоаналитика как на врача совершенно утрачивается.

Утверждение о том, что такие чувства и желания представляют собой перенос, конечно же, может оспариваться. В 1951 году Нанберг выдвинул точку зрения, что попытки пациента трансформировать психоаналитика в своего родителя не следует рассматривать как перенос. Он писал о пациентке, «устойчивая фиксация которой на отце породила желание увидеть его воплощение в лице аналитика, и поскольку ее желание превратить последнего в личность, идентичную ее отцу не могло быть выполнено, всякие попытки установить рабочий перенос были безрезультатны». Если бы эта пациентка пыталась бессознательно наложить образы из своего прошлого на личность врача, тогда, по мнению Нанберга, мы имели бы дело с переносом. Однако «она не проецировала образ своего отца на психоаналитика – она пыталась заставить врача измениться таким образом, чтобы он уподобился ее отцу». В данном случае Нанберг, очевидно, и имеет в виду явление, позднее описанное Раппопортом. В предыдущей главе, посвященной переносу (гл. 4), мы обсуждали «скрытое повторение ранее пережитых событий и связей в переносе, имея в виду, что пациент не осознает повторения прошлого в настоящем. Хотя в свете выводов этой главы явления, описанные Раппопортом, не попадают под определение термина „перенос“, все же вполне возможна ситуация, в которой пациент переживает эротизированный перенос, не осознавая, что при этом имеет место повторение прошлого. Работа Раппопорта (Rapaport, 1956), в основном, посвящена проблеме того, как обращаться с пациентом, желающим реализовать свои сексуальные чувства по отношению к психоаналитику и получить с его стороны ответное чувство. Той же проблеме посвящена и статья Менингера (Menninger, 1958), который рассматривает эротизированный перенос, как проявление сопротивления, характеризующееся требованием любви и сексуального удовлетворения со стороны психоаналитика, требованием, которое пациент не считает для себя чем-то неадекватным или странным (то есть, оно эго-синтонно).

Технические вопросы являются центральными и в статье Сола (Saul, 1962). Он более специфически, нежели Раппопорт, связывает эротизированный перенос с реальной фрустрацией в ранний период жизни, высказывая предположение, что враждебность и гнев, возникшие в результате этого, могут найти свое повторение в отношении к психоаналитику. Кроме того, крайнее проявление любви является отчасти средством защиты доктора от враждебных чувств. Враждебность и деструктивность у таких пациентов отмечают и другие исследователи (например, Nunberg, 1951; Greenson, 1967). Гринсон связывает эротический перенос с другими психическими нарушениями. Он, в частности, пишет: «Пациенты, страдающие тем, что получило название „эротизированный“ перенос, склонны к очень разрушительному отреагированию… Переносы у таких пациентов всегда исходят из лежащих в их основе импульсов ненависти. Единственное, что руководит ими, – это желание дать выход своим чувствам и препятствовать проводимому с ними психоаналитическому лечению». Говоря о собственном опыте работы с такими пациентами, Гринсон пишет, что «они охотно являлись на сеансы, но не для того, чтобы углубиться в анализ, а лишь для того, чтобы получить удовольствие от физического приближения к врачу. Всякие мои попытки аналитического вмешательства совершенно никакого отклика не находили». Сходную мысль высказывает и Шварц (Swartz, 1967), приводя пример с пациентом, который явно ожидал, что психоаналитик ответит на его чувства. Пациент с эротизированным переносом в целом не подходит для лечения классическими методами психоанализа, поскольку больные такого рода не в состоянии выполнять требования, предъявляемые пациентам классическим психоанализом (Greenson, 1967; см. также Wexler, 1960) и не могут адекватно участвовать в формировании лечебного альянса. В 1973 году Блюм подготовил подробный обзор литературы, посвященной эротизированному переносу. Он подчеркивал необходимость отличать его от эротического переноса, что целиком поддерживают и авторы данного исследования. Блюм определяет эротизированный перенос как

«интенсивное, живое, иррациональное, эротическое влечение к психоаналитику, характеризующееся нескрываемым, кажущимся эго-синтонным требованием взаимности и сексуального удовлетворения с его стороны. Эти эротические требования могут вовсе не казаться пациенту неразумными или необоснованными. Частые погружения в эротические фантазии могут происходить и в дневные часы жизни пациента или захватывать ситуации, не связанные с психоанализом, а также выливаться в фантазии о том, что случится после завершения лечения… Интенсивность и стойкость эротизированного переноса, сложность его интерпретации, постоянные попытки соблазнить психоаналитика на совместное отреагирование ситуации, равно как и периодическое отреагирование такого переноса, в котором роль психоаналитика отводится другому лицу, подтверждают наличие здесь сложных инфантильных реакций. Последние представляют не обыденные реакции трансферентной любви, и такие пациенты напоминают трудноизлечимых аддиктов. Их эротизированные переносы носят страстный, настойчивый, непреодолимый характер… Страх, осознаваемый ими, – это не боязнь регрессии или возмездия, но разочарования и горечи по поводу неполученного отклика, не получившего ответа чувства. Через проекцию и отрицание они могут принять, что аналитик действительно любит их».

«попытки сексуального соблазнения ребенка, особенно в период эдиповой фазы, инстинктивную избыточную стимуляцию в условиях отсутствия родительской защиты и поддержки, имеющей место в норме в этот период жизни. Интенсивный конфликт, связанный с мастурбацией; толерантность (терпимость) к кровосмесительному и гомосексуальному поведению в семье, в ванной или спальне и т. д.; возобновление и повторение рано развившейся кровосмесительной сексуальной активности в подростковом периоде».

«такие пациенты часто принимают участие в детских играх, содержащих в себе элементы сексуального соблазнения, например, „игру в доктора“, групповое передразнивание в игре „в папу-маму“ или игра „в постель дедушки и бабушки“ и т. д. Здесь анализ может рассматриваться как доставляющая удовольствие и чреватая последствиями игра в соблазнение. Нарцистическая ранимость и хрупкость асоциируются с родительским равнодушием и недостатком эмпатии. За эротизацией часто скрывается травма рецидивирующего соблазнения и избыточной стимуляции, результатом которых оказывается недоверие к окружающим и садомазохизм».

Блюм не выступает за возврат к теории неврозогенеза, в основе которой лежит соблазнение, но, тем не менее, подчеркивает патогенетическую роль соблазнения и травмы в происхождении эротизированного переноса. Он также указывает на то, что у таких пациентов ярко выражены проявления нарциссизма. Это находит свое выражение в фантазиях пациента, согласно которым он является «любимцем» и вообще весьма необыкновенен. Такие проявления нарциссизма «могут быть завуалированы эротизированными попытками снискать расположение окружающих с целью поддержать чувство самооценки». Далее Блюм делает заключение о том, что

«эротизированный перенос обладает многочисленными детерминантами и может протекать по-разному. По своему характеру такой перенос напоминает сильно искаженную форму ожидаемого эротического переноса. Эротический перенос – довольно обычная фаза анализа, хотя он может обладать разной степенью интенсивности и способности повторяться. Существует динамическое пространство (континуум), простирающееся от чувства симпатии к сильному сексуальному влечению, от повсеместно наличествующих желаний, связанных с сексуальным переносом, до осознанной, эго-синтонной предрасположенности к эротическому переносу. Именно эта настойчивая, осознаваемая, эротическая страсть, связанная с переносом, и представляет собой, собственно, эротизированный перенос».

Эротизированный перенос обсуждавшегося выше типа, наблюдался но большей части у больных женского пола по отношению к психоаналитикам-мужчинам. Лестер (Lester, 1985) отмечает, что, если исключить единичную работу Бибринг-Ленера (Bibring-Lehner, 1936), то отсутствует литература, описывающая такой перенос у пациентов-мужчин в отношении к психоаналитикам-женщинам. Она высказывает предположение о том, что «выражение сильных эротических стремлений у пациента-мужчины по отношению к аналитику-женщине затормаживается под влиянием фантазии о всепоглощающей пре-эдиповой матери. У пациенток-женщин такие чувства, напротив, находят самое полное выражение (см. также Person, 1985; Wrye & Welles, 1989). Хотя вышесказанное верно в большинстве случаев, нельзя утверждать, что это верно всегда.

Хотя многие исследователи выделяют те элементы, которые отражают повторение прошлого в эротизированном переносе, на наш взгляд, защитные аспекты, в особенности, функция защиты против возникновения депрессивного аффекта, также имеют чрезвычайно важное значение.

Из книги Элементарный психоанализ автора Решетников Михаил Михайлович

Перенос По-видимому, многие специалисты как того, так и нашего времени увидели бы в этом случае ординарный рецидив истерического невроза, клиническая картина которого чрезвычайно изменчива и полиморфна. Однако Фрейд высказывает предположение, что как выздоровление

Из книги Введение в Лакана автора Мазин Виктор Аронович

ПЕРЕНОС ЛАКАНА Перенос предполагает смещение бессознательных представлений с одного объекта на другой, перемещение из далекого прошлого в настоящее. Обнаружение Фрейдом этого эфемерного явления оказалось основополагающим для психоанализа. Психоанализ становится

Из книги ПЛАСТИЛИН МИРА, или курс «НЛП-практик» как он есть. автора Гагин Тимур Владимирович

Метафора, или Перенос по сходству Там речь гудит, как печь. Красна и горяча. Левитанский Лингвистический комментарий Теоретически, метафора - перенос значения по сходству. У чайника не бывает, конечно, носа. Но некоторое сходство с частью человеческого лица - по

Из книги Любовные отношения - удачные и неудачные автора Волински Стефен

Из книги Сущностная трансформация. Обретение неиссякаемого источника автора Андреас Коннира

Автоматический перенос изученного Было доказано, что модели поведения, эмоции и отношения действуют не только в индивидуальной системе, но также и в системе семьи. Определенные черты передаются из поколения в поколение. Некоторые люди пугались, обнаруживая, как,

Из книги Всемогущий разум или простые и эффективные техники самооздоровления автора Васютин Александр Михайлович

«Перенос любви». Вспомни что-либо из своего жизненного опыта, что безусловно было приятно. Мысленно «увидь», «услышь», «прочувствуй» это в течении некоторого времени. А после этого открой глаза и посмотри на то, что тебе не нравится, в течении 2-3 сек. После этого опять

Из книги Почему я боюсь любить автора Пауэлл Джон

Перенос В нашей жизни мы очень часто испытываем давление всевозможных желаний, таящихся в нашем подсознании. Желание быть любимым, значительным, желание быть в согласии с самим собой очень часто может оказывать глубокое влияние на наше поведение и на взаимоотношения с

Из книги Базовый курс аналитической психологии, или Юнгианский бревиарий автора Зеленский Валерий Всеволодович

Перенос - контрперенос Переносом в аналитической психологии называется частный случай проекции. Это понятие используется при описании бессознательной эмоциональной связи, возникающей у анализанда по отношению к психоаналитику и соответственно у аналитика в

Из книги Величие и ограниченность теории Фрейда автора Фромм Эрих Зелигманн

Перенос Другое основополагающее понятие системы Фрейда - перенос. Это понятие появилось в результате клинических наблюдений. Фрейд обнаружил, что у пациентов возникает очень сильная связь с личностью психоаналитика во время лечения, и эта связь имеет весьма сложную

Из книги Тренинг женской силы: Королева, Девочка, Любовница, Хозяйка автора Харитонова Анжела

Глава 7 Перенос любви Техника одинаково эффективна и для мужчин, и для женщин. Зту технику можно применять, если: вы встречаетесь уже не первый месяц, а он не спешит признаваться в страстных чувствах. Он вежлив, заботлив, нежен, но... уж очень спокоен. А хочется горячих

Из книги Эротический и эротизированный перенос автора Ромашкевича под ред. М. В

Эротический перенос и сопротивление Менее прямым признанием Фрейдом доли ответственности аналитика за эротический перенос является его утверждение, что признаки нежного переноса были уже давно заметны у пациентки, и ее послушание, и ее податливость на все объяснения

Из книги Пациент и психоаналитик [Основы психоаналитического процесса] автора Сандлер Джозеф

ПЕРЕНОС В третьей главе, где обсуждались различные аспекты отношений между психотерапевтом и пациентом, мы указывали, что понятие лечебного альянса включает в себя некоторые особенности, которые могут быть отнесены также и к явлению, именуемому «переносом». Рассмотреть

Из книги Исчезающие люди. Стыд и внешний облик автора Килборн Бенджамин

ПЕРЕНОС И ЭКСТЕРНАЛИЗАЦИЯ Обсуждение попыток расширить понятие переноса, проведенное u данной главе, показало, что этот термин вышел за пределы своего первоначального значения простого повторения каких-то важных отношений, связанных с детством пациента. Важным

Из книги Психоанализ [Введение в психологию бессознательных процессов] автора Куттер Петер

Взгляд и перенос Истории о Нарциссе и леди Годиве обратили наше внимание на смертоносные взгляды. Может ли аналитическая ситуация и использование кушетки не быть опасной по своей сути? Не подвержен ли анализируемый опасности стыда под взглядом аналитика, в то время

Из книги Бесследно пропавшие… Психотерапевтическая работа с родственниками пропавших без вести автора Прайтлер Барбара

5.2. Перенос Рано или поздно любой пациент начинает снова инсценировать, оживлять или реактивировать во взаимоотношениях с психоаналитиком свои неразрешенные конфликты с прежними значимыми лицами. Тогдашние чувства оживают в ситуации «здесь и сейчас». Собственно

Из книги автора

7. Перенос и контрперенос Причина, по которой люди после экстремальной травматизации ищут помощи, часто состоит в желании скорейшего «обезболивания». Со страданием должно быть покончено, его следует забыть. Это касается и родственников пропавших без вести, которые хотят

Существует еще одно отличие между переносом на аналитика мужчину и аналитика женщину; это различие проявляется в эротическом или «эротизированном» переносе. Удивительно, что практически не существует опубликованных сообщений о сильных и продолжительных эротических или эротизированных переносах у пациентов мужчин в отношении женщин аналитиков. Хотя мы знаем много примеров глубокой «любви» женщин к своим аналитикам мужчинам или случаев сильнейшего, неуправляемого эротического переноса. Среди множества аналитиков женщин, с которыми мне довелось общаться, а также в литературе по этому вопросу, есть определенное совпадение мнений о том, что разница действительно существует. Однако некоторые женщины аналитики оспаривают это утверждение, ссылаясь на свои клинические наблюдения сильно эротизированных переносов. Если эротические переносы и имеют место, то о них очень мало написано. Мы должны выяснить, из каких факторов (с точки зрения пациента и аналитика) складывается это предположение, бросающее вызов нашей теории.

Прежде, чем ответить на этот вопрос, мне следует определить понятия «эротизированный» перенос и эротический перенос. Эротизированный перенос, согласно описаниям в литературе, свойственен пациентам с пограничными или более сильными расстройствами. В эротизированном переносе пациент проявляет чрезмерное желание быть любимым аналитиком, нередко с открытым требованием сексуального удовлетворения. Эротизированный перенос считается проявлением предгенитальной стадии развития, характеризуется скрытой враждебностью, потребностью в контролировании, слабостью функционирования Эго. Сильный эротический перенос характеризуется стойкими эротическими проявлениями, эротизированный перенос характеризуется тем, что пациент теряет ощущение «как будто» ситуации. Я бы добавила в качестве предостережения, что и женщины пациенты, и мужчины могут иметь схожую глубинную психопатологию с различными внешними проявлениями. Так, попытка сравнить эротизированный перенос у женщин и у мужчин оказывается очень сложной и может даже ввести в заблуждение.

С точки зрения пациента, существует несколько факторов, препятствующих развитию сильного эротического переноса. Во-первых, табу инцеста сильнее работает в отношении мать-сын, нежели в отношении отец-дочь, оно более сильно и в отношении эротической вовлеченности мужчины с женщиной, старшей по возрасту, чем в отношении девушки и взрослого мужчины. Во-вторых, пациент мужчина может испытывать глубокий страх и блокировать выражение эротических чувств по отношению к женщине аналитику, что свидетельствует о слиянии с доэдипальной матерью и о потере мужской идентификации. В-третьих, пациенты мужчины, которые выбрали аналитика женщину или были направлены к ней, обычно более склонны к пассивности или к доэдипальным проблемам, они чаще всего уклоняют перенос в сторону, подальше от эдипальных вопросов. И, наконец, мужчина пациент может защищаться от эротических ощущений, из чувства стыда, боязни возникновения эрекции на кушетке или страха кастрации. В литературе часто встречается тема, что боязнь страха кастрации у мужчин вызывает «призрак фаллической матери» (Szmarag, 1982).

Karme писала об анализе пациента мужчины, который за короткий период лечения выработал негативные эдипальные чувства, что побудило ее сделать предположение о различиях эдипального и эротического переноса в отношении аналитика мужчины и женщины. На протяжении всего анализа, и даже на стадии, когда пациент обсуждал гомосексуальную проблему, связанную с его отцом, Karme чувствовала, что она остается в переносе материнской фигурой. Позднее, пишет она, боязнь ее (аналитика) как фаллической матери, постоянно сдерживала пациента от открытого выражения в переносе эротических чувств по отношению к ней. Автор утверждает, что страх фаллической матери является главным детерминантом негативного эдипового комплекса.

Еще один случай пациента мужчины, описанный Lester, говорит о том, что пугающий образ могущественной фаллической матери затмевает эротический эдипальный перенос. Когда Lester почувствовала, что эта фантазия на самом деле становится мощным препятствием для пациента, она открыто представила свой сон, который выявил контрперенос, не позволяющий пациенту выражать эротические чувства и не позволяющий аналитику выступать в качестве привлекательной женщины, а не в роли заботливой матери.

На специальном заседании Коллегии, посвященном вопросам переноса и контрпереноса между женщиной терапевтом и мужчиной пациентом, некоторые аналитики вновь подняли проблему фантома фаллической матери как препятствия эротическому переносу у пациентов мужчин. Аналитики пришли к консенсусу в том, что женщины терапевты «вступают в сговор» со своими пациентами мужчинами, пытаясь избежать страстного сексуального переноса.

В своей замечательной статье о контрпереносе Lucia Tower пишет, что эротический контрперенос является табу в психоанализе. «Фактически все авторы, пишущие на тему контрпереноса, однозначно заявляют, что любая форма эротической реакции по отношению к пациенту недопустима. Это означает, что соблазны в этой сфере велики и распространены повсеместно… Другие проявления контрпереноса, чаще всего, не осуждаются. В связи с этим, я прихожу к выводу, что эротические ответные реакции беспокоят почти всех аналитиков» (стр.230). Я бы сказала, что эротический контрперенос может быть особенно проблематичен для женщин аналитиков. С другой стороны, как мы знаем, эротический контрперенос чаще проявляется у терапевтов мужчин (Feldman-Summers & Jones, 1984).

Как известно, перенос формируется при любой форме или методе терапии, даже если терапевт ничего не знает об этом термине. Вариантов переноса много, наиболее легко опознаются его самые примитивные формы - позитивный и негативный во всем множестве их проявлений, а вот эротический нередко остается «тайной» для терапевта на протяжении достаточно длительного периода, ибо он, в отличие от позитивного, который просто приятен, может доставлять удовольствие, одновременно существенно осложняя терапию и делая межличностный контакт терапевта и пациента исходно лицемерным.

Перенос пациента - это не столько формирующееся, сколько чисто спонтанное отношение и/или актуализация и проекция прежнего опыта на психоаналитика. В равной степени это относится и к эротическому переносу, при котором чувства пациента в большинстве случаев относятся не столько к самому аналитику, сколько к прежним (включая фантазийные) объектам привязанности. Иногда аналитик даже избирается (безусловно, неосознанно) по подобию этим объектам, особенно в случаях невротических расстройств, при которых пациенты демонстрируют особую склонность к всевозможным попыткам сексуализа- ции отношений с терапевтом. Эротический перенос до-эдипального пациента обычно более специфичен и чаще обусловлен не столько сексуальностью, сколько потребностью в обычном эмоциональном и телесном контакте, материнском тепле и физической заботе. В последнем случае далеко не всегда уместно это обсуждать, так как в этом случае мы нередко имеем дело с до-пубертатным «ребенком» (даже если ему далеко за 30), и он просто не поймет и не примет интерпретацию его желаний и поведения в терминах сексуальности.

Если пациент в той или иной мере затрагивает тему сексуальности, а уж тем более если эта тема всплывает в связи с отношениями переноса, она должна быть абсолютно доступна для обсуждения, как и любая другая. «Уклонение» терапевта от такого обсуждения делает его контакт с пациентом двусмысленным, где есть место запретным темам, недоговоренностям и т. п. Даже если терапевт не будет замечать или будет делать вид, что он не замечает и не чувствует сексуального накала в терапевтическом пространстве, «бомба» все равно взорвется - или нарушением терапевтических границ, или уходом пациента.

Хорошо помню, какой искренний испуг в первый раз у меня вызвало предложение пациентки заняться сексом (это было в 1976). Только позднее мне стало понятно - какой ужас могли вызывать у пациентки несколько секунд моего молчания. Но в последующем таких непрофессиональных ситуаций (с моей стороны) уже не допускалось, хотя и пациентки, и пациенты (с нестандартной сексуальной ориентацией) пытались провоцировать их неоднократно.

Приведу один из достаточно типичных диалогов, характерных для такой ситуации (и ее преодоления).

Т.: А вы по-прежнему будете оплачивать мои услуги? П.: (в растяжку) Интересный вопрос.

Последующие вопросы касались того, скажем ли мы об этом нашим супругам, будем ли мы предохраняться, что будем делать в случае беременности и т. д. и т. п. Пациентка не раз пыталась прервать это обсуждение фразами: «Слушайте, хватит уже! Какую ерунду мы с вами несем! Ну что вы прицепились к этому?» - но во всех случаях мной подтверждалось, что это вовсе не ерунда, а очень важный аспект наших отношений и ее чувств. Но самым важным аспектом этого обсуждения являлись не столько ее чувства ко мне (как к объекту переноса), а то, что стояло за ее желанием и ее потребностью в сексуальной близости, каковы аналоги этих чувств в ее настоящем и в прошлом, что она хотела бы получить от их удовлетворения и т. д. В конечном итоге мы постепенно пришли к выводу, что это обсуждение действительно было чрезвычайно важным, а ее чувства относились, как и в большинстве других ситуаций переноса, «не совсем ко мне» или «совсем не ко мне». Одновременно с этим мы оба еще раз убедились, что для нас не существует запретных тем, и ценность этого «побочного» вывода трудно переоценить.

Сначала немного повторюсь, говоря об основной проблематике вопроса, которая заключена совсем не в том, есть эротический перенос и контрперенос, или нет. Сами по себе ни тот, ни другой не свидетельствуют о каких-либо нарушениях терапевтических отношений, а подлежат исследованию и работе с ними, как и со многими другими феноменами психотерапевтического процесса.

Проблемы начинаются тогда, когда происходит образование ответного поведения терапевта на эротизированные проявления клиента. Иначе говоря, когда терапевт «незаметно для себя самого» переходит от помощи клиенту к удовлетворению своих собственных эротических (да и вообще любых своих) потребностей за счет клиента.

О личной терапии и супервизии уже говорилось, предположим, что речь идет о проработанных терапевтах (в той или иной степени). И, тем не менее, ситуации отыгрывания вовне возникают.
Искушения-то никто не отменял, а оно возникает порой зашкаливающее, лишающее способности мыслить и толкающее к инстинктивному поведению как «в мире животных». По жизни же выходит, что чем выносливее терапевт, тем и «клиентские случаи» у него встречаются более разнообразные, сложные и порой напоминающие «испытание внутренней стойкости».

Я несколько раз слышала истории от коллег-мужчин, кто не смог устоять и позволил возникшему и накалившемуся эротизированному переносу выплеснуться за рамки терапевтических отношений (от ответного флирта до непосредственно вступления в сексуальные отношения с клиентками). Все, с кем такое произошло, признавались в одном: это было непоправимой ошибкой, последствиями которой стали громадное чувство вины, презрение к себе, злость, стыд, ощущение собственного профессионального краха и полная потеря самоуважения.
Один мой коллега больше не смог работать в этой профессии и сменил сферу деятельности. Другие два работают, но капитально пересмотрели свое отношение к этому вопросу (а чувство вины и гнева на себя за уже случившееся хоть и притупилось, но полностью не исчезло даже спустя несколько лет).
Хочется отдельно заметить, что степень проработанности терапевта - особенно того, чья практика богата работой с депрессивно-мазохистическими и истерическими (театральными), реже инфантильными личностями - ДОЛЖНА БЫТЬ ОЧЕНЬ ВЫСОКОЙ.
Я иногда думаю, что, пройдя свою глубинную психотерапию, работающему терапевту имеет смысл ее продолжать хотя бы в поддерживающем формате (по 1 разу в 1-2 недели, например). Для практикующего терапевта процесс самопознания, по-видимому, бесконечен, как и многообразие и неповторимость людей, приходящих к нему (при всей похожести первоначальных жалоб, стереотипов поведения, жизненных сценариев и детских травм). Супервизия - само собой, но учитывая то, что у психотерапевта тоже есть бессознательное , которое нередко бежит впереди процесса, я делаю акцент именно на терапии…

Что значит «бессознательное терапевта»? Поясню.

К примеру, бессознательное желание терапевта нравиться (а это может являться следствием собственных непроработанных нарциссических фиксаций) порой приводит к его неосознаваемым попыткам вызывать определенные чувства у клиента (в том числе и эротические).

Что я отношу к индикаторам, отражающим такие неосознанные стремления терапевтов? Как ни странно может показаться, но многое.

Например, прием, который осуществляется на дому у психотерапевта (именно на его жилой территории, а не в специально оборудованном для работы пространстве - будь то арендованная для работы отдельная квартира/кабинет, обособленная от жилой часть дома и пр.). Приглашение клиента на личную территорию так или иначе может спровоцировать у него желание приблизиться к скрытой жизни терапевта, соприкоснуться с чем-то интимным, натолкнуть на многочисленные фантазии и т.д.

В ситуации приема у себя дома, на мой взгляд, уже проявляется смещение границ и происходит расшатывание и без того неустойчивое (особенно в начале терапии) равновесия между терапевтом и клиентом.

О приеме дома вообще можно многое сказать (тем более я знакома с несколькими клиентскими комментариями на этот счет), но то - отдельный разговор, и возможно я вернусь к этой теме в следующий раз.

Далее, в некоторых случаях (и с определенными людьми) достаточно неоднозначным будет назначение довольно позднего - после 20:00 - времени приема (естественно, при наличии у терапевта объективной возможности встретиться в другое, более ранее, время).

Также к неосознанно-провоцирующему поведению я могла бы отнести особенное - по сравнению с привычным - старание в подборе одежды для работы с конкретным клиентом. Кроме этого, например, использование женщиной-терапевтом особенно ярких украшений, насыщенных ароматов духов или сильно заметного вечернего макияжа можно отнести к таким неосознаваемым попыткам что-то вызвать в клиенте. Мужчина-терапевт, обильно пользующийся туалетной водой с ярким запахом перед определенной встречей, тратящий непривычно много времени на подбор костюма для работы (пребывая в мыслях о каком-то конкретном клиенте) - еще одно свидетельство, что не «все спокойно в датском королевстве». Как, впрочем, и обратное: встреча с клиентом в домашней одежде настраивает часто совсем не на рабочий лад.

--- Отдельная тема про чрезмерно открытую одежду (когдане по погоде) или, например, рубашка или пуловер, не полностью прикрывающий волоски на груди у терапевта-мужчины, или слишком открытые наряды - декольтированные блузки или мини-юбки - для терапевта-женщины, наверняка не случайны. И тогда возникают закономерные вопросы, что такое хочется показать тому клиенту, и зачем это делается, ответы на которые во многом помогли бы осознанию терапевтом своих способов отыгрывания).

Первоначально неэротизированные проявления телесности на сессиях (ноосуществляемые с определенным клиентом, тогда как в работе со всеми остальными терапевт обходится без них), такие как, например, рукопожатия, полу-объятия, касания руки или похлопывание по плечу. (* К телесникам этот пункт отношения не имеет).

--- Подкрашивание губ женщиной-терапевтом в присутствие клиента (да-да, и о таком слышала), курение терапевтом сигары прямо во время сессии (это тоже тема отдельной беседы, ибо курение - это вполне себе зависимое поведение, и курящий психотерапевт у меня, например, вызывал бы вопросы).

--- Неопределенный, неясный сеттинг , проявляющийся в виде послания «Вам здесь можно всё !» или нестабильность условий работы терапевта (как то: сессии разной продолжительности, или снижение обговоренной прежде цены по внезапному и неаргументированному порыву терапевта (и даже неповышение цены слишком долгое время, тогда как для остальных клиентов цена не раз уже повышалась).

Что-то еще обязательно вспомню, однако сразу хочу оговориться: совсем не обязательно возникнет (или обострится) эротизированный перенос клиента, если что-то из перечисленного встретилось вдруг в работе терапевта, нет.

А вот если встречается несколько пунктов в работе с каким-то клиентом - для терапевта это повод призадуматься.

(продолжение следует)