Кто такой историк? Топ профессий, связанных с наукой историей.

Нет такого историка, который не занимался бы социальной историей. Даже если он будет говорить, что он ею не занимается, я легко объясню, что это не так… Самая актуальная задача – подготовить историков, которые смогли бы работать на базовом уровне, но уже овладев всем богатством новых подходов и методов. Спрос на таких исследователей будет велик.

Павел Юрьевич, как бы вы оценили интерес к исторической науке и профессии историка – он не затухает, если сравнить его с годами 1990-ми?
- Привлекательность исторической профессии довольно высока. И ее общественная значимость сейчас осознается в степени даже большей, чем лет 10 – 15 назад. Тогда можно было часто услышать разговоры – в такси, со случайными попутчиками: зачем вообще нужна эта история? вот физика – дело ясное, нужна... Сейчас такого уже не услышишь.
История нужна для обретения и подтверждения собственной идентичности. Есть история у страны, у народа, у социальной группы – они существуют. Если нет – историю за них напишут и объяснят другие, и тогда шансы на выживание у этих групп ли, народов – невелики. Это, кстати, особенно хорошо осознали в постсоветских республиках, где совсем недавно была восстановлена или обретена заново государственность и где идет процесс национализации или суверенизации истории.

- И «спрос» на историков там высокий?
- Не то, чтобы высокий спрос – скорее, обозначен государственный заказ на историю. В сознании людей есть понимание: прежняя история не устраивает, ее необходимо переосмыслить. Поэтому, к примеру, на Украине, которая не так богата, как Россия, углеводородами, историки зарабатывают больше, чем их российские коллеги – потому что есть убежденность: будущее Украины, сохранение ее национальной идентичности в значительной степени зависит от соответствующей версии исторического прошлого. Похожие процессы наблюдаются в государствах Средней Азии. В Узбекистане, например, пишутся учебники и обобщающие труды, где весь период с 1860-х до 1991 года назван колониальным, со всеми вытекающими отсюда последствиями…

То есть сегодня на повестке дня одна версия история, завтра – другая. Вам не кажется, что все это не лучшим образом сказывается на образе профессии?
- Есть такая проблема. На нее болезненно реагирует и общественное мнение, и сообщество историков. Первое вполне естественно, хотя нет ничего изменчивее, чем массовые представления о прошлом. По «правилам игры» прошлое представляется незыблемым и не подлежащим пересмотру. Второе удивляет: ведь было ясно и раньше, и особенно теперь, после всех открытий, сделанных в области интеллектуальной истории, истории памяти, истории историописания – стало очевидным, что историк не фиксирует раз и навсегда картину прошлого. Он, скорее, выступает как переводчик, который задает ушедшей эпохе вопросы, интересующие его современников. Как шаман, он связывает царства живых и мертвых, только в руках у него не бубен и колотушки, а методики исторического анализа. Если историк будет задавать вопросы, которые не важны его обществу, он просто не будет услышан. Если будет спрашивать только о том, что интересует его современников в данный момент, то окажется журналистом. А вот если сумеет предугадать, что заинтересует общество через 5-10 лет, он станет интересным историком.

Но при этом есть, конечно, определенные правила: историк должен оставаться ученым, он не должен игнорировать факты, не укладывающиеся в его концепцию. Если он их игнорирует, какой же он профессионал? А если идет на диалог, выслушивает аргументы тех, кто ему возражает, подкрепляет свое мнение источниками и готов его изменить, если критика окажется неопровержимой, тогда – другое дело.

Поэтому, кстати, есть надежда, что история не обязательно служит для усиления вражды между народами, она может послужить и установлению согласия. После первой мировой войны французский поэт и философ Поль Валери назвал историю «самым опасным продуктом химии человеческого мозга». И он в значительной степени был прав. Ведь почему солдаты четыре года не покидали окопов, стояли насмерть? Во многом это было обусловлено убежденностью: французов – в том, что они отстаивают великую французскую историю, немцев – в том, что они отстаивают великую германскую историю. Были, конечно, и другие причины, но в значительной мере именно работа историков, столь удачно создававших национальные версии истории, привела к катастрофе Первой мировой войны. Поэтому историкам так важно научиться договариваться друг с другом, понимать историческую относительность той концепции, которую они берутся отстаивать. Эта работа – важная часть исторической профессии.

Как формируется интерес к истории – понятно. Как правило, в школе это один из самых увлекательных предметов. Поэтому многие и поступают на исторические факультеты, но затем уходят из профессии. От чего зависит, станет ли выпускник после окончания вуза ученым-историком, исследователем? В каких случаях интерес становится профессиональным?
- Нет единого алгоритма – причины разные. Кто-то занимается историей из чувства вполне понятного эскапизма – уходит от не устраивающей его действительности. В нашей стране это чувство развито особенно и объясняет, почему люди работают в исследовательских учреждениях за символическую заработную плату и при этом чувствуют себя комфортно.
Некоторые тоскуют по упорядоченному научному знанию и духовной жизни, эта сфера кажется им не такой меркантильной. Наша традиция образования связана с такими понятиями, как служение, миссия. А историк часто воспринимается как носитель некоего особого знания, призванного сделать людей лучше. Есть, кстати, те, кто, получив историческое образование, устраивается в коммерческие фирмы, а затем идет в научные институты просто потому, что им нужно чем-то еще заниматься, история для них – отдушина.
Любопытно, что интересные историки получаются из получивших первое техническое образование – окончивших Физтех, Менделеевку и т.д. У них сильная исследовательская жилка, и в истории они достигают больших высот. А вот из толкинистов, которые, казалось бы, увлечены темой прошлого, почему-то редко получаются историки.

А так ли уж интересна работа историка? Наверняка это работа в архивах с документами – ежедневный кропотливый труд.
- На самом деле книги об историках, о том, как они работают, читаются с не меньшим интересом, чем книги по истории. Есть две традиции. Одни считают, что не дело читателя разбираться в сложностях и трудностях, с какими историк сталкивается в работе. Другие, напротив, полагают, что то, как историк пришел к выводам, не менее интересно, чем сама история, и намеренно включают рабочие детали в повествование – образно говоря, строительные леса не убирают. Порой намного интереснее следить за тем, как человек идет к своим выводам, чем смотреть на результат работы. Как в детективе, ты следишь за автором, видишь, где он ошибался, заходил в тупик и т.д. Почему, например, так популярна археология? Не только потому, что там интересные находки – привлекает именно романтика поиска. Движение человеческой мысли интереснее, чем готовые ответы.

- Как со временем меняется характер труда ученого-историка? Появляются ли какие-то технические новшества?
- Многое меняется. Колоссальный сдвиг за последние годы произошел в той же археологии. В прошлом остались те полевые экспедиции, в которых, к примеру, я участвовал еще лет 20-30 назад, размахивая совковой лопатой. Археологи сейчас оснащены компьютерами, новыми приборами и совершают открытия, не разрушая памятников, следуя так называемым малоинвазивным методам.

В более традиционных областях истории тоже перемены – за счет интернета все более доступными становятся базы данных, а то и оцифрованные архивные документы. Хотя с российскими архивами сейчас работать даже сложнее, чем при советской власти: в течение недели можно посмотреть ограниченное количество документов. Но это, думаю, связано не с тем, что что-то специально закрывают, а с тем, что работать в архивах некому.
Вообще же история – хотя многие с этим спорят – кумулятивная наука: новое здесь не отменяет старое, а добавляется к нему. И, так или иначе, критерии профессионализма те же – следование традиционным правилам и принципам. Одно дело, если историк идет в архив и читает настоящую скоропись XVI века, и совсем другое – когда изучает, что сказал какой-нибудь американский историк. Можно работать и так, причем так гораздо быстрее защитить диссертацию, но в историческом сообществе в любом случае существует своя «табель о рангах» – по гамбургскому счету здесь знают, кто есть кто.

- Вы не первый год читаете лекции студентам-историкам – что можете сказать об уровне их подготовки?
- На мой взгляд, всегда есть небольшой процент обучающихся, кому вообще ничего не нужно, есть средняя прослойка – кто занимается постольку-поскольку, и есть небольшое число – процентов около десяти – тех, кому действительно очень интересно то, что они делают. Я наблюдал это во всех коллективах, с которыми мне приходилось работать.
Что касается подготовки студентов, то сюжеты здесь очевидные – с одной стороны, уровень подготовки сильно упал из-за тестовой системы ЕГЭ, с другой – у студентов сейчас гораздо больше информационных возможностей, чем было раньше. Любой факт они могут тут же проверить по Википедии, и это заставляет преподавателей иначе относиться к работе. Есть исследование американского антрополога Маргарет Мид по типологии детства, согласно которому различается три типа культур: общество может быть постфигуративное, когда взрослые учат детей, конфигуративное, когда дети учат друг друга, и префигуративное, когда дети учат взрослых. Сейчас как раз очень ярко себя проявляет третья модель – студенты могут многому научить преподавателя: как пользоваться социальными сетями, работать в Интернете и т.д.

В следующем году в НИУ ВШЭ открывается новая магистерская программа «Социальная история России и Запада». В чем особенности работы историка, специализирующегося на социальной истории? Что означает термин?
- В широком смысле к социальной истории можно отнести абсолютно все: нет такого историка, который не занимался бы социальной историей. Даже если он будет говорить, что он ею не занимается, я легко объясню, что это не так. Ведь к истории приложимо название социальной, если ученый исходит из понимания, что в основе исторических событий и явлений лежат глубинные процессы, происходящие в обществе. В этом отношении социальную историю писали и Карамзин, и Сергей Соловьев, и Огюстен Тьерри.

В узком же смысле термин утверждается в XX веке и подразумевает изучение именно социального устройства. Попробую пояснить. До определенного времени историк, изучавший, допустим, Французскую революцию, давал некий очерк социального устройства Франции, а затем описывал события начала революции, якобинской диктатуры или прихода к власти Наполеона как результат борьбы за свои права третьего сословия, мелкой буржуазии – или как стремление новой элиты к стабилизации политической обстановки. Но вот появляются историки, которые уже ничего не пишут ни о Наполеоне, ни о Робеспьере, ни о Лафайете, но скрупулезно анализируют, что представляло собой французское общество, на какие оно делилось слои и группы, какие отношения и противоречия существовали между этими группами. А описав, ставят точку, полагая, что все самое главное для понимания Французской революции они сделали.

Таким историком был, к примеру, Иван Васильевич Лучицкий, более ста лет назад блестяще описавший положение французского крестьянства накануне 1789 года, что задавало особое понимание революции. Таков сегодня историк Борис Николаевич Миронов, проанализировавший уровень благосостояния жителей Российской империи и тем самым предопределивший новое понимание природы революции 1917 года. Социальным историком был и Фернан Бродель, начавший писать историю Средиземноморья времен испанского короля Филиппа II, но до самого монарха добравшийся лишь к концу третьего, последнего тома монументального труда. Большую и лучшую часть книги он посвятил тому, какой ландшафт окружал жителей Средиземноморья, как они возделывали землю, какова была структура их семей, какие были торговые пути, как распределялось богатство.

Социальная в узком смысле слова история предопределяла повышенный интерес к новым типам источников, какие ранее историков не очень интересовали: к налоговым описям, земельным кадастрам, коллекциям нотариальных актов, приходским книгам. Так постепенно развивалась эта история, более ценившая не уникальное, единичное, но, напротив, повторяющееся, закономерное. На этой основе возникла новая историческая наука, расширявшая «территорию» историка. Исследователей начинали интересовать новые сюжеты: массовые представления о бедности и богатстве, чести и бесчестии, о смерти и загробном мире, о мужском и женском, о детях и стариках. Впоследствии этот интерес вылился в формирование особых направлений: истории ментальностей, исторической антропологии, интеллектуальной истории, исторической демографии, гендерной истории и многих других.

Все это развивалось при молчаливом убеждении, что «центральное знание» – знание о том, как было устроено общество, остается общеизвестным и незыблемым и потому важным, но уже чрезвычайно банальным, неинтересным предметом изучения. В итоге за последние три десятилетия сложилась парадоксальная ситуация: историков становится все больше, появляются новые предметы и направления исследования, а центральными вопросами занимаются все меньше и меньше. Доходит до смешного: историк, обосновывая оригинальность своего исследования, полемизирует с некими «классическими» представлениями, не замечая, что воюет с пустотой – эти базовые представления давно обветшали, ими давно никто не занимался. Но ведь это самый центр современного исторического знания. Без него историческое сообщество распадется на практически изолированные друг от друга группки. А в общественном спросе на социальную историю сомневаться не приходится, достаточно посмотреть по сторонам. Самая актуальная задача – подготовить историков, которые смогли бы работать на базовом уровне, но уже овладев всем богатством новых подходов и методов. Спрос на таких исследователей будет велик.

Кого вы ожидаете увидеть на программе? Почему, допустим, историк, отучившийся в специалитете, должен идти в магистратуру по истории, а не в аспирантуру?
- По опыту магистерской программы, которая уже открыта на историческом факультете ВШЭ – «История знания в сравнительной перспективе», могу сказать, что значительную часть студентов составляют выпускники региональных вузов. Для них это возможность продолжить образование в столице. Тем более – бюджетных мест на нашем факультете абсолютное большинство. Полагаю, что и у нас на первых порах около 60 процентов набора составят выпускники региональных вузов. В магистратуру по истории могут поступать и выпускники бакалавриата других направлений подготовки – социологии, менеджмента, экономики и т.д. Для них предусмотрены адаптационные курсы.

Что касается выбора между магистратурой и аспирантурой, то в наших вузах аспирантура – это в большей степени возможность для самостоятельной работы. Аспирантов у нас сейчас почти ничему не учат. Если человек мотивирован, если у него складываются отношения с научным руководителем, тогда все не так плохо. Если нет, то он скорее просто числится в аспирантуре. Все обучение сводится к сдаче кандидатских экзаменов, тогда как на Западе аспиранты именно учатся. А у нас «аспирантура полного дня» для историков есть только в Европейском университете в Санкт-Петербурге.

Я надеюсь, наша магистратура компенсирует этот недостаток. К нам могут прийти люди, которые еще не выбрали специализацию, и в магистратуре они смогут вписаться в профессиональную среду. Магистерская диссертация – это как минимум 50 процентов кандидатской, и тем, кто в будущем планирует защищать диссертацию на степень кандидата, не составит большого труда довести свою магистерскую работу до уровня кандидатской.

• Историк веков
• Историк персоналий
• Историк современности
• Преподаватель истории
• Историк-реконструктор

Заработная плата

• от 20 000 ₽ Начинающий специалист
• до 40 000 ₽ Ведущий специалист

График работы и характер труда

• Подвижный график
• Удаленная работа
  Офисная работа
  

Что делает историк

• Исследование событий в истории человечества
• изучение отдельных фактов и событий и их влияние на ход истории
• Прогнозирование будущих событий
• Публикация результатов исследований в научно-публицистической литературе, прессе
• Поиск исторических фактов под персональных запросы (история рода, персоны, зданий, городских пространств)

Какими качествами должен обладать историк

• Любовь к старым вещам и книгам
• Умение искать информацию и сопоставлять факты
• Хорошая память на даты, факты, имена и события
• Усидчивость, готовность к рутинной работе

Книги для саморазвития

• Джеймс Джордж Фрэзер "Золотая ветвь"

  Посвятив жизнь изучению фольклористики и истории религии, Дж. Фрэзер собрал огромный фактический материал, позволивший ему с помощью сравнительно-исторического метода показать связь между современными религиями и первобытными верованиями, выявить земные истоки религиозного миропонимания. Эта книга откроет начинающему историку мир загадочной древности.

• Доминик Бартелеми "Рыцарство. От древней Германии до Франции XII века"

  Книга о рыцарстве Доминика Бартелеми мало похожа на традиционные исследования этого феномена средневековой Европы и охватывает период. Французский историк рассматривает рыцарство не только как специфическую военную касту, появившуюся в условиях политических изменений в X-XI веках, но как явление культуры, оказавшее определяющее воздействие на становление цивилизации западноевропейского средневековья.

• Карло Гинзбург "Сыр и черви. Картина мира одного мельника, жившего в XVI в."

  Известный итальянский историк, один из основателей "микроистории"; реконструирует биографию и духовный мир "диссидента"; XVI века - фриульского мельника, осмелившегося в эпоху жесткого идеологического диктата выступить со своим мнением по всем кардинальным вопросам бытия.

Во все времена, начиная с древнейших, люди стремились запечатлеть основные периоды и события своей жизни. До появления письменности история племен, народов передавалась от поколения к поколению в форме устных преданий. Немногие письменные источники дошли до нас из времен Античности (сочинения Геродота, Тацита). Хроники и записки ученых-монахов Средневековья тоже помогают восстановить ход исторических событий того времени. Большую роль в воссоздании исторической картины прошлого нашей страны играют летописи. В конце X века был создан первый летописный свод. Первым летописным сводом, текст которого может быть реконструирован, является так называемый Начальный свод конца XI века. В начале XII столетия в Киево-Печорском монастыре монахом Нестором создается "Повесть временных лет", где наиболее полно отражается картина русской истории. Большой вклад в развитие исторической науки нашего Отечества внесли историки XVIII века В.Н. Татищев, Г.Ф. Миллер, М.В. Ломоносов, корифеи XIX века С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, С.Ф. Платонов и др. "Не любить историю может только человек, совершенно неразвитый умственно", — писал Н.Г. Чернышевский.

Профессиограмма "Историк"

Наименование профессии	историк
Доминирующий способ мышления	адаптация — анализ
Дополнительные способы мышления	приложение — регуляция; креативность &? гибкость
Область базовых знаний №1 и их уровень	гуманитарные науки, уровень 3, высокий (теоретический)
Область базовых знаний №2 и их уровень	гуманитарные науки, уровень 2, средний (практическое использование знаний)
Профессиональная область	история
Межличностное взаимодействие	частое по типу "напротив"
Доминирующий интерес	исследовательский
Дополнительный интерес	конвенциональный; артистический
Условия работы	в помещении; сидячий
Предпочтительный пол	—

Доминирующие виды деятельности профессии "Историк":

• изучение основных исторических событий жизни человечества;
• изучение политических, экономических, культурных факторов, влияющих на ход исторических событий;
• изучение закономерностей развития общества;
• установление причинно-следственных связей между историческими явлениями, прогнозирование возможных событий;
• сбор и систематизация различной информации, фактов, событий и их последующее объяснение с точки зрения исторической науки;
• исследование и толкование исторических первоисточников (летописей, рукописей, писем, биографий и пр.) в соответствии с конкретной эпохой;
• оформление результатов исторического исследования в научной, публицистической, художественной форме;
• постановка научного эксперимента с использованием достижений и методов других наук;
• разработка и усовершенствование методов исторического исследования;
• участие в археологических раскопках.

Качества, обеспечивающие успешность выполнения профессиональной деятельности историка:

Способности

Личностные качества, интересы и склонности

высокий уровень развития мнемических способностей (памяти); гибкость и самостоятельность мышления; хорошее развитие логического мышления (способность группировать, обобщать множество фактов, устанавливать причинно-следственные связи между событиями); высокий уровень концентрации внимания (способность сосредоточиваться на одном предмете или виде деятельности в течение длительного времени); способность воспринимать большое количество информации; способность заниматься длительное время кропотливой работой (работа с архивными документами).

наблюдательность; аккуратность; внимательность; настойчивость; терпеливость, усидчивость; любознательность; эрудированность, широкий кругозор.

Качества, препятствующие эффективности профессиональной деятельности:

• невнимательность, рассеянность;
• неорганизованность;
• неспособность сопоставлять и анализировать факты;
• ограниченность кругозора;
• отсутствие склонности к работе с документами;
• отсутствие целеустремленности.

Области применения профессиональных знаний:

• научно-исследовательские институты;
• государственные архивы;
• библиотеки;
• музеи;
• образовательные учреждения (школы, колледжи, вузы).

?

Дополняя высказанный здесь ответ, замечу, что история, пользуясь терминами геометрии, – это луч, т.е. у нее есть начало (точка), но пока нет конца (другой точки). Мы с вами живем сегодня и, во всяком случае, конец этой истории предугадать не можем. Таким образом, история есть процесс развивающийся, и мы смотрим на него не снаружи, как некий субъект, а как непосредственные его участники, т.е. как объект. Все это я к тому, что очень наивно полагать, что мы, руководствуясь знанием прошлого, можем предугадать будущее. Любое историческое событие уникально, так как было обусловлено целой массой причин и условиями существовавшей на тот момент исторической реальности. Повторить же некий исторический процесс, как лабораторный эксперимент, т.е. воссоздав все условия раз за разом, невозможно. Нельзя, к примеру, снова заставить Цезаря перейти Рубикон так, как он перешел его в 49 году до н.э. – иначе нам придется воссоздать Римскую республику со всеми ее социальными, экономическими и духовными противоречиями того времени. Таким образом, знание того, как поступил Цезарь (Юстиниан, Людовик Святой, Наполеон или кто-то иной), не дает нам никакого конкретного опыта, который помог бы нам в прогнозировании современных или предшествующих событий. Надежда же на то, что такой прогноз возможен – очень опасна тем, что мы слишком уверимся в своей предусмотрительности. В этом нас всегда утешит Цицерон, который некогда назвал историю учительницей жизни. Однако всегда полезно помнить, что сам же Цицерон и попался на эту удочку: опытный политик, он был слишком уверен в своей предусмотрительности и поддерживал Октавиана, полагая его лишь пешкой в своих руках, однако кем стал Октавиан и что стало с Цицероном – известно слишком хорошо.

Вторая проблема, с которой сталкивается историк, – это источники. Мы не знаем прошлого, – просто потому, что его нет. То, что было вчера, прошло, и мы имеем лишь источники: материальные, письменные, устные или какие-то еще. Попробуйте восстановить в памяти свой вчерашний день во всей полноте, – получится? Наверняка огромное количество деталей ускользнет. А как быть с днем позавчерашним или тем, который был тысячу лет назад? Картину приходится восстанавливать по источникам путем сопоставления данных, чтобы укрепиться в уверенности, что событие имело место. Таким образом, получается картина, близкая к объективности, не правда ли? Но мы еще упустили с Вами вот какой фактор: субъективность. Автор источника (если это письменный или устный рассказ о событии) тоже человек, он пишет под влиянием собственного мировоззрения. А представьте, если он пишет с чужих слов? А если не с одних? Геродот, к примеру, записывал рассказы множества людей, т.е. получал субъективную информацию, которую излагал также субъективно. Наконец, Вы, как исследователь-историк, также не лишены субъективности. Хотя Тацит и призывал историков работать без гнева и пристрастия, но не Тацит ли и нарушал это правило?

Таким образом, не стоит полагаться на прогнозы с опорой на историю, это шаткая база. Явное же преимущество историка – это умение работать с большими объемами информации и извлекать из этого потока сведения, который могут с большой долей вероятности быть достоверными . Кроме того, историк, как правило, владеет языками (современными, древними), а также особыми частными дисциплинами (нумизматика, эпиграфика, папирология), что помогает ему нестандартно подойти к анализу информации. По своему опыту скажу, что историк также имеет высокое качество памяти (так как нужно помнить и держать в голове одновременно множество деталей), а также владеет техникой быстрого чтения (так как читать иногда нужно быстро и в то же время внимательно). Лично я, как историк, усвоил также навык без труда излагать свою точку зрения, причем делать это в условиях хода мысли, так как иногда процесс изложения идет параллельно с мыслительным процессом: например, при анализе какого-то источника. Все это навыки, которые можно применить в самых разных сферах.

Стандартный вариант для всех, получивших высшее образование – идти в ученые. Но подходящий не каждому: во-первых, нужно желание и умение заниматься научной работой, а во-вторых, светлый мир науки по части грызни за место под солнцем может дать фору любому театральному террариуму. Но если вы готовы к трудностям и жаждете учиться и учить – почему бы нет?

Однако здесь есть очень любопытная палка о двух концах, касающаяся выбора научной специализации. Большинство историков ещё со студенчества разрабатывают близкие в географическом аспекте темы – родная страна, а еще лучше, регион, а то и даже город. В этом есть железная логика: литература на русском языке, доступность источников, возможность выезда «в поля», родственность менталитетов. Но – увы – очень невыгодно с точки зрения зарубежных стажировок: ну кому в той же Сорбонне будет интересно, например, исследование о семейном положении членов казачьих отрядов во время похода Ермака? А вот работу о геноциде «адских колонн» во время Вандейского мятежа французские университеты оторвут с руками и с автором – только кто осмелится взяться за такой труд, обитая, к примеру, в Новосибирске? Потребуются фундаментальное изучение языка, запрос на доступ к источникам, погружение в социокультурные особенности времени и страны… Не каждый выдержит такое.

Зарплаты ученых-историков сильно не отличаются от средней у гуманитариев. Защищенные кандидатские и докторские гарантируют от 20 до 50 тысяч рублей, но не стоит забывать о , которые очень популярны в последнее время. Правда, в случае с грантами, всё опять упирается в тематику научных работ – есть направления, по которым конференции и грантовые конкурсы проводятся чуть ли не каждые полгода, а есть и те, что уже лет десять как поросли плесенью.

Преподаватель в вузе

Вариант для тех, кто не хочет покидать alma mater, но при этом не видит себя профессором или ректором вуза. Хотя и совершенно зря. Зарплата у неостепененных преподавателей так себе, а вот за корочки, удостоверения о повышении квалификации, дополнительную нагрузку и административный статус можно получать уже очень и очень неплохо.

В идеале можно выбрать себе курс по душе. А если по душе не получается (например, часы уже заняты, и приходится читать то, что дали), то всегда можно создать спецкурс по любимой теме – заодно и придут те студенты, которым это действительно интересно, а не потому, что зачет сдавать.

Если не озаботиться защитой диссертации, то больше 5-10 тысяч рублей не получить (а то и меньше, потому что сотрудников без степени на полную ставку стараются не брать), диссертация увеличит эту сумму до 20-40 тысяч, а если присовокупить руководство кафедрой или замдеканство, то можно рассчитывать и на 50-80 тысяч рублей.

Учитель в школе

Всем, кто думает, что этот вариант самый простой и легкий – читать детям краткое изложение того, чему пять лет учился, да еще и с подмогой-учебником? – советую подумать ещё раз десять. А потом еще десять раз переподумать. Во-первых, мест для выпускников-историков в школах не так уж и много, и большинство из них прочно заняты уже лет двадцать. И как вы считаете, кому отдадут предпочтение – молодому да зеленому или опытному и тертому? Во-вторых, далеко не всё, что изучали в университете, стоит рассказывать детям. Хоть вы и являетесь поклонником опричнины или исследовали особенности новой хронологии Фоменко, но в школе это не только никому не нужно, а категорически противопоказано. От вас потребуется лишь подготовить детей к экзаменам, которые проводятся по четкой школьной программе – так что будьте добры заинтересовывать их исключительно в ее рамках, не вдаваясь в политические рассуждения и не смакуя натурализм.

Здесь провинциального учителя ждет зарплата в 10-15 тысяч рублей, столичного – 25-35, тот же, кому повезет попасть в частную гимназию или лицей, может получать и 40-50 тысяч.

Сотрудник музея

Здесь придется, во-первых, выдержать жестокую конкуренцию со стороны музеологов и культурологов, во-вторых, обнаружить, что полученные знания подходят не везде – и в итоге параллельно с работой перелопачивать горы новой информации. Облегчить этот тернистый путь можно, если обратить внимание на такие музеи, как краеведческий («голодные игры» с конкурирующими выпускниками будут обязательно, слишком уж лакомый кусок, но оно того стоит), городского быта, воинской славы и прочие историко-ориентированные. Не стоит рассчитывать на картинные галереи, музеи современного искусства, литературные, естественно-научные и подобные им. Даже если и сможете туда попасть, вам вряд ли удастся развернуться в полную силу и применить усвоенные знания.

Сразу хорошую должность вы не получите, так что стоит рассчитывать на экскурсовода (8-13 тысяч рублей), методиста (15-25 тысяч) или менеджера и сценариста проектов, где можно использовать свои знания в области истории повседневности – устраивать тематические чаепития или балы (15-30 тысяч). Потом можете дорасти или до хранителя фондов (требуется опыт работы в музее, 20-40 тысяч рублей), а то и до самого директора (30-70 тысяч рублей)! Зарплата зависит от окупаемости музея и его статуса.

Археолог

Лавры Индианы Джонса вам не светят, не обольщайтесь. Во-первых, судя по методам, тот больше смахивает на «черного копателя», а во-вторых, в Индии и Египте свои археологи найдутся. Вас же ждет изучение местных захоронений или исследование остатков материальной культуры максимум в соседней области. Это тоже интересно и даже напоминает детективное расследование – но о грудах золотых украшений и мистических свитках придётся забыть. Зато – вспомнить о физической форме (махать лопатой на солнцепеке – та еще нагрузка на организм), коммуникабельности (это только в кино археологические экспедиции состоят на 99% из закадычных друзей и на 1% из алчного и жаждущего власти интригана, на самом же деле подбираются совершенно разные люди) и умении ориентироваться в сложных ситуациях (внезапно пошел ливень, свежий раскоп в опасности, а брезентовый тент никак не найти – будете закрывать грудью или быстро-быстро махать руками?).

Владелец клуба исторической реконструкции, исторического танца, салона антиквариата

Неплохой вариант для тех, кто чувствует в себе бизнес-жилку. В крайнем случае, можно скооперироваться с товарищем, у которого эта самая жилка есть. От вас понадобятся знания (а может быть, и умения, чтобы сэкономить на дизайнере и отделочниках), чтобы создать аутентичную атмосферу, а потом её поддерживать. Проведение тематических мероприятий, чтение лекций, мастер-классы, например, по украшению краснофигурных и чернофигурных ваз или ковке кольчуги – все это будет выгодно отличать клуб или салон от десятка подобных.

По поводу зарплаты тут сказать нечего – как потопаешь, так и полопаешь.

Консультант

Здесь много вариантов и, самое главное, возможностей. Историк может стать консультантом на кино- или телестудии, в издательстве, игровой индустрии, рекламном агентстве. Особенно, учитывая, как в последнее время популярны исторические или псевдоисторические сериалы и РПГ, а также книги о попаданцах.

Но, как и в случае с ученым, многое зависит от сферы научных интересов. Например, спросом всегда будут пользоваться специалисты по Великой Отечественной и чуть меньше – по Второй Мировой в целом. Вряд ли нарасхват окажутся исследователи палеолита или раннехристианской Византии. А далее всё зависит от сиюминутной моды, хотя спрос на эпоху «хруста французской булки», кажется, не стихает уже третий год. Чем более популярна и даже «попсова» тематика, тем больше шансов, что вы пригодитесь.

Даже если у вас нет литературного дара, вы можете попытать счастья в писательстве. Во-первых, исторический научпоп всегда пользовался спросом – достаточно вспомнить известные серии по культуре повседневности и беллетризованные биографии исторических личностей (да и великую ЖЗЛ). Это можно сравнить с написанием диплома – только более живым языком и не особо заботясь о цитировании источников.

Во-вторых, в массовый проект, умеющий внятно описывать исторические реалии, выгоднее для «рабовладельца», чем самостоятельное перелопачивание сомнительных интернет-источников. Легче отредактировать корявый, но исторически верный текст, чем изучать материал, который больше никогда не понадобится.

Поисковик

Это те ребята, благодаря которым в новостях появляются сообщения: «Еще один солдат Великой Отечественной вернулся домой». Тяжелая, чаще всего на чистом энтузиазме, время- и силозатратная (многие поисковики совмещают с основной деятельностью), но очень благородная работа. Требования по физподготовке, коммуникабельности и быстроте реакции – такие же, как к археологу. Но есть еще что-то неуловимое – то ли моральная чистоплотность (не превратиться в «черного археолога»), то ли глубокое уважение ребят к тем, кого они ищут (и не погоня за наградами, грамотами и премиями), в общем что-то, что делает скромных поисковиков настоящими современными героями.

Специализация на истории ХХ века (особенно политической) – верный способ завести себе полезные знакомства в политической сфере и, чем черт не шутит, туда же и податься. В любом случае, хороший историк разбирается в причинах политических и социальных конфликтов и может просчитать варианты развития общества, основываясь на исторических прецедентах и поправке на изменение менталитета.

При использовании материалов сайта сайт указание автора и активная ссылка на сайт обязательны!